— Итак, госпожа… Рора, я верно запомнил? — с легкой полуулыбкой сказал мужчина. — Значит, ты хочешь узнать, интересна ли ты мне? Хм… вряд ли ты действительно хочешь знать. Скорее, я интересую тебя как мишень — провести время, возможно, позволить за собой поухаживать, после чего внезапно бросить, распаленного и полного радужных ожиданий. Так?
— Что ты, господин! — преувеличенно-возмущенно взглянула на него Рора, не сумев, однако, скрыть растерянные нотки в голосе. — Разумеется, я…
— …именно того и хотела, — невозмутимо перебил ее собеседник. — Извини, госпожа, но так, как ты, женщины ведут себя с мужчинами, на которых имеют планы. В тебе же сексуального влечения ни на грош, так что выводы очевидны. Но вернемся к исходному вопросу. Итак, интересна ли ты мне? Нет, пожалуй. Судя по тому, что болтаешься по залу в полном одиночестве, ты не принадлежишь к местному обществу. На обслугу ты не похожа, значит, эскорт. Из тех девиц, что зарабатывают, теша самолюбие мужиков, способных завоевать женщину разве что деньгами. Сверх того подрабатываешь фотомоделью, вероятно, снимаешься в порнофильмах, а иногда просто спишь с мужчинами за деньги. Не часто, поскольку не хочешь потерять форму раньше времени, но спишь.
— Да как ты… — уже с непритворным возмущением начала Рора, но мужчина опять перебил ее:
— Смею, великолепная госпожа, еще как смею. Не забывай, ты сама спросила мое мнение, пусть и не имея в виду откровенный ответ. Впрочем, предположение о порнофильмах снимается, здесь ты возмущена искренне. Что еще? Судьбу свою ты видишь в удачном замужестве, а потому поддерживаешь форму — не пьешь, не куришь, ходишь в гимнастический зал. Но как только подцепишь мужа, так сразу забудешь о воздержании и гимнастике и лет через пять-семь расплывешься и превратишься в толстую подурневшую бабу, истеричную и превратившую жизнь когда-то счастливого мужа в кошмар. Возможно, вынудишь его развестись, получишь кучу денег в качестве отступного, после чего продолжишь медленно стареть в сытом, но бесцельном одиночестве. Существование твое бессмысленно и мало отличается от животного: как-нибудь дожить до завтра, а там все сначала. Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда, не оставив после себя ни малейшего следа, кроме разве что нескольких болезненных шрамов в душах окружающих. Нет, госпожа, ты ни в малейшей степени мне не интересна.
В течение всей отповеди Рора сидела, хватая ртом воздух и не зная, что сказать. Ее лицо пошло пятнами. Хам! Как человек может быть НАСТОЛЬКО невежливым? Да пусть он хоть Президент, какое он имеет право так говорить?! Она вскочила и с размаху хлестнула мужчину по щеке. Однако тот успел подставить под ее руку ладонь, так что получился лишь неприлично громкий хлопок. Несколько человек, стоящих поближе, обернулись на звук, и Рора почувствовала, что на ее глаза наворачиваются бессильные слезы. Скотина! Животное! Да как он смеет?
— Так, значит? — яростно прошипела она. — И кто же говорит? Мелкий чинуша, который боится даже заговорить с посторонними, прячущийся от всех в темном углу? Ты на себя посмотри! Вкалываешь каждый день от зари до зари, уходишь с работы позже начальства, чтобы свою преданность фирме продемонстрировать! Ни жены, ни любовницы — на них времени нет, да и жалованье мизерное, даже в приличный ресторан сводить женщину не сможешь!.. Неудачник!
— Замечательный психоанализ! — внезапно рассмеялся мужчина. Он встал, оказавшись едва ли не на голову ниже Роры, и поклонился. — Спасибо, госпожа, за тираду. Ты сердишься — значит, еще не до конца потеряна. Если задумаешься о жизни всерьез, авось да выберешься на верную дорогу. Не хочешь, кстати, ко мне в любовницы пойти? Ты меня жизни научишь, а мне с тобой не стыдно на людях показаться. Самооценка у меня повысится, от людей шарахаться перестану. А?
Второй раз на пощечины Рора размениваться не стала — на курсах самообороны ей показывали, как правильно ударить человека в нос, чтобы доставить ему максимально болезненные ощущения. Однако мужчина с легкостью уклонился от ее кулачка и перехватил ее за запястье твердой хваткой. Рора дернулась, но вырвать руку не смогла. Краем глаза она заметила, что на них оборачивается все больше народа.
— Повздорили — и хватит, госпожа Рора, — уже серьезно сказал мужчина. — Меня-то они не запомнят, а вот на твоей карьере публичный скандал плохо скажется. Если, конечно, решишь продолжить работать в эскорте.
Он выпустил запястье женщины, и та отдернула руку, словно от раскаленного железа. Внезапно она опомнилась. Она что, с ума сошла? Что она за сцену устроила совершенно незнакомому мужику, да еще и на людях? Она растерянно оглянулась. На них уже пялилось не менее трех десятков человек.
— Прости меня, господин… — запинаясь, произнесла она. — Я…
— Вина всецело моя, — покачал головой мужчина. — Я спровоцировал тебя, госпожа, так что извинения полностью мои. Однако же если у тебя есть голова на плечах — а она у тебя, похоже, есть — ты задумаешься над моими словами.
Рора растерянно посмотрела на него. Ей захотелось немедленно раствориться в воздухе. Но исчезать таким образом она не умела, да и бросить клиента означает раз и навсегда потерять работу. Она оглянулась по сторонам и с огромным облегчением увидела подходящего к ней спутника. Тот оказался один.
— Смотри-ка, а ты девочка с характером, — ухмыльнулся он, по-хозяйски обнимая ее за плечи. — Мне такие нравятся. Чем он тебе не угодил, а, малышка?
Рора окаменело замерла. Как раз в такой ситуации она должна намекнуть распоясавшемуся клиенту, что не намерена терпеть его заигрывания. Но после того, что она только что устроила…
— Господин Такуса, — негромким голосом, от которого Рору по коже внезапно продрал мороз, произнесла серая конторская мышь, — тебя не учили, что с женщинами нужно обращаться прежде всего вежливо и с уважением? Я не думаю, что ей нравится твоя фамильярность.
— Да ты кто такой? — преувеличенно громко удивился клиент. Его рука скользнула ниже — по спине, по ягодицам… — Ты вообще понимаешь, с кем раз…
— Я-то понимаю, господин, — перебил его мужчина. — А вот ты, похоже, не осознаешь, что разговаривать с дамой в таком тоне чрезвычайно невежливо. И лапать ее прилюдно — тоже. И твое положение, кем бы ты ни являлся, тебя не оправдывает. Меня, кстати, тоже. Госпожа Рора, — обратился он к женщине безукоризненным формально-униженным слогом, — приношу нижайшие извинения за свое неподобающее поведение. Мои слова не имеют оправдания. Моя честь у твоих ног, растопчи ее.
— Я забыла твои слова как давний сон… — ошарашено пробормотала Рора, от неожиданности запинаясь в основательно забытой формуле ответа. — Мне не нужна твоя честь, господин…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
