Бунтовщики за это время уже опомнились и снова атаковали дверь здания. Били камнями, ломами, топорами, бревнами; камни и стрелы летели в окна. Но охраняющие здание магические силы успешно противостояли атакам.
Дракон на бреющем полете приблизился к замку, приземлился, вбежал во двор и захлопнул ворота. Нападавшие попали в ловушку, но поняли это, лишь когда разнесся громоподобный рев и над головами пронеслись веерами огненные языки. Раздались вопли, большинство бунтовщиков бросило оружие и рухнуло на колени, прикрывая руками головы. Лишь несколько человек попытались напасть на дракона — метнули копия, даже грохнул один пистолетный выстрел, но пуля отскочила от драконьей чешуей. Еще один огненный выдох — и стрелявший рассыпался серым пеплом. Не понадобилось вмешательство де Спеле и Гелиорга.
Собственно, на этом сражение закончилось. Укрощенным бунтовщикам было велено выдать зачинщиков. Представьте себе, им оказались наши старые знакомые: Кабан Дык, Кривой Румпель и Хохлач. Для комплекта не хватало только Красных Штанов, так как именно его испепелил Белобрюх.
— Aве Мария… — начал было Кабан Дык.
— Оставь! — нетерпеливо прервал его де Спеле. — Милосердная Дева вам не поможет. Вы давно молитесь совсем другим богам. Даже Дебдорой отвернулся бы от ваших прогнивших душ. Выкладывайте все.
Не буду утомлять вас, излагая процедуру суда. Выяснилось, что разбойники давно уже положили глаз на Белый замок. Они пронюхали, что владелец его стар, долго, по-видимому, не протянет, что нет у него ни воинов, ни даже слуг. Давно уже соблазнили крестьян, подпаивая их (на это пошли добытые разбоям деньги) и подговаривали захватить владение Гелиорга, рисуя развеселые перспективы дележа господских сокровищ. Лишь разнеслась весть о кончине владельца — подняли бунт.
— Бес попутал, нечистый, — согласно твердили крестьяне.
— Как вам не стыдно! — укорял их Гелиорг. — Ведь я же ничего не брал у вас бесплатно! Ведь я… Ведь основатель замка освободил эти земли от дракона. Позволил вам прожить здесь триста мирных лет!
— Когда-то было… — проворчал Кабан Дык.
— Как видите, мой друг, оказывается, для этих неблагодарных и добрые поступки имеют срок давности! — иронически заметил де Спеле. — И вряд ли здесь замешан нечистый. Обычные человеческие страсти. А этих… — обернулся к разбойникам: — По совокупности преступлений им полагается виселица, четвертование, колесование в пятикратном размере на каждого. Возьми их, Белобрюх!
— Мне бы девочек… — тоскливо вздохнул дракон.
— Бери, что дают. Ты только посмотри, какие мальчуганы! — рассмеялся де Спеле.
— Они жесткие, жилистые, немытые… — ныл дракон.
— Ничего не поделаешь, их следует съесть в воспитательных целях. Начни сейчас же! А мы поговорим о делах, — указал подавленному хозяину на дом.
Дверь послушно открылась перед владельцем. Слуг действительно не было, шляпу и плащ волшебника принял дух, он же принес вино и фрукты на маленький столик у окна (выходящего не во двор).
— Прошу прощения, господин Гелиорг, у меня немного времени, над ним я, к сожалению, пока не властен, — начал де Спеле, усаживаясь в уютное кресло. — Но я желал бы кое-что узнать о своем коллеге и компаньоне. Кое-что я уже понял, но желательно подробности.
— Да, господин де Спеле, — грустно согласился владелец замка. — Я понимаю, между нами не должно быть недомолвок. Да, я волшебник Гелиорг Александрийский, ученик непревзойденного Аунево. Триста лет тому назад я пришел в эти тогда дикие края, где бесчинствовал дракон. Я победил Белобрюха, ибо он не был грозным противником. Вы правы — драконы деградировали, но все же это великолепное создание, и рука не поднялась убить его. К тому же, он был занимательным собеседником. Я возвел замок, распространился слух, что дракон уничтожен, и вскоре долина начала заселяться. Я, как мог, защищал свои земли, и, действительно, триста лет здесь царил мир. Но я не желал, чтобы поселяне знали мою истинную природу, ведь они были смертными, потому я изменял свой облик от юности до глубокой старости, потом якобы умирал и являлся в облике юного наследника. Все шло тихо, мирно… И вот, какая беда! Ужасно, ужасно… Как жить дальше? — волшебник понурил голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Видите ли, мой друг, жизнь непроста. Должен заметить, что кое в чем вы сами виноваты, что основательно запустили воспитание своих подданных, а ведь вы за них в ответе. Желающему занять ваше место порекомендуете пройти пятидесятилетний курс наук, сдать двадцать два экзамена, защитить диссертацию, заслужить бессмертие… Впрочем, вы не желаете открывать свою сущность… Тогда время от времени демонстрируйте им дракона. Люди должны знать свое место. Берите пример с небожителей — чуть малейшее неповиновение, как на головы мятежников обрушивается дождь из огня и серы, мор и глад, всемирные потопы и прочие воспитательные мероприятия. И ведь люди любят своих господ! Так уж устроено это стадное животное, что лижет руку кормящую и кусает ласкающую, и богов своих сотворяет грозными и мстительными.
— Но я белый волшебник! — запротестовал Гелиорг.
Де Спеле пригубил вино, одобрительно хмыкнул и снисходительно продолжал:
— Мир многоцветен, мой друг, взять хотя бы такое вполне небесное явление, как радуга. Берите пример с нее и…
Но тут под сводами разнесся душераздирающий, нечеловеческий вой.
— О, это дракон, он их… — застонал Гелиорг.
— Нет, это кажется, мой пес Черт! Простите… — и де Спеле исчез.
Возник он на дороге, по которой неторопливо трусили Снежинка и вороной. Жеребцу ужасно не хотелось покидать общество очаровательные кобылки, но де Спеле его мнением не интересовался.
Глава 10
— А ты, старичок, тоже вестерны смотришь? «Мустанг, лассо!» Нет, уважаемый, от современности не отбрыкаешься. Да и телевидение вниманием не обходишь: «Приземлился в заданном районе», «проинструктировал». Так что, давай рассказывать каждый по-своему, как умеем, а слушатели сами разберутся. Так вот…
* * *
Остаток ночи прошел спокойно, возможно потому, что в присутствии де Спеле арзаудовы молодчики хулиганить не рискнули, а, возможно, им самим требовался отдых.
Как бы то ни было, на постоялом дворе всю ночь царили мир и покой. Трое мертвецки пьяных гостей до утра храпели среди обломков мебели, остальные люди так и не решились возвратиться, так что наши герои отдохнули на славу.
Утром Матильда окинула профессиональным взглядом кухню и быстро соорудила завтрак из остатков ужина.
— Питайтесь и будем исчезать! — предупредил господин де Спеле спутников. — Сюда наверняка призовут священника с ведром воды, а я не хочу, чтобы беднягу хватил удар при трансформациях Черта! У животного аллергия на святую воду.
Когда уже отъехали на несколько миль, Рене вдруг остановил коня и повернулся лицом к западу.
— Цепь собрана до середины, о, Древнейшей! — почтительно произнес он в пространство.
Ответом ему были подземный гул и легкое колебание почвы под ногами. Буланый всхрапнул и затанцевал под всадником, лошак испуганно прижал уши, и лишь вороной остался невозмутимым.
— С кем это ты беседуешь, Рене? — вдруг произнес чей-то нежный голосок.
Матильда мгновенно приняла позу бойцового петуха: на дороге стояла девушка необычайной красоты. В больших карих глазах плясали смешинки, вздернутые брови старательно изображали недоумение, в уголках мягко очерченного рта притаилась улыбка, а на щеках играл задорный румянец юности. Великолепные белокурые пряди были завиты изящными локонами и свободно падали на плечи.
Платье незнакомки было цвета морской воды, шелковое, с очень широкими рукавами, доходящими только до локтей, что позволяло видеть пару тонких золотых браслетов испанской работы, украшавших запястье девушки.
Черт вильнул хвостом, губы Контанеля сами собой разъехались в улыбке типа «до ушей», Но Рене, напротив, почему-то нахмурился.
