потом и за границу.
Но я запомнил этот урок на всю жизнь.
«Все бабы – лживые суки. Это у них в крови. Никогда не верь мужчине, который клянётся в верности, а женщине и подавно. Делай вид, что веришь, пока не убедишься во лжи, – говорил отец. – А когда это случится – накажи так, чтобы больше было неповадно».
Теперь пришло моё время убедиться в его правоте.
– Да, Максим Викторович, всё так и было. Она купила именно это, – женщина напротив передала мне флешку, на которой содержался подробный фотоотчёт о прогулке Белоснежки по торговым рядам. Когда она думала, что за ней никто не следит.
Глава 10
* * *
Я не видела Ветра два дня, и всё это время провела в тревоге. Вроде бы и не с чего было волноваться, я всё сделала, как и планировала, но душу грыз червячок сомнения: всё ли? Как надо ли?
Даже аппетита особо не было, только ожидание, что сейчас я в самом центре затишья перед бурей. Слуги, молчаливо выполняющие свои работы по дому, со мной почти не общались, да и я не испытывала желания разговаривать с нахально-услужливой Яной или доброжелательно-вежливой Ларисой, набивающейся мне в личное услужение. Наверное, чтобы лучше за мной приглядывать.
Вечером, на исходе второго дня, мне сообщили, что муж просил надеть к шести часам вечернее платье и заказать парикмахера на дом, потому что мы едем в театр. И это встревожило ещё сильнее.
Днём приехал парикмахер из салона на Краснопресненской, я видела вывеску этого рая красоты, но ни разу даже не поинтересовалась прейскурантом. Зачем, тогда это было мне не по карману.
А вот сейчас решила не экономить. Раз уж сидишь в золотой клетке, надо пользоваться тем уходом и возможностями, что она предоставляет.
Платье я выбрала облегающее, почти в пол, с длинным разрезом, начинающемся от средины правого бедра. Вульгарное, провокационное, насыщенно-голубое, оно было полностью во вкусе моего мужа. Сейчас, чувствуя некую вину за то, что я собралась ему врать, постаралась угодить Ветру.
Дело было не только в этом. Может, на Светку таблетки и действовали, как успокоительное, меня же, наоборот, они раззадоривали.
Только вчера начала пить, а уже внизу живота всё горело огнём. Я с нетерпением ожидала вечера, того, что настанет после того, как мы останемся одни.
Представляла, как во время представления Ветер будет еле заметно касаться большим пальцем моей открытой спины, а я вся трепетать и выгибаться, смеясь и отшучиваясь, что мне щекотно.
Он наклонится к моему уху так, чтобы обжечь дыханием, и скажет какую-то ёмкую пошлость, от которой между ног станет призывно-жарко.
Чёрт, я уже готова раздвинуть ноги перед каждым мужиком! Только сегодня ночью мне снился эротический сон, как некто в маске нежно овладевает мной в присутствии мужа.
Тот сначала только смотрит, а потом подходит к столу, где меня, разложенную как распутную девку, сношает мускулистый незнакомец, и начинает гладить мою обнажённую грудь.
Его ладонь касается соска. Но пока ещё это прикосновение еле заметно, и тем не менее оно заставляет задержать дыхание, а с моих губ срывается нетерпеливый стон.
Мне хочется, чтобы они имели меня вдвоём, но не грубо, а романтично, как это показывают в эротических фильмах. А не в голом порно.
И я уже хочу ощутить во рту член мужа, доставить ему хотя бы каплю того удовольствия, что дарит мне красивый жеребец, так небрежно и без предисловий похитивший мою девственность, которую я берегла для Ветра…
И я плачу оттого, что теперь всегда буду сохранять приятные воспоминания о первом мужчине, и оттого, что мне нравится именно так.
Пусть сейчас Ветер смотрит на нас и жалеет, что всегда будет внутри меня вторым. И я принимаю тёплое семя незнакомца, жадно впитывая его в своё лоно, и кричу, чтобы он сказал мне своё имя.
– Максим. Меня зовут Максим Ветров, – раздаётся над головой холодный насмешливый голос, и я просыпаюсь в поту. Как блудница, застигнутая разъярённым законным мужем за чем-то до крайности неприличным.
Пришлось сменить насквозь промокшее от моих соков бельё и принять прохладный душ. Ягодицы всё ещё горели, будто те удары, что я получала во сне после того, как муж наказал меня ремнём, были взаправду.
И я ждала назначенного Ветром часа, потому что соскучилась. Пусть он бывает резким, грубым и наглым, я люблю его. И хочу принадлежать ему без остатка.
Без десяти шесть он зашёл в мою комнату, в которой я ждала его при полном параде. Купила сумочку для театра, сексуальный корсет для любовных игр, чулки – всё как полагается молодой жене, стремящейся быть ещё привлекательнее в глазах мужа.
– Доброго вечера, Белоснежка! – произнёс он, любуясь моим видом.
На Ветре был идеально-сидящий чёрный в белую полоску костюм. Он выглядел роскошно, как настоящий джентльмен, которых показывают в кино и о которых пишут в романах.
– Готова?
Я радостно кивнула, приоткрыв губы для поцелуя и протянув руки, чтобы обнять любимого. Прижаться к нему и рассказать, как скучала.
На лице мужа мелькнула гримаса отвращения, и в следующий момент он залепил мне такую звонкую пощёчину, что я упала на кровать.
* * *
Прижав ладонь к горящей щеке, обернулась со слезами на глазах.
Хотела спросить «за что?», но по лицу Ветра, в котором теперь читалось мрачное удовлетворение, поняла, что ему всё известно. Угадала это каким-то звериным чутьём и сжалась, закрыв глаза и ожидая нового удара.
Но его не последовало. Гнетущая тишина, прерываемая лишь тонким позвякиванием пряжки ремня, будила все самые глубинные страхи. Я слышала, что для того, чтобы бить больнее, используют ременную пряжку, но никак не могла поверить, что Ветер поступит так со мной.
С девушкой, которой он шептал страстные признания в любви, говорил, что хочет посвятить мне все свои победы, нынешние и будущие, обеспечить которой обещал такую сладкую жизнь, о которой другие и
