Когда телефон зазвонил снова, она сползла на пол вместе с трубкой, скинула кроссовки и забросила ноги на стул.
— Угу, угу, угу, — бубнила Бронте, лежа на полу.
Затем кинула трубку на рычаг, тут же сдернула ее за провод и распласталась на ковре.
— Стресс, стресс, стресс, — взвыла она, обращаясь к Лоре. — В четверг мне бабахнет сорок, а Ричард только что женился на лондонской свистушке, которая зарабатывает на жизнь страховками. И хочешь знать, что мне заявила Ураганная Сьюзен? Знаешь, про что этот долбаный буклетик?
— Про что?
— Про бананы. Спонсирует Квинслендская банановая корпорация. Но хоть убей, не понимаю, почему бы им не обратиться с этим в раздел «Кулинария».
— «Кулинария» на больничном.
— Ну тогда в «Моду»?
— «Мода» к бананам не имеет отношения. Бронте распечатала новое письмо:
— Ты только послушай! Бедняжка может заниматься сексом лишь в том случае, если представит, что ее муж — Дарт Вейдер[16]. Дальше ехать некуда!
Она предприняла третью попытку попасть в корзину.
После очередной неудачи Лора подняла с ковра комок, а заодно и все остальные валявшиеся там бумажки.
В дверь постучали — на сей раз это оказалась ответственная за производство. Глянула на развалившуюся на полу Бронте и как ни в чем не бывало спросила:
— Хотела тебе заголовок показать, не возражаешь? Та самая статья про саронги.
— «Саронг — ты в сердце как гонг», — прочитала Бронте. — Блестяще, просто блестяще!
Когда дверь закрылась, она простонала:
— Господи, они их по принципу фронтальной лоботомии подбирают, что ли?
Наконец появился и арт — директор. Он не стал делать вид, что ничего не замечает:
— Мне тоже прилечь?
— Ты от этого только в буйное помешательство впадешь, — мрачно предрекла Бронте. — Можешь сесть.
— Мы придумали название для буклета.
— Постой — постой, я угадаю — «Пятьдесят и один способ приготовить банан»!
Он потер нос в явном смущении:
— Именно. «Пятьдесят и один способ приготовить банан».
Когда он ушел, Бронте поднялась и перегородила стулом дверь:
— Все, прием окончен! А если будут ломиться, я придумаю еще пятьдесят способов, только на этот раз они будут иметь самое непосредственное отношение к их задницам. Ах да, еще одно дело — надо сегодня уволить нашего астролога. Великого Горгонзолу, или как там его.
— Горзи? Но он же отличный астролог!
— Дерьмо, а не астролог. На него опять жалобу прислали. А по телефону позвонишь — квакает, как Дональд Дак. Ква — ква — ква. Разговаривать по-человечески не умеет. Не то что будущее предсказывать. Уволить!
— А со мной он всегда в самое яблочко попадает, — настаивала Лора.
— Мне он обещал, что ноябрь принесет новую любовь и романтическое увлечение, — капризно произнесла Бронте, поджимая губы.
— Бывает.
— К тому же поставил пять смеющихся рожиц в графе «любовь» и четыре денежных мешка в графе «деньги». Я только что получила немереный счет от «Америкэн Экспресс», а мой бывший муженек женился на блондинистой англичанке, с которой и знаком-то всего пять с половиной секунд. Знаешь, что твоему Великому Горгонзоле следовало бы мне поставить? Десять мрачных рож, сулящих депрессию, и ядерный гриб по поводу всего остального.
Лора прикнопила приглашение на презентацию новых колготок к доске объявлений.
— Можно это снять? — спросила она, помахивая другой открыткой.
— Мою единственную «валентинку» за последнюю сотню лет?! — возмутилась Бронте и принялась за дыхательные упражнения.
Лора подумала, что надо разобраться с астрологом, раз уж Бронте зациклилась, и придвинула к себе последний выпуск «Женщины Австралии». Со страницы журнала на нее смотрел улыбчивый усатый мужчина с кругами над головой. По замыслу художника круги должны были обозначать кольца Сатурна, но в результате Горзи превратился в мультяшного персонажа, которого огрели по голове так, что искры из глаз посыпались.
— Да у него вообще косоглазие, — пропыхтела Бронте. — И как это я раньше не замечала? Ну-ка, еще разок, что он там про Стрельцов пишет? Насчет бананов что-нибудь есть?
— «Стрельцы», — прочитала Лора вслух. — «Ноябрь принесет вам восхитительные романтические увлечения, благодаря которым вы достигнете необычайных вершин сексуального наслаждения…» Но ведь ноябрь-то еще не кончился! Еще пара дней. Может, дашь ему последний шанс?
— Нет, — отрезала Бронте. — Великий Горгонзола — покойник.
Она дернула к себе телефон. Несмотря на свадьбу Ричарда и грядущее сорокалетие, до сих пор Бронте держалась молодцом, но свадебный торт, дурные письма, напряженка со сроками и нескончаемый кофе, похоже, ее подкосили.
Бронте набрала номер и поняла, что задыхается.
— Слушай, ты не поверишь, но, по-моему, у меня нервный срыв, — сказала она Лоре и шлепнулась обратно на пол.
— Хочешь, я позвоню? — предложила Лора.
— А сумеешь? В смысле, тебе же еще и тринадцати не исполнилось. Ты не можешь принимать такие ответственные решения!
— Мне девятнадцать, — хладнокровно заявила Лора.
— Девятнадцать, а она уже готова людей увольнять. Боже, что за поколение! Это все из-за ваших компьютерных игр.
Лора улыбнулась, закинула ногу на ногу и набрала номер Горзи.
— Добрый день, это Гордон?
Бронте поразилась тому, что Лоре известно его настоящее имя.
Последовал короткий вежливый разговор, после чего Лора положила трубку.
— И это — все?! — Бронте ушам своим не верила.
— Может, мне начать кого-нибудь нового подыскивать? — спросила Лора как ни в чем не бывало.
Ну и выдержка. Вот это профессионализм. Бронте поежилась.
— Когда-нибудь из тебя выйдет самый настоящий главный редактор, — вздохнула она, — а я опять окажусь в Тасмании, в редакции «Вестника Комптона».
— Ты что, там начинала? — спросила Лора, просматривая раздел «Астрологи» в «Желтых страницах».
— Нет, но я там закончу.
Лора принялась обзванивать астрологов, а Бронте попыталась разобраться с самыми пустячными записочками, приклеенными к телефону.
— Постарайся на этот раз найти кого-нибудь без косоглазия, — бурчала она с другого конца кабинета. — Да скажи художнику, чтобы убрал эти идиотские кружочки.
Лора кивнула.
— И подбери кого-нибудь, кто не станет трелями заливаться, когда и дураку ясно, что жизнь — дерьмо.
Лора опять кивнула. Ее заветной мечтой было стать редактором отдела специальных репортажей «Женщины Австралии». Иметь бы хоть половину тех льгот, которые выпадали на долю Бронте, включая приглашение на презентацию колготок, — и она была бы на седьмом небе от счастья.
