Шталь ощутила беззвучный вопль ужаса и ярости, открыла глаза и выглянула из-за спины Михаила - как раз в тот момент, чтобы увидеть, как цепочка соскользнула с шеи жуткого существа и вместе с крестом мягко шлепнулась в траву. На мгновение в зеркальных глазах существа проявились вдруг самые обычные, человеческие, наполненные болью и растерянностью, и тут же снова пропали в жгучем серебристом блеске.
- Она там, - облегченно констатировал Михаил и тут же озадаченно переглянулся с остальными, на лицах которых проявилось откровенное замешательство. Как разозлить человека, который никогда ни на кого не злится? Ни на людей, ни на вещи?
- Бросать в нее ничего нельзя, - недоуменно произнес Скульптор, - а слова, наверное, не подействуют.
- Она же глубоко верующая, - напомнила Шталь. - Скажите какое-нибудь богохульство!
- Нужно что-то пожестче! К тому же, она вряд ли нас слышит. Нужны действия, - отмахнулся Михаил и вдруг застыл. - Секунду! Мы же на святой земле, верно? На месте вечного упокоения... да и церковь...
- Ты что-то придумал?! - оживился Марк.
- Да, но это настолько мерзко, что вы не согласитесь! А если согласитесь, то сами меня потом убьете!..
- Говори, не тяни! - завопил Слава. Михаил глубоко вздохнул и бросил взгляд на престарелых представителей стихийной группировки, сверкавших сизыми глазами.
- Вы готовы?
- Да, - небрежно ответили представители. Говорящий с воздушными массами сурово сдвинул брови. Говорящий с огнем щелкнул зажигалкой и переманил себе на палец огненный лепесток, почти сразу же обратившийся колышущимся огненным цветком высотой в четверть метра.
- В таком случае все делайте то же, что и я! - решительно велел Оружейник. После чего резким движением выхватил из-за спины Эшу, абсолютно не подозревавшую о сути "мерзкого плана", и попытался ее поцеловать, за что тут же получил очень болезненный пинок в коленную чашечку.
- Ты охренел?!
- Я для дела! - пояснил Михаил, страдальчески сморщившись, и крепче перехватил брыкающуюся уборщицу. - Поверь, мне так же противно, как и тебе... хотя, с чего бы тебе было бы противно?..
- А-а-а, - понимающе протянула Шталь, перестав отбиваться, - вон ты что придумал! Это действительно мерзко, и ты потом за это будешь гореть в аду! Ладно, только без языка, или я его тебе откушу!
- Только постарайся, чтобы все выглядело натурально! - Михаил кивнул остальным. - И вы тоже! Она должна поверить!..
- Подожди! - возопил Электрик, широко раскрывая глаза. - Да здесь ведь кроме Алки и Эши девчонок больше нет!
- Вот именно, - Оружейник осклабился. - Это будет выглядеть чертовски мерзко!
Артем-Шкатулочник, единственный среди присутствующих являвшийся ненатуралом, потрясенно приоткрыл рот, выглядя, как человек, у которого только что сбылась его заветная мечта.
- Да уж, - согласился Таможенник, поспешно сгребая в охапку Орлову. - Отвратное будет зрелище!
- Отпусти, или я сломаю тебе руки! - проскрежетала боевая финансистка.
- Я не буду целоваться с мужиком! - Слава занял круговую оборону, бешено озираясь. - Никогда! Да еще и на кладбище! Что за мерзость!
- Если ты так взбесился, то на нее точно подействует, - задумчиво произнес Марк. - Макс, иди-ка сюда.
- Только тронь меня - не посмотрю, что ты мой брат! - рявкнул Максим, резво отскакивая. - Миха, я всегда подозревал, что у тебя чердак перекошен, но чтоб настолько!..
- Можно ограничиться объятиями! - поспешно предложил старший Техник, жалобно оглядываясь.
- Это не проканает! - отрезал Оружейник.
- Конечно, сам-то девчонку ухватил! - возмутился Полиглот. - Может, сымитировать групповуху?
Эша испуганно подскочила, обхватив Михаила руками и ногами и повиснув на нем, словно на дереве, Орлова же мгновенно сменила гнев на милость, приняв объятия Гены и предавшись самозабвенным поцелуям, которые выглядели более чем натурально. Прочие же предались яростным воплям, и похрустывающее зеркальное существо временно превратилось в частность, про которую все как-то позабыли.
- Макс, иди сюда, не могу же я целоваться с посторонним мужиком!..
- Я сверну тебе башку!
- Это же бред! Придумай другой план!
- Какой?!
- Не знаю! Я не буду этого делать! Да меня полгорода знает!
- Прекратите орать, вдруг она нас слышит!..
- Что вы как дети?! Это же не на самом деле! Никто не узнает!..
- Но я-то буду это знать!.. Ладно, если уж целоваться, то я буду с Ванькой, он хоть симпатичный...
- Не зря я всегда замечал, что ты как-то странно на меня поглядываешь!..
- Как вам не стыдно!..
- Артем, ты ж у нас специалист, мусечка ты наша! Иди сюда!..
- Мой бойфренд меня убьет!
- Хватит! - страшным голосом рявкнул Михаил. - Человек погибает, а вы!.. Живо целуйтесь!
Его крик раскатился по окрестностям, словно удар грома, и все зачем-то посмотрели на небо. После чего, мучительно сморщившись, приступили к выполнению "мерзкого плана", и наступила тяжелая, душная тишина.
План Оружейника сработал на тридцатой секунде. Воздух вспорол тонкий дребезжащий гневный вопль:
- Ироды, что ж вы делаете... на кладбище!.. господи прости, да что ж вы творите, святотатцы!..
Михаил мгновенно бросил Шталь, которая ойкнула, шмякнувшись на землю почти с двухметровой высоты, и, развернувшись, с внезапной отвагой ринулся навстречу зеркальному существу, из распахнутого рта которого несся абсолютно человеческий, негодующий голос. Он успел отмахать с пяток метров, и тут существо дернулось всем телом, словно кто-то невидимый изо всех сил встряхнул его за плечи, и перед ним образовалось густое, искрящееся облако в форме человеческого тела, оставив за собой перепугано-возмущенную пожилую женщину с растрепавшимися волосами и окровавленной рукой, ткущей перед собой мелкие крестные знамения. Облако, сверкая и переливаясь, рванулось навстречу Михаилу, и в нем, стремительно сменяя друг друга, мелькало бесчисленное множество человеческих лиц, искаженных болью и яростью. На несколько секунд оно застыло перед Оружейником, густея на глазах, мелькавшие в нем лица обрели четкость черт, и за это мгновение Шталь, потрясенно смотревшая на клубящееся зеркало, увидела в нем злое лицо Михаила, но зеркальный Михаил казался моложе, чем его живой двойник. Лицо Оружейника сменилось испуганным детским лицом, и Эша не без труда узнала Сашку-Модистку, которой на вид было лет восемь. Тут же на нее наплыло лицо незнакомой черноволосой красотки, обнажившей в злом оскале великолепные зубы, а следом в зеркальном облаке вновь закружился целый хоровод лиц, и в какой-то момент Эше показалось, что в этом хороводе мелькнуло ее собственное лицо. Ее - и в то же время не ее - и дело тут не в том, что лицо, пролетевшее в зеркале, принадлежало девчонке не старше шестнадцати. Тугие каштановые косички - да, черты лица - да, но только не эта почти маниакальная злоба в хищном прищуре глаз и не гримаса отвращения, изуродовавшая губы. У Эши Шталь просто не может быть такого выражения лица. Никогда не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
