— Думаю, ты знаешь, что значишь для меня, Эндрю.
Разрисованное лицо донжуана засияло, руки тотчас сомкнулись вокруг моей талии.
— Ты делаешь меня очень счастливым. И я очень постараюсь сделать счастливой тебя.
— Уже делаешь, — я погладила его по щеке. — Посмотри вокруг. Это — успех, который ты предсказал. Ты поддерживал меня во всём с самого начала. Я очень тебе благодарна.
Он тихо выдохнул, наклонился, явно собираясь меня поцеловать, но я мягко остранилась.
— Не здесь. Я всё ещё хозяйка этого вечера и должна заботиться о гостях.
— Понимаю, — Эндрю на мгновение прижал тыльную сторону моей ладони к губам и, наконец, выпустил из объятий.
— Дэниэл до сих пор не появился, — озаботилась я. — Думаю, стоит ему позвонить. Я на минутку! — и чуть не бегом бросилась подальше от поклонника.
Перед началом выставки я вновь получила от моих «сообщников» устройство, позволяющее им слышать меня, а мне — их. И сейчас, завернув за ближайшую колонну, вполголоса проговорила:
— Слышали? Всё должно быть готово раньше, чем планировалось.
— И как собираешься это устроить? — тут же раздался голос Джеймса. — С помощью колдовства? Ты ведь это умеешь, если верить твоему почитателю.
Я резко обернулась — голос прозвучал совсем не в моём ухе. Рядом, словно тень отца Гамлета, возникла фигура в длинном плаще и в скрывающей лицо маске.
— Джеймс?
— Нет, хоббит Пиппин, — съязвил он.
— Похож в этом наряде. Как ты здесь… Впрочем, неважно. Слышал меня? Позаботься, чтобы всё было готово. Подам знак, как договаривались. О, Дэниэл! Мы заждались!
И, не оглядываясь, поспешила навстречу наконец появившемуся «виновнику вечера», мимоходом подхватив бокал шампанского с подноса кружившего поблизости официанта. Нескладный, излишне худой и явно тяготившийся всеобщим вниманием «депрессивный психопат» неуверенно улыбнулся. Рядом, словно телохранитель, не отступая ни на шаг, маячил его агент, Ирвин Райт.
— Сурэйя, дорогая, — осмотревшись, мистер Райт довольно кивнул. — Когда сказала, что подготовишь всё к Хэллоуину, я решил, ты попросту дурачишь меня. Выставишь в обрамлении тыкв на три холста больше, чем обычно, и — выставка готова. Но сотворить это, — он сделал вид, что приподнимает несуществующую шляпу.
— Способности Сурэйи действительно поразительны, — подхватил возникший за моей спиной Эндрю.
Агент скользнул ехидным взглядом по руке донжуана, как бы невзначай обвившейся вокруг моей талии.
— У меня отличные помощники, — я легко коснулась плеча подоспевшей Бетти, — и друзья, поддерживающие меня во всём, — благодарный взгляд на просиявшего Эндрю. — Но настоящее чудо — гений художника, без которого выставки бы не было. Дэниэл, за тебя!
Гости, окружившие нашу группку со всех сторон, тоже подняли бокалы. Те, у кого были свободны руки, зааплодировали. Несчастный Дэниэл выдавил мученичесую улыбку и попятился к ближайшей стене. Пожалуй, слишком серьёзное испытание для неврастичного художника-интроверта, и я мысленно извинилась за то, что вынуждаю его через это проходить. Ирвин, конечно, знавший об особенностях своего подопечного, попытался оградить его от наступающих со всех сторон фанатов, неловко повернулся… и выбил из моей руки бокал, опрокинув его на себя. Я охнула и рассыпалась в извинениях, изображая смущение.
— Мне так жаль, Ирвин… Костюм нужно срочно почистить, иначе останутся пятна. Бетти, останься пока с гостями. Эндрю, я сейчас вернусь. Ирвин… идём со мной — и, подхватив его под руку, потянула в сторону лестницы, ведущей к моему кабинету.
Агент, несмотря за залитый шампанским костюм, вёл себя, как истинный джентльмен: не сопротивлялся, только озабоченно оглянулся на подопечного. Но тот поспешил увязаться за нами, и по лестнице мы начали подниматься втроём: Ирвин и я — впереди, а за нами, отставая на несколько ступенек, — «депрессивный психопат». Я незаметно скосила глаза на ступеньки, на расстояние до Дэниэла — вроде бы должно получиться. Шаг, ещё шаг… и тут нога на высокой шпильке неловко подвернулась. Я испуганно ахнула, попыталась удержаться за Ирвина, но… в следующее мгновение со слабым вскриком приземлилась на лестницу, скатившись по ступенькам под ноги Дэниэлу Клоузу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Бог мой, Сурэйя! — торопливо подскочил ко мне Ирвин. — Ты не ушиблась?
— Кажется… ушиблась, — вцепившись в протянутую мне руку, попыталась подняться и тут же со стоном рухнула обратно. — Только не это… По-моему, повредила лодыжку.
— Встать можешь?
— Должна — пока никто не увидел, как подметаю перьями ступеньки…
Но происшествие, конечно, не осталось незамеченным. Ирвин и Дэниэл только успели поставить меня на ноги, когда к нам подлетел встревоженный Эндрю.
— Сурэйя! Обопрись на меня, — оттеснив художника и его агента, донжуан прижал меня к себе. — Тебе больно?
— Немного, — жалобно протянула я. — Но нужно вернуться к гостям. Я не могу…
— Сначала нужно позаботиться о тебе, — отрезал он и поволок меня к кабинету.
— Ловко, — прозвучал в ухе насмешливый голос Джеймса. — Только зачем? Теперь он просто отнесёт тебя в свой особняк на руках.
Окажись сейчас Джеймс рядом, с удовольствием спустила бы с лестницы его. Но план действительно осуществлён лишь наполовину — ещё нужно убедить в моей увечности Эндрю. И я старательно принялась его убеждать. После прикладывания льда и перевязки — Бетти расстаралась — всё-таки вернулась к гостям и остаток вечера хромала неподалёку от стула, принесённого заботливым поклонником. А, когда приобщившиеся к «красоте ужасного» посетители начали расходиться, с гримасой сдерживаемого страдания повернулась к не отходившему от меня донжуану.
— Эндрю, мне так жаль, но, думаю, следует связаться с агентом и…
— Дорогая, ни о чём не волнуйся. Агент подождёт. Сначала тебя осмотрит врач. Лучше бы сразу, как я и говорил, но…
— Врач не исцелит мою лодыжку магическим образом, — печально возразила я. — И в таком состоянии я — не самая приятная компания. Не хочу, чтобы ты смотрел, как глотаю обезболивающее и хромаю от стены к стене, поэтому…
— Что ты говоришь, Сурэйя? Ты — лучшая компания в любом состоянии. И я не собираюсь оставлять тебя одну!
Я мысленно прикусила губу от досады — заботливость моего почитателя переходила все границы. Но внешне только ласково улыбнулась.
— Ты убиваешь всю романтику. Я не хочу, чтобы мою беспомощность видел мужчина, который мне интересен. Не принуждай меня к этому. Пожалуйста.
Эндрю явно собирался возразить, даже качнул головой, но задержался на мне взглядом секунду, другую, третью… и тяжело вздохнул.
— Конечно, я не хочу ни к чему принуждать тебя, Сурэйя. Но я совсем не считаю тебя беспомощной, мне просто приятно заботиться о тебе. Если бы ты…
Но я уже прильнула поцелуем к его губам, прошептав:
— Спасибо, что понимаешь меня…
И он, прерывисто вздохнув, прижал меня к груди. Ещё один этап пройден.
А чуть позже Эндрю, Бетти и я уже вели агента страховой компании и его помощников в подсобное помещение опустевшей галереи, подготовленное для проверки: два стола, стулья и плоские ящики, в которых привезли картины Эндрю. Агент, не тот, что проводил первую проверку, был очень не в духе. В ответ на приветствие, смерил меня снисходительным взглядом и заявил, что компания пошла на эту «авантюру» без должной подготовки и обеспечения безопасности картин только из уважения к мистеру Рэю. Эндрю тут же его осадил, заявив, что картины — всё-таки его собственность, и именно он, Эндрю Рэй, решает, что с ними делать. А, если компанию что-то не устраивает, он поищет другую. Агент заиграл ноздрями, что в переводе с британских эмоций на нормальные человеческие, видимо, означало высшую степень возмущения, и молча двинулся к столу.
Проверка картин — процедура довольно однообразная. Расположившись на стуле неподалёку от ящиков, я со скучающим наблюдала, как одну за другой картины выкладывают на стол и рассматривают под спектрометром. Проверив, относили к другому столу и тщательно упаковывали. Заветная картина шла пятой и, как только она легла на упаковочный стол, я подняла глаза на стоявшую рядом Бетти.
