В общем, по соглашению предполагалось, что все три страны будут общими усилиями строить заводы и инфраструктуру для доставки газа на свою территорию. Предварительно, все должны быть в выигрыше. Молния получала доступ к газу с побережья Горячих Источников, Огонь — тот же водород с перспективами развития своего побережья. Звук — деньги за все эти контракты. Правда, я сомневаюсь, что такая масштабная затея пройдет успешно. Не в этом мире.
— У меня есть причина, вы правы, Сарутоби-сенсей. Любой заказ имеет цену, — откинувшись на спинку кресла, ответил я. — Страна Водопада. Нападение на моих последователей не должно остаться безнаказанным. Я сделал предупреждение, но не думаю, что этого было достаточно.
— Ты же понимаешь, что просишь слишком много, — покачав головой, хмуро ответил Хирузен. — Страна Водопада наш союзник.
— Союзник, но на всякое преступление должно быть наказание. Сарутоби-сенсей, люди верят мне. Я не могу бросить их, это то, чему вы сами учили меня, не так ли? Мне не важна месть, она мне и не нужна. Мне важно, чтобы ни у кого не было соблазна повторить то, что случилось в Стране Водопада.
— Могу сказать тебе обратное, Орочимару, — сложив руки на колени, холодно заявила Кохару. — Многим хотелось бы, чтобы у них не произошло то же, что и в Стране Водопада. Чтобы Рюджинкё не лезло в их страны.
— Резонное замечание, Утатане-сан, — небрежно отозвался я, — однако это не дело шиноби. Если люди начинают принимать Рюджинкё, то это проблема дайме или священников, пусть они ее и решают. Без крови и смертей.
— Хотелось бы, чтобы Рюджинкё не становилось делом шиноби, но ты сам шиноби, Орочимару. От того, что ты кем-то там себя возомнил, суть не изменится.
— Вопрос спорный. Но если он вызывает такое отторжение, то готов его обсудить, — сведя руки в замок, я недовольно покосился на Утатане. — Если в Стране Огня есть какие-то опасения насчет Рюджинкё, то готов пойти навстречу, чтобы от них избавиться. В обмен на положительное решение проблем в Стране Водопада. Я готов передать управление святилищами и сангхой Страны Огня в ведение монахов Храма Огня. Пусть они объявят Инари кем-то из своих просветленных, если это вас устроит.
— Решать это не нам и не сегодня, — после небольшой паузы вынес вердикт Хирузен. — Пора бы нам снова вернуться к теме разговора.
По движению руки Хокаге секретари живо разложили на столах свитки с картами. Следующие несколько часов были потрачены на рассмотрение и оценку предложенного мною варианта решения сложившейся на восточном фронте ситуации, а также на улаживание возникающих вопросов. И на торговлю. И у меня, и у Конохи были определенные интересы в этой войне, естественно, уступать их никто не желал. Споры были непростыми, но не будь Лист в неудобном положении, мне бы вообще мало что светило.
Как я уже заметил, Хокаге был вынужден вывести на передовую ветеранов своей какурезато. Братья Курама были не единственными, не первыми и не последними. Мобилизационный резерв Конохи после Второй мировой войны был ожидаемо невелик, это здорово упрочняло мои позиции в переговорах. Правда, с учетом их изначальной низкой базы на безапелляционную победу рассчитывать не приходилось. Да ее и не получилось.
Переговоры закончились фактически тем, что их необходимо будет продолжить после достижения определенных результатов по разведению войск. Ничего удивительного, сейчас зима и время терпит. Пусть погода в этом году соблаговолила не особо стращать людей морозами, штормами и снегами, но интенсивность военных действий все равно снизилась. Так что Хирузен может позволить себе выжидать и надеяться на улучшение положения Конохи. К счастью, следующая беседа и в самом деле, скорее всего, пройдет дистанционно. Радиосвязь, наконец, выходит в свет. Если даже не удастся в краткие сроки ее развернуть, то остается вариант с проводным сообщением, но тянуть провода по горам, которыми изобилует все восточное побережье и Страна Молний — это отдельный вид извращения. Мне хватило подобного и в масштабах одной Страны Звука.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Все еще считаешь, что все идет по твоим планам? — поинтересовалась Мейро, так же, как и я, наблюдая издали за Конохой с помощью кецурьюгана.
Я в это время с ухмылкой смотрел, как Нами держит Хибакари за руки и активно машет ими мне. Тридцать километров сейчас между нами, к слову. Далеко не каждый Хьюга способен видеть на таком расстоянии, а эта заноза на девятом месяце беременности использует свой бьякуган лишь для забавы. Помахав Нами в ответ, чем вызвал у нее восторженную улыбку, я обернулся к Мейро:
— Планы, планы, планы… — недовольно пробурчал я, продолжив путь на восток. — С этой войной я только и делаю, что занимаюсь планированием на все возможные и невозможные случаи жизни. Это надоедает. И сейчас мне достаточно того, что все движется по понятному мне курсу. Мне хочется быть стрелой в колчане бога.
— Ты сам Бог-дракон. И мы стрелы в твоем колчане, — следуя за мной, строго произнесла Мейро.
— Да, вы стрелы, но не мои. Вы выпущенные из лука еще до своего рождения, свободные в выборе своего полета. Это прекрасно, в этом и суть свободы воли. Но мне иногда кажется, что сам я не стрела, а крепко сжатый в руках меч, который движется совершенно не свободно. Не скажу, что это всегда плохо. Например, я начинаю понимать, что мои прежние цели были идолом, который я сам сотворил себе, но мне все равно жаль, что мне пришлось даже на время отказаться от них. Хотя жизнь начинает играть новыми красками. Возможно, это бремя за то, что я пошел против привычного хода вещей. Ох и тяжко же быть Рюджином. Хоть и интересно.
— Общение с Джирайей явно не идет тебе на пользу, — покачав головой, горестно произнесла Мейро. — Хоть бы Котоширо постыдился такие вещи-то говорить.
— А что Котоширо, ты не рад быть летящей стрелой?
— Я шиноби, — лаконично ответил Узумаки. — Быть оружием — это то, для чего я был рожден.
— М-да, ты расстраиваешь меня, Широ-кун. Запомни, ты не оружие. Метафора со стрелой означает твою свободу воли. Ты рожден, чтобы промчаться сквозь жизнь. Эту и последующие. Ты стрела, цель которой — бессмертие в посмертии. Ты волен лететь по этому пути так, как тебе заблагорассудится. Даже можешь попытаться вернуться. Ты уже летишь, и это свобода. Ты волен выбирать. Это главная ценность человека. И единственная достойная жертва. Ты принес свою свободу в жертву мне и тому, кто и что стоит за мной. Ты выбрал служение, и это достойно величайшего уважения. Запомни, ты не оружие, ты тот, кто его несет, ты воин.
Сколько я уж это повторял, но все равно въевшиеся представления о мире иногда проявляются. Все-таки поздновато многие Узумаки оказались в Отогакуре. Может, и сам я виноват, что поздно начал ими заниматься всерьез, но я же не предполагал, что мне понадобится такая стихия в своих руках. Новый гештальт, образ мироустройства, который должен стать тем оружием, который станет основой будущего. Окончательно эта идея сформировалась лишь недавно, когда против Роурана начали применять не самые честные методы борьбы.
Я давно заметил, что этот дивный мир развивался не совсем так, как мой прошлый. Собственная история и множество уникальных факторов, вроде чакры и их прародителей, внесли свою лепту. Если судить по имеющимся у меня знаниям о далеком прошлом сего континента, то ранее на нем существовали вполне типичные восточные деспотии. Точнее, если оперировать более мне привычными терминами из культурологии, то «территориальные царства».
Вообще, основную массу своих познаний в этой области человеческого бытия я почерпнул в процессе моих изысканий в области философии, и, прямо говоря, это были далеко не самые приоритетные для меня знания, но кое-что я могу вспомнить, а кое-что — додумать сам. Так вот, эти территориальные царства — это гештальт, образ существования цивилизации, непосредственно продолжающий родовое устройство человеческих общин. И мифическая прародина Сальмы, Разак, и приютившая Кагую Страна Предков с ее соседями были вполне типичными государствами, во многом повторяющие по сути своей древние Египет, Китай, Индию и прочий Восток. В них имелись божественные правители, четкая иерархия и даже кастовость, идея божественности небес, главные храмы как частица небес на земле, и стремление распространить совершенный горний мир на своей территории, оттеснить тьму за впервые очерченные границы земли, ставшей территорией. Таковы территориальные царства, если вкратце.
