паузу и кивнула, чтобы он читал первым. Не раздумывая, Джейми тихо сказал:
— За Мурту. — Его пальцы сжали бусину. — И за маму с папой. «Радуйся, Мария, благодати полная, Господь с Тобой. Благословенна ты между женами и благословен плод чрева твоего, Иисус».
— «Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей, аминь», — закончила Дженни, и остаток декады они произнесли согласно заведенному порядку, по очереди, их тихие голоса шелестели, как трава на ветру.
Когда они подошли ко второй декаде и «Посещению», Джейми кивнул сестре: ее очередь.
— За Йена-младшего, — тихо сказала она, глядя на свои четки. — И Йена-старшего. «Радуйся, Мария…»
Третью декаду посвятили Уильяму. Дженни подняла глаза на брата, когда он это предложил, но лишь кивнула и склонила голову.
Джейми не пытался гнать прочь мысли об Уильяме, но и не вызывал его в памяти нарочно; он ничем не мог помочь, пока Уильям не попросит, поэтому им обоим лучше не думать, чем тот занят или что с ним может стрястись.
Но… он сказал «Уильям», а посему на протяжении «Отче наш», десяти «Радуйся, Мария» и «Славословия» его мысли должны быть обращены к Уильяму.
Направь его, — думал Джейми между словами молитвы. — Даруй ему благоразумие. Помоги стать хорошим человеком. Укажи ему путь… и Матерь Божия… убереги его ради Твоего собственного Сына…
— Во веки веков, аминь, — произнес он, дойдя до последней бусины.
— За всех тех, кто любит Шотландию, — без колебаний предложила Дженни и, помедлив, взглянула на него. — Как думаешь, за Лири тоже?
— Да, и за нее, — с невольной улыбкой кивнул Джейми. — И не забудь добавить того несчастного идиота, за которого она вышла замуж.
Перед последней декадой они на мгновение остановились, глядя друг на друга.
— Ну, раз предыдущая была за шотландцев, — сказал Джейми, — давай эту прочтем за людей из других мест — за Майкла, малышку Джоан и Джареда во Франции.
Дженни на мгновение сникла — она не видела Майкла с похорон Йена. Бедняга был сломлен: его молодая жена внезапно умерла, с ней и ребенок — а потом и отец. Губы Дженни едва заметно дрогнули, но голос звучал чисто, и солнечный луч мягко осветил белизну ее чепца, когда она склонила голову.
— «Отче наш, сущий на небесах…»
Они закончили, воцарилась тишина — та тишина, которую дарит лес: наполненная ветром, шелестом сохнущей травы и деревьев, желтым дождем роняющих листву. На дальнем конце луга позвякивал козий колокольчик, а в кленовой роще щебетала неизвестная птица. Олень исчез; Джейми слышал, как тот уходит во время молитвы за Уильяма, и пожелал своему сыну удачи на охоте.
Дженни перевела дух, словно собираясь что-то сказать, и он поднял руку: одна мысль не давала ему покоя, и лучше высказаться сейчас.
— То, что ты говорила о Лаллиброхе… — начал Джейми немного неловко. — Не беспокойся. Если ты умрешь раньше меня, я позабочусь о том, чтобы отправить тебя домой и похоронить рядом с Йеном.
Дженни с глубокомысленным видом кивнула, слегка поджав губы, как делала всегда, когда думала.
— Да, я знаю, Джейми. Хотя, возможно, тебе и не придется из кожи вон лезть.
— То есть?
Она выпустила воздух через губы, затем крепко сжала их.
— Ну, видишь ли, я не знаю, где буду находиться, когда придет время. Если здесь, то, конечно…
— Где еще, черт возьми, ты можешь быть? — Он только теперь смекнул, что вряд ли Дженни пришла сюда затем, чтобы рассказать ему о Мурте, — она ведь не могла знать, что он спросит. Получается…
— Я еду с Йеном и Рэйчел искать его жену-индианку, — сказала Дженни небрежно, будто заявила, что идет собирать репу. Прежде чем он смог вымолвить хоть слово, сестра подняла четки к его лицу. — Я оставлю их у тебя. Это для Мэнди, на случай, если я не вернусь. Ты прекрасно знаешь, сколько всего может произойти во время путешествия, — добавила она с легким неодобрением.
— Путешествие, — сказал он. — Путешествие? Ты имеешь в виду…
Он представил, как его сестра, маленькая, пожилая и упрямая, словно увязший в грязи аллигатор, направляется на север в разгар зимы, минуя две армии и подвергая себя риску встретиться с разбойниками, дикими животными и полудюжиной других вещей, которые он мог бы назвать, будь на это время…
— Да. — Дженни взглядом дала понять, что не намерена препираться. — Рэйчел говорит, что пойдет куда угодно за Йеном-младшим, а значит, и мальчонка тоже. Думаешь, я отдам своего младшего внука на милость медведей и диких индейцев? Это риторический вопрос, — заключила она с довольным видом. — То есть я не жду от тебя ответа.
— Ты бы не отличила риторический вопрос от дырки в земле, если бы я не сказал тебе, что это такое!
— Ну, тогда ты его узнаешь, когда тебя ткнут в него носом. — Она высунула язык.
— Я пойду и поговорю с Рэйчел, — сказал Джейми, глядя на нее. — Уверен, ей хватит ума, чтобы…
— Думаешь, я этого не делала? Или Йен-младший? — Дженни покачала головой, отчасти в знак восхищения. — Было бы легче сдвинуть вон ту гору, — она кивнула на темно-зеленую громаду горы Роан вдалеке, — чем заставить маленькую квакершу изменить решение.
— Но как же мальчонка!..
— Да, да, — слегка раздраженно сказала она. — Думаешь, я об этом не упомянула? Она лишь сощурила глаза и с невинным видом спросила, позволила бы я своему мужу в одиночку пройти семьсот миль ради спасения первой жены с ее тремя несчастными детьми, один из которых, возможно, от Йена? Да, я тоже впервые об этом услышала, — прибавила она, увидав лицо брата. — И согласна с ней.
— Господи Иисусе.
— Да.
Дженни с легким стоном потянулась и отряхнула юбки, к этому времени уже густо усеянные ворсинками лисохвоста. Через свои чулки Джейми чувствовал десятки крошечных иголок. Мысль об отъезде Дженни пронзила его сердце кинжалом. Стало больно дышать.
Джейми знал, что сестра это заметила; не глядя на него, она аккуратно сложила жемчужные четки, взяла его руку и опустила их ему на ладонь.
— Сохрани для меня, — попросила она как ни в чем не бывало, — а если не вернусь, отдай Мэнди, когда подрастет.
— Дженни… — тихо сказал он.
— Видишь ли, когда начинаешь подводить итог своей жизни, — торопливо заговорила она, наклоняясь за веревкой для коз, — то понимаешь, что дети важнее всего. Они понесут твою кровь и все, что ты им дал, в будущее. — Ее голос звучал совершенно ровно, однако она прочистила горло, прежде чем продолжить.
— И Мэнди — дальше всех, так? — сказала Дженни. — Насколько я смогу дотянуться. Младшая носительница маминой
