мечтать не смеют. И от которой планировал иметь ребёнка.
Бить меня Ветер не стал. Вместо этого схватил за щиколотки и подтянул к себе, разведя мои ноги в стороны. Послышался треск рвущейся ткани. Платье не выдержало такого бесцеремонного обращения и разорвалось аккурат по разрезу на бедре.
Я открыла глаза и увидела, что Ветер снял пиджак, кинул его в сторону и двинулся ко мне, лежащей на кровати.
– Думала, что сможешь обвести меня вокруг пальца? – спокойно произнёс он. – И не надейся!
– О чём ты?
– Ты знаешь о чём. О твоих таблетках, что ты начала тайком принимать. Хотела и на хуй сесть и без последствий остаться?
– Я могу объяснить, – шептала я, с затаённым страхом, как бы со стороны наблюдая за всей ситуацией.
Ветер меня не слушал. В его потемневших от гнева глазах сейчас не было любви и сострадания, только желание причинить боль. Я не понимала, почему это его так задело, но угадывала, что сейчас он меня не услышит.
Вот он взял полы платья и, рывком дёрнув их, разорвал ткань так, чтобы обнажить живот. Рот Ветра кривился, мышцы щёк подёргивались, но движения оставались собранными и осмысленными. Он прекрасно понимал, в каком страхе меня держит, и что сейчас сделает.
– Наглая, лживая сучка! – произнёс он почти с нежностью, задержавшись взглядом на моих бёдрах. – Но я научу тебя говорить правду!
– Пожалуйста, Максим, не надо! – шептала я, всхлипывая и стараясь отползти.
Низ живота сковало тяжестью, я понимала, что сейчас он постарается причинить мне не просто боль, а сделает это медленно, оправдывая наказанием.
– Не прикасайся ко мне! Иначе я уйду, и ты меня никогда не увидишь!
– Правда? Ты сама-то в это веришь? Я найду тебя везде и всюду. Достану из-под земли и заставлю отрабатывать все страдания, что ты причинила мне разлукой!
Он продолжал раздевать меня, но делал это грубо, разрывая лямки бюстгальтера, когда не получилось справиться с крючками. Ветер обнажал моё тело и не торопился, а когда я пыталась отползти в сторону, рывком возвращал на прежнее место.
Он нависал надо мной, стоя коленями на постели, закрывал ладонью рот, когда я снова пыталась сказать, что всё равно уйду.
– Ш-ш-ш! Никуда ты не уйдёшь, глупая! – смеялся он, а взгляд оставался ледяным. – Ты теперь моя, я заслужил тебя, с такой нежной кожей и девственной киской. И если сейчас на простынях не будет крови, задушу тебя собственными руками! Может, ты и здесь мне солгала?
Его пальцы проникли под тонкую ткань трусиков, коснулся половых губ, мазнул по клитору. Его большой палец соскользнув внутрь моего сжатого лона, и аккуратно начал проникать всё глубже.
Моё тело пронзило током, инстинктивно я попыталась сжать бёдра, но Ветер коленом снова развёл их в стороны продолжал ласкать меня пальцем, ощупывая стенки влагалища, пока внизу живота не начало схватывать от предвкушения большего удовольствия.
– Хочешь же меня? – шептал он мне в ухо и тут же больно укусил мочку, заставив выгнуться.
Его палец оказался ещё глубже, и я почувствовала боль. Пока несильную, но и она не остановила меня в желании, чтобы всё это продолжалось.
Я была наркоманкой, подсевшей на иглу удовольствия. Сейчас в глазах темнело от подступившего желания.
– Скажи, что хочешь меня.
Улыбка Ветра стала ещё ехиднее, его палец покинул моё лоно. И вместо того, чтобы расслабиться, я почувствовала лишь досадную пустоту.
– Хочу, – кивнула я, больше не испытывая стыда.
– Не слышу.
– Я хочу тебя, Ветер.
– Что именно ты хочешь? – усмехнулся он, медленно снимая рубашку и брюки, но не сводя с меня масляного похотливого взгляда.
Я могла бы отползти, умолять пощадить и не делать так, как задумал. Умолять не причинять боли, но понимала, что Ветер уже всё решил. Если я не сыграю по его правилам, он накажет меня ещё больнее.
Да и молить о пощаде не хотелось. Я не чувствовала вины, пусть задушит, но просьб от меня не услышит!
Я лежала на постели, опрокинутая на спину, с бесстыдно разведёнными ногами, в разорванном платье, почти полностью обнажённая, не считая чулок и узких полосок чёрных кружевных трусиков-танга.
И хотела его. Готова была бесстыдно двигать тазом, чтобы свести с ума. Я знала, что у меня это получится.
Видела его возбуждённый член, выпирающий через тонкую ткань трусов. Он снова подошёл и одним рывком заставил меня освободиться и от трусиков, отбросив их в сторону на пол.
– Скажи, Белоснежка!
Его тёмные глаза стали почти чёрными. Я видела своё отражение в его зрачках. Сердце сжалось от страха, и я молчала, заворожённая, словно кролик перед питоном.
– Скажи, что ты хочешь, чтобы я выебал тебя! Как последнюю блядь! Ну же! Иначе будет хуже, Белоснежка!
– Нет, не так! Я хочу нежности, – выдохнула я, не отводя взгляда. – Пожалуйста!
Он не был пьян, и я хотела, требовала хоть немного ласки. И не той что он давал мне, а другой, о той, о которой мечтала ещё до свадьбы. Наверное, я была слепа и глупа.
– Последний раз даю тебе шанс, – спокойно произнёс он и положил руку на внутреннюю часть моего бедра. Я вздрогнула, но не сводила с него глаз.
– Я не скажу такое, – тихо ответила я. – Я не блядь и не шлюха. Я твоя жена.
– Вот именно, Белоснежка. Ты думала сегодня обо мне? Мечтала, как я буду снимать с тебя это платье дорогой шлюхи, говорить комплименты?
Рука Ветра поползла вверх и коснулась моего разгорячённого лона. Сейчас его движения были аккуратными, почти нежными. Он наслаждался своей властью над моим телом и моим страхом, который читал в глазах.
– Да…
– Нет, ты хотела, чтобы всё было по-твоему. Говорила о любви, наверное, даже бесстыдно врала, чтобы сделать из меня послушного идиота. А сама предала меня! Я сразу говорил, что мне нужен от тебя ребёнок, а ты пошла за таблетками и быстрее наглоталась их, чтобы вдруг не залететь. Думаешь, всё просчитала, сука?
Его пальца до боли сжали клитор,
