— А что это? — такой фиговины Иван ещё не видел. Серый обрезиненный корпус, как у петцелевского фонаря, небольшое табло с жк-экраном.
— Армейский радиометр. Натовский, само собой, не наш. Мы там ещё целый ящик такого добра натырили. А он, сволочь, шкалит на обычном нашем фоне, представляешь? Хочешь, кстати, подкину парочку? — Шакилов почесал коротко стриженный затылок, посмотрел на Ивана, словно впервые увидел. — А ты чего здесь?
— А ты не знаешь? Война у нас.
Шакилов прицокнул языком.
— Понятно. А я-то думаю, чего нас с утра пораньше гонять начали.
Иван огляделся. Всё-таки хороший узел Гостинка-Невский. Если бы я где и хотел жить, кроме Василеостровской, так это здесь.
— А монстров вы своих где прячете?
— Но-но, — Шакилов насупился. — Поаккуратней с выражениями!
В подземном переходе от Гостиного двора к станции Невский проспект раньше были железные двери в стене. То есть, даже не двери, а забутовка каких-то очень секретных помещений. Бродили слухи, что до Катастрофы там в секретных биологических лабораториях выводили людей-монстров, суперсолдат — сначала для советской, а потом для российской армии. Мол, прислонившись к железным панелям в переходе, можно услышать, как эти жертвы запрещенных экспериментов бродят там, в темноте.
— А что они ещё делают? — спросил тогда Иван у рассказчика,
— Да, ничего. Просто бродят, — признался рассказчик. Подумал и добавил: — И знаешь, от этого как-то ещё страшнее. Вот это шлёп, шлёп, шлёп. И тишина. А потом снова: шлёп, шлёп. Словно у них ноги мокрые. И ходят.
Иван отловил за рукав спешащего куда-то Водяника.
— Профессор, а что тут раньше было?
— Раньше, это когда? — уточнил Водяник. Через плечо у него было переброшено полотенце, в руке газета.
— Ну… до войны.
— Институт радия имени Хлопова, — профессор пожал плечами. — Подземная лаборатория, изолированная от всевозможного постороннего излучения. Говорят, там искали скрытую массу Вселенной. А что?
Иван с Шакилом переглянулись.
— Да так, — сказал Иван. — Ерунда одна. Не берите в голову.
Когда профессор убежал по своим делам, Шакилов помялся, переступил с ноги на ногу, как плюшевый мишка. Посмотрел на Ивана с хитрым прищуром:
— Думаешь о том же, о чём и я?
— Не знаю, Саш. Хотелось бы сделать залаз, но… — Иван снова увидел адмиральца и замолчал. Шакилов проследил за его взглядом, вздохнул. Негромко пояснил:
— Караул вчера сняли. Сегодня сменные заступили — пополам наши и эти.
Патруль прошёл по краю платформы, начал спускаться на пути. Трое в зелёном, трое в чём придётся — это местные, понятно. Адмиральцы чувствуют себя как дома здесь, ты смотри…
Иван поднял голову, прищурился. Спросил небрежно:
— Вчера сняли, говоришь?
Шакилов взглянул на Ивана. Почесал круглый затылок.
— Не доверяешь адмиральцам?
— Не доверяю. А ты? После таких фокусов?
Шакил почесал круглый затылок, наморщил лоб.
— Знаешь, ты прав. Как-то с вашим дизелем некрасиво вышло. Я тоже им ни фига не доверяю. А Сазон твой молодца. Хорошо выступил. Так ему и передай…
* * *
— Смотри, какие красавцы, — сказал Шакил.
Иван повернул голову.
— Кто это? — он прищурился.
— Экофашисты.
— Кто-кто?
— Империя Веган.
Иван проводил их взглядом. Веганцы были в ладной зелёной форме, в блестящих перчатках и в сапогах. Даже стеки у них в руках, такой своеобразный офицерский шик. Ничего себе. По сравнению с ними даже адмиральцы казались выходцами с какой-то захудалой провинциальной станции.
Экофашисты, значит?
— У них прибор ночного видения, — заметил Шакил, разглядывая веганцев. — Хорошая штука, однако. Я всё хочу себе раздобыть, да никак не срастается. Вон у того, видишь?
Иван кивнул. От такой приблуды он бы и сам не отказался.
— Ага, вижу.
Прибор ночного видения. Жизнь в зелёном свете.
— Что они тут делают?
— Поверишь, вообще не в курсе, — Шакил пожал плечами. — может, посольство какое?
— Форма у них красивая, — Иван разглядывал веганцев без всякого стеснения. Чем-то они его раздражали, чем-то, к чему он никак не мог подобрать нужного слова. — Какая-то фигня в них нездоровая, по-моему. То есть, я вот на них смотрю… и у меня холодок по спине.
Шакил кивнул. К чужой интуиции диггеры привыкли относится с уважением.
— Я про них много чего слышал, — Шакил пожал плечами. — Мол, они пленных сразу на удобрения пускают. Ну, в метро много баек ходит. Что теперь, всему верить?
— Нет, конечно. — хотя про эту байку Иван мог сказать, что это чистая правда.
— Ещё я слышал, — упрямо продолжал Шакил, глядя на офицера, остановившегося у прилавка. Веганец рассматривал товар. Иван видел только его надменный четкий профиль. — Что они делают человеку в черепе дырку, а туда сажают специальный гриб. Гриб вырабатывает псилоцибин, это галлюциноген такой. Почти «кислота», если не лучше. Он там хорошо растет, на мозгах, весь из себя галлюциногенный. Которому череп вскрыли, тоже галлюны всё время поступают, он и ходит, счастливый. А как гриб разрастется, веганы гриб срезают и употребляют.
Человеку, правда, после этого кирдык. Ломка и кранты. Впрочем, к тому времени от мозга уже мало что остается. Питательная среда для грибницы.
— Ты в это веришь? — Иван перевёл взгляд на Шакилова. Тот пожал плечами.
— Кто его знает. Я вот с ними пообщался малехо — и, знаешь, есть такие подозрения.
Иван кивнул.
— Понимаю тебя. А знаешь что, — он прищурился. — Бери выше, Саша. Это не ПНВ. Это тепловизор.
Шакилов присвистнул.
* * *
Явился Кузнецов с докладом.
— Появились тут одни, командир. Недавно. Ребята Уберфюрера — командира их так называют. Гы, — Миша расплылся в глуповатой улыбке. — Уберфюрер — прямо как в старых фильмах…
На Василеостровской кино показывали раз в неделю. Целое представление. Вся станция сидит рядами перед телевизором и смотрит. Иван в последний раз видел «Два бойца» — чёрно-белый, про войну. Хороший. Там всё было как в метро: темно и с песнями. Только на улицу выходили без противогазов. Вот и вся разница…
Рассудком Иван понимал, что та война была намного раньше Катастрофы и не имеет к сегодняшнему дню никакого отношения… Но всё равно казалось, что — имеет. В фильме после титров наши отступили в метро, а чёрные с короткими автоматами захватили поверхность. И всё живое там истребили.
Глупость, конечно.
— Это кто вообще? — спросил Иван, чтобы выкинуть из головы «чёрных».
— Люди, — Кузнецов пожал плечами. — Их Кмициц привел, говорит, они за нас будут воевать. Тьфу, то есть, вместе с нами — против бордюрщиков.
— А им-то зачем? А! — Иван прищурился. — Наемники?
— Что-то вроде. Фашисты, похоже.
Иван помедлил и кивнул. Даже если так — выбирать союзников ему сейчас не приходится. Сойдут и фашисты. Чем они хуже кришнаитов, например?
Тоже лысые.
— Так где, говоришь, твои фашисты?
* * *
— …Антон, Кузма, — представил спутников Уберфюрер. — А это Седой.
— Седой? — удивился Кузнецов наивно. — Так он же лысый?
— Одно другому не мешает.
Скинхед погладил себя по сверкающей, отполированной, как костяной шар, макушке. Усмехнулся.
— Ага, — сказал он. — Не мешает.
Скинов было восемь человек. Для дигг-команды многовато. Но Уберфюрер — выбритый налысо тип неопределимого на взгляд возраста, ему могло быть и двадцать шесть, как Ивану, и сорок пять — Ивану даже понравился. По крайней мере — заинтересовал точно.
— Знаешь, почему негры в метро не живут? — спросил Уберфюрер вместо приветствия.
— Потому что вы им не даёте? — догадался Иван.
— Почти, — Уберфюрер хмыкнул. — На самом деле мы тут люди посторонние, здесь если кто и виноват, так это Дарвин.
— Дарвин? А это кто? — сыграл простачка Иван. — Он что, тоже из ваших?
Седой скин заржал.
Уберфюрер терпеливо улыбнулся.
— Дарвин не из наших, как ты говоришь, но он создал теорию эволюции. Я разные книжки читал, меня не обманешь. Мол, мы произошли от обезьян. То есть, кто от обезьян, выяснить как раз проще простого.
Мы — арии. То есть, произошли от какой-то арийской праобезьяны, — заключил Уберфюрер. — Она, похоже, тоже много о себе воображала.
А фишка с неграми простая. Солнечного света здесь нет, верно? А без солнечного света в коже не вырабатывается витамин Д. То есть, даже у нас, у белых, почти не вырабатывается, даже под лампами дневного света, как на Площади Восстания или на Садовой. А у негров так совсем. Они же, бедолаги, под южное солнце Африки заточены, под родные слоновьи джунгли. И вот, — сказал он, словно это всё объясняло.
— Что вот?
— Знаешь, для чего нужен витамин Д?
