Она сама приходила к Рустико и говорила: "Отец мой, я пришла сюда, чтобы служить Господу, а не отдыхать, пойдем загонять дьявола в ад". А еще она наивно спрашивала: "Рустико, я не понимаю, почему дьявол бежит из ада? Ведь мой ад так охотно принимает и держит его!" Девушка так изнурила Рустико "подвижничеством", что порой его пробирала дрожь. Он стал говорить ей, что дьявола следует наказывать и загонять в ад лишь тогда, когда он от гордыни поднимает голову, сейчас же мы так его "усмирили", что он долго не воспрянет. Однажды девушка сказала ему: "Рустико, твой дьявол наказан и более тебе не надоедает, но мой ад не дает мне покоя, потому ты хорошо сделаешь, если при помощи твоего дьявола утешишь бешенство моего ада, как я моим адом помогла сбить гордыню с твоего дьявола". Рустико, питавшийся корнями злаков и водой, не мог соответствовать ее желаниям, вследствие чего девушка, которой казалось, что она не достаточно усердно служит Богу, начала роптать. "Декамерон" не был немедленно запрещен Церковью, как этого можно было бы ожидать. Лишь в конце пятнадцатого столетия книгу отправили в пламя "костра суетных вещей" Савонаролы, но то было уже время фанатиков. Только в середине следующего века, когда в Европе усилилось влияние Реформации, папа Павел IV поместил книгу в "Свод запрещенных сочинений" (этот запрет не распространялся на издания с подправленными местами), но вовсе не из-за ее непристойности, а "по причине богохульного внимания автора к проступкам духовенства, а именно жадности и лживости".
Книгу "исправили", превратив развратных монахов в фокусников, заблудших монахинь – в благородных дам, аббатиса стала графиней, а архангел Гавриил – волшебным королем.
Через пять веков после создания сочинение Боккаччо было запрещено в США и Великобритании. В 1922 году почтовое ведомство Цинциннати арестовало экземпляры исправленного издания, и окружной судья оштрафовал книгопродавца на 1000 долларов. Пять лет спустя американская таможня задержала книгу, отпечатанную в Англии, и вернула ее "Мэгз Брос", известной фирме, торговавшей редкими книгами. В Англии книга часто попадала под запрет. В период между 1951 и 1954 годом судьи восемь раз приговаривали книгу к уничтожению на основании "Акта о непристойных публикациях" 1857 года. Последний запрет вызвал общественный скандал, когда приговор суда в Суиндоке был обжалован. В Австралии до сих пор запрещены дешевые массовые издания "Декамерона". Книгу осуждают пуританские общественные организации Америки, она до сих пор состоит в "черном списке" Национальной организации за приличия в литературе США.
Как метко пишет сам Боккаччо в эпилоге, "ни один испорченный ум никогда не понял ни одного слова правильно, благочестивые речи не идут ему на пользу. Здравому же уму не повредят и рассуждения малопристойные. Так грязь не может замарать ни красы солнечных лучей, ни величия Неба".
Глава 3
Первым образчиком порнографии в Англии принято считать "Книгу Экзетера", антологию стихотворений и загадок, созданную, скорее всего, в монастыре. Манускрипт был подарен Экзетерскому собору его первым настоятелем Леофриком около девяти столетий назад. Специфический юмор некоторых загадок не претерпел изменений за прошедшие века и до сих пор пользуется успехом у некоторых мужчин.
Загадка № 44 вопрошает: "Что за странная штука свисает у мужчин возле бедра под одеждой? Спереди она острая, жесткая и твердая. Приподнимая одежду выше колена, человек хочет, чтобы головка этой висящей штуковины вошла в близкое отверстие, куда, если оно ровного размера, она прежде часто попадала." Правильным ответом, на удивление целомудренному читателю, является "ключ", как полагают ученые, изучавшие этот вопрос.
Загадка № 54 еще более двусмысленна: "Молодой человек подошел туда, где она стояла в углу. К ней издали приблизился здоровый холостяк, приподнял свою одежду и сунул что-то жесткое ей под покрывало, он был сильно возбужден. Оба задрожали. Он спешил, в чемто ему помог верный слуга и, хотя он был силен, тоже устал и вымотался быстрее, чем она.
У нее под покрывалом начало расти то, что людям в душе нравится и за что они готовы платить деньги".
Знатоки говорят, что правильный ответ – "месить тесто".
Оригинал рукописи, до сих пор хранящийся у настоятеля собора, не содержит отгадок. Каждый мог строить свои предположения, хотя все верные решения относятся к повседневной домашней жизни.
Незадолго до смерти Боккаччо, наступившей в 1373 году, во Флоренцию с дипломатической миссией прибыл молодой английский поэт. Его имя было Джефри Чосер. Встречались ли они, нам неизвестно.
Впрочем, очевидно, что поэт был знаком с творениями знаменитого порнографа и они оказали на него сильное влияние – две истории Чосер просто позаимствовал у Боккаччо. Чосер был лириком и воспевал любовь во всех ее проявлениях – человеческих и божественных. Он вернулся в Англию, чтобы подарить миру бессмертное поэтическое сочинение – "Кентерберийские рассказы". Рассказ ведется от лица пилигримов, идущих из харчевни "Табард" в Соуерке к усыпальнице Святого Фомы в Кентербери. Юмор отдельных историй весьма сомнительного свойства.
Одна замужняя дама из Бата описывает пять своих замужеств, больше всего она любила последнего, хотя он регулярно колотил ее.
Теперь о пятом рассказать вам надо.Душа его да не узнает ада,Хоть был он изо всех пяти мужейНесносней всех, сварливей всех и злей(Ах, до сих пор болят и ноют ребра),– А поцелует – сразу станет добрый.И уж в постели так был свеж и весел,Что, сколько бы ударов не отвесил,Хотя б кругом наставил синяков, –Я не считала слез и тумаков.Сдается мне, что я его любилаТем крепче, чем ему любовь постылейСо мной казалася.
В пятнадцатом веке итальянский Ренессанс дал миру знаменитого автора непристойностей в лице ученого и гуманиста Поджо ди Гуччо Браччоилини.
Многие годы он служил секретарем епископа. Его "Фацетиями" наслаждались епископы, кардиналы и даже сам папа. Типичным примером его иронии может служить рассказ о молодой жене, обвинившей мужа в том, что он "недостаточно оснащен" (№ 43).
На пиру вскоре после свадьбы подружки супруги выразили ей сочувствие по поводу того, что мужское достоинство ее супруга оставляет желать лучшего.
Услышавший это муж на виду у всех вынул свой член и выложил его на стол перед гостями, его вид произвел на гостей обоего пола сильное впечатление, и они стали упрекать жену за обвинения. "Почему вы осуждаете меня?" – спросила она и принялась объяснять, что видела в поле осла, который всего лишь зверь, а имеет то же самое вот такой длины – тут она вытянула руку, – в то время ее муж, человек, имеет член в половину меньше ослиного! По своей наивности юная женщина полагала, что человек должен быть в этом отношении лучше оснащен, чем одно из грязных животных!
Столетие спустя во Франции увидел свет "Гектамброн", принадлежавший перу выдающейся покровительницы муз Маргарите Валуа, жене короля Генриха IV Наваррского. Впервые книга была напечатана в 1558 году, через несколько лет после ее смерти.
Сочинение планировалось как подражание "Декамерону", но не было закончено. Семьдесят две короткие истории рассказаны женщинами и мужчинами, отрезанными наводнением от остального мира в аббатстве в Пиренеях. Все повествование посвящено плотской любви. Книге, возможно, не хватает утонченности Боккаччо, но написана она вполне искусно.
Особый интерес представляет тот факт, что это один из образцов эротической литературы, вышедших изпод пера женщины. Прошло два столетия со дня выхода "Декамерона", но многие истории повествуют о развратных священниках, соблазнениях монашек монахами и тому подобном.
Три литератора современника королевы Наваррской – француз и два итальянца, – в чьих произведениях встречались порнографические эпизоды, заслуживают упоминания в нашей книге. Это Франсуа Рабле, Пьетро Аретино и Бенвенуто Челлини.
Рабле был монахом, священником и врачом.
Термин "раблезианский" означает "грубо-ироничный". Он был другом и протеже королевы Маргариты. Его книги "Пантагрюэль" (1532 г.) и "Гаргантюа" (1534 г.) так шокировали власть, что их немедленно включили в Сорбоннский реестр запрещенных сочинений, хотя этим они были обязаны не непристойности, а скорее явным неуважением Рабле к Церкви. (Дружба с королем Франциском 1 спасла Рабле от неприятностей, книги очень нравились монарху). Рабле, например, предлагал, чтобы городские стены соорудили из женских гениталий, ибо они дешевле камня. ("…Так вот, из этих женских частей и следовало бы выстроить стены, причем расставлять их следовало бы в полной архитектурной симметрии: большие ставить в первые ряды, дальше – поднимая на два ската – средние, и, наконец, маленькие. Потом нашпиговать затвердевшими шпагами, населяющими монастырские гульфики".) Другая типично раблезианская история повествует о мужском органе, который оказывал возбуждающее действие на любого поблизости. Стоило его владельцу появиться в театре, как актеры и зрители, ангелы и черти, люди и животные принимались совокупляться друг с другом.
