Вот как он описывает соблазнение юной мадемуазель Терезы де ла Мур в Париже: "Она провела меня в свою комнату, и я увидел чудесную постель, аналой и большое распятие. Я сказал, что кровать ей мала, она отвечала, что нет, и в доказательство вытянулась на ней во весь рост. Какая прелесть будет у меня жена!
– Ах, Бога ради, не двигайтесь! Позвольте мне расстегнуть платье, оно скрывает тайну, к которой мне не терпится прильнуть.
– Милый друг, я не в силах сопротивляться, но вы потом не станете меня любить.
Расстегнутое платье позволяло увидеть только половину ее прелестей, и она, не устояв перед моими мольбами, дозволила мне обнажить их все, впиться в них губами и наконец, сгорая, как и я, от страсти, раскрыла объятия, взяв клятву, что я не трону главного. Чего не пообещаешь в такую минуту? Но какая женщина, если она и впрямь влюблена, потребует от любовника сдержать обещание, когда страсть в ней вытесняет рассудок?" В другой раз, когда Казанова был в Женеве, ему случилось развлечься с тремя девицами, и он воспользовался случаем, чтобы продемонстрировать новый контрацептив, обладавший рядом интересных преимуществ.
Казанова и городской синдик рассуждают о скромности. "По пути он рассуждал о стыдливости, не позволяющей выставлять напоказ части тела, которые нас с детства приучили скрывать. Стыдли вость проистекает из добродетели, но сия добродетель еще слабее, нежели сила воспитания, ибо не умеет противостоять нападению, когда задирщик с умом берется за дело. Самый простой способ – не обращать на добродетель внимания, ни во что не ставить ни на словах, ни на деле, осмеивать ее. Надо застать врасплох, перепрыгнуть через баррикады стыда – и победа обеспечена, бесстыдство нападающего враз уничтожит стыдливость атакованного.
Климент Александрийский, ученый и философ, говорит, что стыдливость, каковая должна обитать в голове женщины, на самом деле находится в ее рубашке, ибо как с них все снимешь, так тени стыдливости не увидишь".
Казанова с приятелем застали девиц на софе в легких одеяниях и сели напротив них. После изысканного ужина, орошенного шампанским, компания приступила к серьезному вечернему делу. Спутник Казановы извлек сверток с тонкими английскими "чехольчиками". Они были знакомы девушкам и не вызывали у них возражений, сами же они веселились, глядя, какую форму принимает надутое приспособление. Но Казанова отверг их ради более эффективного средства.
– Вот, – сказал я, доставая из кармана три золотых шарика, – что охранит вас от всех неприятных последствий. Пятнадцатилетний опыт позволяет уверить, что с этими шариками вам нечего опасаться и не нужны будут сии жалкие чехлы. Почтите меня вашим полным доверием и примите от венецианца, обожающего вас, этот скромный дар".
Прежде чем они погрузились в опыт, которому "отдались с интересом и охотой", знаменитый любовник объяснил, что "шарик должен всего-навсего находиться в глубине алтаря любви во время поединка", другими словами, его нужно было ввести в вагину до самой матки. Шарики, каждый весом в две унции, Казанова заранее изготовил у местного ювелира и вымочил их в спиртовом растворе. Именно такое сочетание мер, по его мнению, лучше всего предохраняет от беременности, но не препятствует удовольствиям любовной игры. Он уверил девушек, что нет опасности шарикам выпасть до окончания "жертвы", если девушки примут нужную "позицию". (На самом деле шарик выпал до того, как Казанова кончил заниматься любовью с первой девицей, но она ничего не сказала.) Такие металлические шарики, известные во Франции в восемнадцатом веке как "яблоки любви", попали в Европу с Востока, возможно, из Индии, куда в свою очередь были завезены из Японии. Помимо роли контрацептива, шарики доставляли женщинам особое удовольствие при мастурбации, особенно когда вслед за первым шариком в вагину вводили второй. Движение шариков, вызываемое раскачиванием в гамаке или кресле-качалке или движением таза и бедер, обеспечивало сладострастное возбуждение и приводило к вершинам оргазма.
Ретиф де ля Бретон, современник Казановы, приводит описание мастурбирующей женщины.
Однажды он наблюдал, как молодая женщина, обучавшаяся в монастыре, глядела из окна на симпатичного юношу. Внезапно она сильно возбудилась. "Я приблизился и едва поверил своим ушам, услышав, как она бормочет ласковые слова. Должен заметить, что она сильно покраснела, потом глубоко вздохнула и замерла, вытянув напряженные ноги, как-будто испытывала боль". Ретиф подчеркивает, что ее руки "не скучали".
У Казановы были основания подарить девушкам золотые шарики. Он знал, что они происходили из благородных, но обедневших семей, и могли с пользой употребить золото.
Великолепный язык и точность деталей превращает мемуары Казановы в очень ценное свидетельство нравов того века, в котором процветала галантность, пока его не захлестнули волны политической и промышленной революции. Знаменитый авантюрист замечательно описывает побег из тюрьмы венецианского дожа, перечисляя прелести многочисленных любовных забав, будь то оральный секс или "устричная игра". Эротический реализм его автобиографии откровенно порнографичен, но остается бесценным историческим свидетельством. "Найдутся люди, которые будут утверждать, что мне должно быть стыдно за эти мемуары, – писал он в конце своей бурной жизни. – Возможно, но я этого не чувствую". По словам Хэвлок Эллис, "Казанова был превосходным мастером изложения недостойного опыта". Как говорил он сам, "я жил как философ и умер как христианин".
Часть 4. Эротическая порнография.
Глава 1
На Востоке всегда почитали искусство любви – достойным изучения. Неудивительно, что первый труд, посвященный этому искусству, вышел из-под пера восточного автора. Мы говорим о "Кама-Сутре" Ватсаяны, жившего в Западной Индии в четвертом веке. Скорее всего, сочинение дошло до нас в более позднем варианте. Написанная на санскрите, книга была переведена на большинство современных языков, и вот уже шестнадцать веков остается самым полным и детальным трудом, посвященным физиологической и духовной стороне искусства любви. Влияние этой книги, особенно в Индии, огромно. Книгу используют в сексуальном образовании и гигиене, ее можно купить в большинстве книжных магазинов за несколько рупий, а вот продажа "Любовника леди Чаттерлей" в Индии запрещена.
В работе Ватсаяны изучается "кама" (сексуальное наслаждение), которую он считает одной из трех наиболее важных сторон жизни. Две другие называются – дхарма (религия и мораль) и арта (здоровье и материальное благополучие). Автор спорит с теми, кто готов запретить сексуальные радости, потому что они якобы наносят ущерб религиозным убеждениям и здоровью и могут вызывать нежелательные ассоциации. Ватсаяна полагает, что сексуальное удовлетворение подобно пище и необходимо для укрепления физического здоровья человека. Чрезмерная озабоченность сексом может плохо влиять на человека, но страсть следует утолять. "Полноту счастья человек получает, служа арте, каме и дхарме. Культурный человек ведет себя так, чтобы никому не перебежать дорогу, не растерять накопленное и жить в удовольствии. Стоит действовать ради благоприятствования всех трех, или двух, или даже только одной сущности, но нельзя служить одной из них в ущерб другой". "Кама-Сутра" дает законченную и объективную картину сексуальной жизни той эпохи, когда общество было построено на феодальных принципах.
Обычным явлением была полигамия, а куртизанки ("ганика") вписывались в общую картину городской жизни. Хотя родители иногда устраивали браки среди детей, этот обычай не был повсеместным, в городах девушки взрослели, сохраняя девственность, и могли вступать в брак как внутри, так и за пределами своего класса. Случалось, куртизанки выходили замуж за порядочных граждан, а вдовы могли повторно вступать в брак, вместо того чтобы сжигать себя на погребальном костре мужа. С другой стороны, порядочная супруга частенько была связана с мужем, на которого распространялись сексуальные притязания нескольких женщин. Тогда перед ней было два пути: или завоевать все внимание мужа, или искать прибежища в объятиях любовника. Ватсаяна подробно объясняет, как себя вести в обоих случаях. Он на удивление современен в своем предпочтении брака по любви, он учит женщин, как соответствовать мужским требованиям. Его можно назвать пионером сексуального образования. Почти все, что Ватсаяна написал о "любовной игре", вошло в арсенал современных сексуальных психологов.
В то время культурный мужчина ("нагаяка") не был связан законом моногамии, но, как и в Древней Греции, наслаждение в обществе любовниц и куртизанок считалось совершенно естественным. Вот как Ватсаяна описывает один день из жизни нагаяка: "Утром, днем и вечером он принимает пищу.
