не хочет, и от нее, похоже, одни неприятности…
Так я не мог.
Хотя, пожалуй, именно так и посмотрел бы на любую другую женщину. Утром встал бы, и попрощался. И посоветовал в случае чего, звонить мужу или звать полицию… И все. Очень мило и цивилизованно.
Но что-то не позволяло мне отнестись так к Эстелле. Может быть оттого, что мое тело все еще чувствовало теплоту ее ласк и жар ее объятий? Не знаю…
Мне надоело сидеть в кресле и пить вино в одиночестве. Да и много ли вина может выпить русский человек? Это же не водка…
Я прилег на кровать к Эстелле. Она не проснулась. Только пошевеливалась во сне и пробормотала что-то… Я не понял, что именно. Во сне она не говорила по-английски.
Потом заснул и я. А проснулись мы вместе с Эстеллой от стука в дверь.
«О, Господи, — сказал я себе. — Начинается. Неужели это опять они?»
За окном светило солнце. Как только оно тут выходит, становится уже невозможно без часов определить какое время дня. Потому что просто в небе висит огненный шар и даже смотреть на него невозможно. И кажется, что этот раскаленный шар занимает все небо…
И так он висит весь день. И жжет, и печет, и ты не поднимаешь головы с утра до вечера…
На моих часах было десять утра. Мы проспали завтрак в ресторане внизу. Стук повторился. На этот раз я не повторил прежней ошибки, и прежде чем подойти к двери, надел штаны. А то опять выволокут в коридор в чем мать родила.
— Кто там? — спросил я, опять видя безумные глаза Эстеллы, замершей на кровати.
— Откройте, полиция, — сказали оттуда незнакомым мужским голосом.
— Ну, — нерешительно протянул я. — Это правда?
— Откройте, синьор, — вмешался другой мужской голос. — Мы знаем, что на вас напали сегодня ночью. Откройте, мы из полиции, не бойтесь.
Как говорится, против лома нет приема. В России я бы в такой ситуации сказал: «Просуньте ваше удостоверение под дверь». Но тут, во-первых, нет щелей под дверями, а во-вторых, может быть, это не принято…
Пришлось открыть. На пороге стояли двое мужчин. Они были в штатском, оба молодые, лет по двадцать с небольшим.
— Я инспектор Мартинес, — сказал один из них и показал мне удостоверение. Откуда я знаю, как выглядят испанские полицейские удостоверения? Может быть это проездной билет на автобус…
— Можно нам теперь войти? — спросил меня тот, что назвался Мартинесом. Я замялся, не зная, какое принять решение.
— Это не ваш номер, — сказал решительным голосом напористый инспектор, подталкивая меня к принятию правильного решения. — Где хозяйка номера? Ее зовут синьора Роман… Да, — подтвердил он, заглянув в блокнот. — Синьора Эстелла Роман. Где она?
— Я здесь, — произнесла за моей спиной Эстелла. Она стояла рядом в длинном шелковом халате и неодобрительно смотрела на Мартинеса и его молчаливого товарища.
— Проходите, — она кивнула головой в сторону комнаты.
Они вошли и сели в креслах. Нам с Эстеллой осталось сесть на кровать.
— Покажите ваши документы, — сказал инспектор мне. Это было знакомо. Что-то родное и близкое: «Гражданин, предъявите документы»…
Паспорт был в нагрудном кармане моей рубашки, я его всегда за границей ношу с собой. Наверное, это застарелая советская привычка.
— Теперь ваши документы, синьора, — сказал Мартинес, внимательно прочитав мою «краснокожую паспортину».
Эстелла встала с кровати, порылась в сумочке и протянула инспектору свои документы. Он прочитал и их.
— Так, — сказал он, поворачиваясь опять ко мне. — Что вы делаете в этом номере?
Это был такой типичный советский вопрос, что я даже усмехнулся. Интересно, подумал я.
— Видите ли, я провел тут ночь. Вот с этой синьорой, если вы ничего не имеете против.
Французский полицейский улыбнулся бы и сказал традиционное: «О-ля-ля». Итальянский щелкнул бы пальцами и причмокнул губами… Английский поднял бы брови кверху и сказал: «О»!
Мартинес был испанцем и поэтому в ответ на мои слова только нахмурился еще больше, чем прежде. Но промолчал, только метнул испепеляющий взгляд в сторону сидящей рядом со мной Эстеллы.
— Вы не выходили из комнаты всю ночь? — спросил он меня.
— Ну да, — ответил я. — Кроме той минуты, когда дрался с какими-то хулиганами. Но, как вы сами сказали, вы об этом осведомлены.
— Да, — сказал инспектор. — Но нам бы хотелось узнать подробности. В целом мы уже осведомлены о каком-то инциденте, но… Расскажите, что тут произошло.
Я открыл было рот, чтобы рассказать, но тут Эстелла, до того сидевшая спокойно, вдруг заговорила по-испански. Это была длинная речь, с восклицаниями и выкриками. Теперь это уже не была речь кастильской королевы эпохи реконкисты. Это была возмущенная тирада современной женщины, которая остановилась в отеле и отель не смог обеспечить ее безопасность и спокойный сон.
Эстелла говорила довольно долго, и я не понимал ни одного слова. Наконец она замолчала, и инспектор обратился опять ко мне:
— Это все так, синьор?
Что мне оставалось делать? Ведь я не понял ничего из того, что рассказала Эстелла. Мне пришлось просто кивнуть и сказать, что да. Это так.
— Я рассказала все правильно, — взяла меня за руку Эстелла. — Если хочешь, ты можешь рассказать сам.
— Не надо, — махнул рукой инспектор. — Нас больше интересуют другие вопросы.
— А именно? — насторожилась Эстелла.
— В котором часу это было, например. Вы посмотрели на часы? — поинтересовался Мартинес. — Обычно, когда что-то страшное кончается, человек смотрит на часы. Тем более, что это ведь была ночь. А ночью все чувствуют себя неуверенней, чем обычно и чаще смотрят на часы.
— Да вы профессионал, инспектор, — сказал я. — Какие точные наблюдения за человеческой природой. Тем более, что вы совершенно правы.
— Так вы посмотрели на часы? — оживился полицейский.
— Да, — подтвердил я. — Было ровно пять часов утра. А поскольку сама драка продолжалась от силы минуты две, то можно сказать, что к нам в дверь постучали без пяти минут.
— Понятно, — сказал инспектор, — делая пометки в большом красном блокноте у себя на коленях. — Теперь второй час. Вы подтверждаете, что кто-то пришел к вам на помощь во время этой хулиганской выходки?
Мы с Эстеллой переглянулись.
— Конечно подтверждаю, — сказал я. — В коридоре совершенно случайно появился турист из нашей труппы. Он и помог мне справиться. — Я не сказал, что если бы не он, я бы вообще сейчас скорее всего лежал в местной больнице. Так что он не помог мне справиться, а просто решил все дело…
— Как его зовут?
— Кого?
— Этого вашего знакомого туриста.
— Я знаю, что его зовут Герман. Он так представился во всяком случае. А фамилию
