физически, поскольку, как и книжные магазины, все они располагались в лучших районах города. Начиная с 1820-х гг. стали появляться различные инициативы по выпуску "хороших" книг - христианских, нравоучительных, часто с приправами, и эти произведения широко распространялись благотворителями и духовенством. Серьезные усилия предпринимались для того, чтобы они попали в руки мужчин, а иногда и женщин, принадлежащих к рабочему классу. Однако скудные свидетельства позволяют предположить, что они попадали в основном к среднему классу и тем, кто стремился к нему. Более бедные жители городских центров, если они и умели читать, не имели возможности уединиться для чтения книги, света, при котором ее можно было бы читать, а также, скорее всего, времени и сил для этого.
Ситуация изменилась только в 1860-е годы, когда "народные библиотеки" в крупных промышленных городах стали бороться за возможность захватить народное сознание; когда конкурирующие библиотеки-кредиторы, одни "красные", другие католические, вступили в политическую борьбу, свидетельствующую о существовании читающей публики из рабочего класса; когда власти небольших провинциальных городов сообщили о спонтанном создании "сберегательных обществ" для коллективной подписки на газеты. Но, опять же, практически все свидетельства и все цифры, касающиеся этой плохо документированной области, относятся к городским центрам.* К 1890 г. в 758 коммунах Лимузена действовало 11 "народных библиотек". Школьные библиотеки, конечно, были гораздо многочисленнее - 333 в 1877 г. для 396 публичных школ, но даже они выдавали в среднем только 30 книг в год до 1880-х гг.
Во времена Второй империи произошла революция в полиграфическом производстве, позволившая выпускать книги на более тонкой бумаге и мелким шрифтом, что значительно уменьшило их объем, а следовательно, и стоимость, и способствовало конкуренции, позволявшей продавать их дешевле. Тем не менее, романы, детские книги и другие "респектабельные" произведения, продававшиеся по цене, равной одному-двум дням зарплаты, были ориентированы не на рабочий класс, а на мелкую буржуазию. Шарль Нисар, чья "История популярных книг", изданная в 1854 году и переизданная десять лет спустя, остается самым богатым источником, был впечатлен растущей жаждой печатной продукции, которая позволяла издателям избавляться от нераспроданных запасов. В 1853 году, по всей видимости, ежегодно распространялось около девяти миллионов книг. Но когда мы слышим о рабочих, покупавших книги, - Агриколе Пердигье или Пьере Жиллане, - мы видим, что они покупали уличные издания.
В качестве товара продавцы предлагали "маленькие брошюрки по 30 сантимов, расклеенные на стенах или на парапете мостов: сокращения "Робинзона Крузо", "Телемаха", "Павла и Виргинии", "Жизни Байяра" или басен Эзопа "*. Они читали практически те же книги, что и крестьяне, но меньше крестьян вообще читали какие-либо книги.
Императорский префект Ниевр как-то заметил, что если на дорогах разбросать книги, то их никто не будет подбирать. И при этом он, видимо, имел в виду не крестьян, а буржуазию". Может быть, дело было в том, что крестьяне не только не читали книг, но и просто не читали? В 1860-61 гг. в рамках конкурса, организованного Министерством народного просвещения, тысячи школьных учителей отвечали на вопросы, касающиеся читательских пристрастий на местах.
Изучение 1207 этих ответов, ставших "сливками", показывает (что вполне ожидаемо), что чтение было крайне редким (13 положительных наблюдений), а чтение романов практически отсутствовало. Те свидетельства интереса, которые имеются, приходят в основном с севера и северо-востока, из парижского региона, Сет-д'Ор и Буш-дю-Рен. Но сообщение из Эвр-и-Луар дает нам подсказку: "В сельской местности никто не читает, и плохих книг там больше, чем хороших". То есть, возможно, никто не читал, но книги были. Только они были плохими: "плохие книги кишат в сельской местности" (Арденны; "безнравственные сериалы" (Сомма; "альманахи - сборник рассказов, столь же абсурдных, сколь и незначительных" (Луара); "дешевые сериалы... отравляют нашу сельскую местность" (Сена-и-Уаз); "только "Альма-нак" (Эвр, Сена-Инферьер, Мозель); "легкомысленные и пагубные книги" (Йонна); "альманахи и сборники песен" (Авейрон); "те, кто умеет читать, владеют миссалом, альманахом, иногда сказкой о четырех братьях Аймон" (Дордонь)". И так далее.
)
;
)
Другие отрывочные сведения почерпнуты из обычных официальных источников. "В настоящее время, - сообщал в 1864 г. учитель из Сены-и-Луары, - в сельской местности совсем не читают, ни хороших, ни плохих книг". То же самое можно сказать и о Па-де-Кале, за исключением небольшого количества книг в зимний период veillées. В 1866 г. мэр города Сенеж (Басс-Альпы) ответил на запрос о читательских вкусах в его округе: "Имею честь сказать вам, что в коммуне не читают". Префект департамента Сена-и-Марна, столкнувшись с той же проблемой, пришел в недоумение: "Число любителей чтения в нашей стране настолько мало, что понять их вкус довольно трудно". Мы уже познакомились с этим вкусом, но он был явно не таким, каким должен был быть. То, что нравилось народу, и то, что он должен был получить, - это в целом разные вещи. Это видно на примере произведений, хранящихся в школьных библиотеках. Практически не использовавшиеся и практически не существовавшие на момент открытия в 1860-х годах, школьные библиотеки к 1866 году насчитывали 4 800 единиц, а к 1870 году - 14 395 единиц. За тот же пятилетний период их посещаемость выросла в пять раз. Однако значительная часть этого роста, а возможно, и большая, приходилась на городских читателей. В сельской местности, как говорилось в отчете из Морбиана за 1866 г., книги брали только школьники. В противном случае "книгам не хватает читателей еще больше, чем читателям - книг". Одно дело - отчеты из Финистера, Сет-дю-Норда и Корсики подтверждают это - большинство людей не знали французского языка, а из тех, кто знал, половина, по крайней мере, не умела читать. Но тогда зачем им было беспокоиться?
Инспектор начальной школы из города Экс в 1864 г. пояснил: "Сельские жители, которые обратились к учителю за этими книгами [из школьных библиотек], ... очень похожи на детей; поэтому книги, предназначенные для детей, прекрасно им подходят"?°
И детям, и взрослым школьные библиотеки давали основательные знания и приобщали к новому миру. Мэр Сенеза, сообщив, что в его районе никто не читает, высказал мысль, что если люди читают, то им нравятся книги с рассказами. Префект Сены-и-Марны указал на огромную популярность "маленькой прессы" - Journal de la Semaine, du Dimanche, du Jeudi- с ее рассказами и новостями, страшными и сентиментальными сериалами. Но все это было слишком опошлено. Списки книг, представленные преподавателями или кафедральными группами для своих библиотек, состояли, прежде всего, из сельскохозяйственной литературы. Может быть, именно поэтому книги не имеют читателей; почему в 1866 г., через два года после того, как школьная
