службы, но не то, что творилось у него в голове. Во-первых, почему он был так полон решимости изучить мой метод сжатия маны, особенно до такой степени, что он был готов отбросить свою неприязнь ко мне и играть роль верного слуги. Трудно было представить себе, что его немедленное увольнение было лучшим решением.
— Я хотела бы поговорить с Трауготтом наедине. Могу я попросить вас всех покинуть комнату? — сказала я, предполагая, что он не захочет говорить в присутствии кого-либо еще, но Рихарда тут же воспротивилась моему намерению.
— Это недопустимо! Вы не должны пребывать без защиты рыцарей-стражей, когда обсуждаете с рыцарем его изгнание со службы! Что вы сможете сделать, если Трауготт придет в ярость?! Подумайте хорошенько! — воскликнула она.
Когда я оглядела комнату, все мои рыцари-стражи согласно кивали.
— Но наверняка есть вещи, которые он не захочет говорить в присутствии других, — заметила я.
— Вот почему существуют магические инструменты, не пропускающие звук. Они позволят говорить наедине, даже в присутствии рыцарей стражей, — сказала Рихарда.
Она покачала головой, заметив, что дворянин обычно увольняет своего вассала, не интересуясь подобными подробностями, но тем не менее положила перед нами глушащие звук магические инструменты.
— Я хочу услышать твои мысли по этому поводу, Трауготт. Если ты хочешь поговорить со мной, возьми этот магический инструмент.
Трауготт, хотя и сильно нахмурился, подчинился.
Том 4 Глава 331 Побуждения Трауготта
— Почему ты так желаешь заполучить мой метод сжатия маны? — спросила я, но Трауготт в ответ только еще сильнее нахмурился.
— Мне часто говорят принимать решения по важным вопросам только после того, как посоветуюсь со всеми заинтересованными сторонами. Таким образом, вместо того, чтобы полностью полагаться на мнения других, мне интересно услышать твои собственные мысли о этой ситуации. Если тебе нечего сказать, это тоже меня устроит, но в таком случае я просто буду вынуждена положиться на слова Рихарды и Хартмута.
Трауготт встретился со мной взглядом:
— Я хочу изучить метод сжатия маны, потому что хочу стать сильнее, — огрызнулся он, почти что прорычав эти слова, как будто он был раздражен тем, что я спрашиваю что-то настолько очевидное.
Взгляды у всех наблюдающих за нами, несмотря на то, что они даже не слышали, что он мне ответил, стали намного жестче, еще более неодобрительными.
Я вздохнула:
— Трауготт, если ты даже не можешь держать на лице маску спокойствия, чтобы я потом ни говорила, Рихарда тебя в клочья разорвёт.
Трауготт судорожно вздохнул, выдохнул, и его лицо стало относительно спокойным на вид. Я сделала то же самое. В конце концов, он был не единственным, за кем наблюдали. Мои вассалы так же внимательно наблюдали за тем, как я сама общаюсь с Трауготтом, и тем, кто ранее клялся служить мне.
Мне нужно узнать его мнение, а затем вынести решение на его основании…
Честно говоря, мне было все равно, останется ли Трауготт моим вассалом или нет. Я почти не проводила времени со своими рыцарями-мужчинами, а Корнелиусу можно было доверять гораздо больше, чем остальным. Именно по рекомендации Рихарды я взяла к себе Трауготта, и отсутствие какого-либо существенного общения между мной и ним не давало мне никакого стимула хотеть защитить его. Я на самом деле даже не считала его прямым родственником, но я не хотела, чтобы он был наказан слишком сурово, так как он был внуком Рихарды и Бонифация.
Может, он мне и безразличен, но это еще не повод его игнорировать.
Я перевела взгляд на Трауготта, который смотрел на меня испытывающим взглядом, не отводя его в сторону ни на миг. Последовала короткая пауза, прежде чем я снова заговорила:
— Позволь мне подробнее остановиться на моем предыдущем вопросе: почему ты хочешь стать сильнее?
— Потому что Корнелиус и Ангелика стали сильнее после того, как изучили ваш метод сжатия, — ответил Трауготт.
Если припомнить, он всегда уделял им большое внимание, но почему?
— Я спрошу еще раз: почему ты хочешь стать сильнее? Ангелика и Корнелиус искали силы, потому что сожалели о том, что позволили мне подвергнуться опасности, и хотели стать рыцарями-стражами, достойными службы мне. Что же движет тобой? И что ты будешь делать с этой силой? Ты хочешь служить Вильфриду, как расказал Хартмут?
Вильфрида связывали чрезвычайно тесные узы с его вассалами, даже теперь, когда он больше не являлся неоспоримым наследником трона. Учитывая, что при наборе новых вассалов все они очень тщательно проверялись на надежность и преданность, было очень маловероятно, что Трауготт сумеет обеспечить себе место на службе у моего сводного брата после того, как покинет мою.
Трауготт стиснул зубы:
— Я никому не желаю служить. Я хочу стать рыцарем-командиром, как дед.
— Под "дедом" ты подразумеваешь лорда Бонифация, верно?
Я не была уверена, почему Трауготт упомянул Бонифация, а не Карстедта. Учитывая его возраст, трудно было представить, что он так уж часто видел Бонифация в качестве командующего рыцарями. Возможно, он видел, как тот делал что-то невероятное в детстве, и теперь этот мысленный образ с годами становился все более и более приукрашенным. Так или иначе, теперь я знала, что конечной целью Трауготта был Бонифаций. Его кровь, унаследованная от предков, стремившихся к личной телесной силе, была полна этих устремлений.
— Я хочу возглавить Рыцарский Орден, как дед, и охотиться на опасных фей зверей, защищая герцогство. Чтобы это произошло, я должен быть сильнее, чем кто-либо в Эренфесте.
— Тебе определенно нужно быть сильным, чтобы стать рыцарем-командиром, — тут же согласилась я, прежде чем моргнуть от осознания им сказанного.
Рыцарский орден существовал для защиты, как Эренфеста, так и эрцгерцогской семьи. Таким образом, его командиры традиционно служили также рыцарями-стражами эрцгерцога.
— Трауготт, я полагаю, что ты не сможешь быть рыцарем-командиром, не служа никому, поскольку командир исполняет также обязанности рыцаря-стража эрцгерцога.
— Дедушка никому не служил вассалом, когда был рыцарем-командиром. Я хочу быть таким же.
