Владимир кашлянул. Он хотел предложить вахтенному офицеру вызвать капитана. Конечно, это было нарушением Устава – офицер должен решать сам.
Но капитан уже сам всходил на мостик. Разве усидишь в каюте, когда рядом с судном упал снаряд? Капитан – царь и бог на корабле, он отвечает за судно, груз и команду. Его приказ – истина в последней инстанции.
Вахтенный офицер облегченно вздохнул, сделал шаг навстречу:
– Люди за бортом, сэр. Немцы попали снарядом в тральщик, он ушел под воду. Команда успела спустить шлюпку, – четко доложил он.
– Стоп машине! – отдал приказ капитан.
Прозвенел судовой телеграф. Мерная дрожь корпуса от работающих машин почти стихла, и пароход теперь шел вперед по инерции.
– Спасательную команду в шлюпку!
– Есть, сэр!
Вахтенный объявил тревогу по громкой связи.
Пока матросы выбирались на верхнюю палубу, усаживались в шлюпку и спускали ее на талях, транспорт остановился.
Спасательная шлюпка отвалила от борта судна и пошла назад – там должна была находиться шлюпка с потопленного тральщика.
– Включить прожектор, сэр? – осведомился вахтенный офицер.
– Нет. Мы и так делаем все, что возможно. Если включим прожектор, обозначим себя. Тогда спасать придется нас.
Судно стояло бортом к волне, и его раскачивало. Пушечной стрельбы больше не было слышно. И никто на судах конвоя еще не знал, что «Лютцов» сбежал, едва услышав по радио о повреждениях «Хиппера» и о том, что к каравану на всех парах идут все силы эскадры во главе с «Шеффилдом» и «Ямайкой».
Глава 4. U-209
Володя отвлекся от слежения за морем, наблюдая через иллюминатор, как опускают шлюпку со спасательной командой. Вот матросы оттолкнулись от борта судна веслами. Надо было как можно быстрее отойти от транспорта, иначе он мог навалиться на шлюпку бортом и подмять ее под себя.
Шлюпку швыряло на волнах, но команда гребла дружно, и утлая посудина медленно приближалась к месту гибели тральщика. Иногда на гребне волны показывалась шлюпка с остатками команды «Брембла» и тут же скрывалась за гребнем очередной волны.
Спасательная шлюпка с транспорта Владимира уклонилась немного правее. Сейчас бы подать сигнал ракетой, да обстановка не позволяла.
Володя представил себе, каково сейчас команде с потопленного тральщика. Холодно, вода захлестывает в шлюпку, темнота, а ведь все промокли, наверняка есть раненые, и им сейчас хуже всего. Англичанам можно только посочувствовать, не хотел бы он сейчас оказаться на их месте. И как сглазил!
К капитану подошел радист с радиограммой:
– Капитан! Получено радио. Всем стопорить ход, подобрать людей за бортом. Сюда полным ходом идет наша эскадра, сэр.
– Понял. Передай – уже выполняем.
Володя посмотрел в левые иллюминаторы. Чуть левее и сзади их болтался на волнах траулер «Византа», приспособленный для сопровождения конвоев – на него установили орудие и пулеметы. А впереди… Володя вздрогнул: прямо к ним тянулся темный след торпеды.
– Капитан, торпедная атака слева, курс двести семьдесят! – вскричал Володя.
Сделать что-либо ни капитан, ни Володя уже не успевали. Если бы судно имело ход, можно было бы попытаться отвернуть рулем, но сейчас транспорт стоял, и до торпеды оставалось кабельтова три. Это чудо, что Володя ее узрел. Капитан бросился к левым иллюминаторам, как будто это могло помочь. А Володя – к вешалке, где висела его куртка. Там, во внутреннем кармане, туго обернутый клеенкой и прорезиненной тканью, лежал его паспорт моряка.
Он успел натянуть на себя штормовку, застегнуть ее на пару пуговиц и дотянуться до пробкового жилета, как раздались сильный удар и взрыв. За левым бортом сверкнуло пламя. Володю и капитана сбило с ног.
Володя быстро поднялся, застегнул на себе жилет, бросился к устройству громкой связи и объявил команде, что в корабль попала торпеда и все должны приготовиться к экстренному покиданию судна. Сделать это объявление должен был капитан, но он лежал без сознания – во время падения ударился головой о тумбу машинного телеграфа.
Владимир открыл аптечку и перевязал капитану голову. Потом достал второй жилет и с трудом натянул его на безжизненное тело.
Дверь в рубку распахнулась, и вбежал старпом, а с ним – несколько матросов и офицеров.
– Капитан травмирован, судно получило торпеду в левый борт, – коротко доложил Володя.
Теперь на ходовом мостике главным был старпом – он и должен распоряжаться.
– Свистать всех наверх! Спустить шлюпки! – скомандовал он.
Команда забегала, засуетилась.
Транспорт стал медленно крениться на левый борт. Теперь снять шлюпку с правого борта не представлялось возможным.
Стали опускать две шлюпки с левого борта, сбросили на всякий случай за борт веревочный трап. Матросы и офицеры уселись в шлюпки. Заскрипели тали, шлюпки коснулись воды.
Люди без команды оттолкнулись от борта судна и стали грести – надо было как можно быстрее отойти от тонущего транспорта. Уходя под воду, он мог утянуть за собой в водоворот и шлюпки.
Володя показал рукой:
– Я видел там траулер «Византа».
– Тогда гребем к нему.
На румпеле шлюпки сейчас сидел судовой механик. Он стал командовать, чтобы гребцы работали веслами в такт.
С высоты судна, из ходовой рубки, было видно на несколько кабельтовых, а то и на милю. Со шлюпки, швыряемой на волнах, почти ничего не видно, только волны. Если бы корабли были освещены или пускали ракеты, было бы понятно, в каком направлении двигаться.
Вторая шлюпка потерялась из виду почти сразу.
В суматохе о немецкой подлодке как-то подзабыли. Но она напомнила о себе сама.
В шлюпке гребли изо всех сил, стараясь быстрее добраться до траулера. Но время шло, а траулера не было видно, вокруг были только бушующие волны и небольшие льдины.
Из сумрака полярной ночи вырисовался силуэт рубки, а затем и верхняя часть корпуса подлодки. Первым ее заметил судовой механик – он сидел за румпелем лицом по ходу движения шлюпки. Гребцы же, сидя за веслами, продолжали свою работу, не видя, что с каждым гребком они приближают шлюпку к врагу.
Механик, отойдя от шока, закричал:
– Суши весла!
Гребцы побросали ручки весел, разогнули спины. Их взгляды упали на перекошенное ужасом лицо механика. О нет!
На них надвигался форштевень лодки, за ним проглядывалась рубка.
– Левый борт – работать веслами, правый борт – табань!
Никого не пришлось заставлять, гребцы сами схватились за весла, пытаясь вывести шлюпку из-под неминуемого удара. Осознанно капитан подлодки вел ее на таран или случайно, не заметив шлюпку в темноте?
Команда транспорта еще не знала о вышедшем 27 сентября 1942 года приказе адмирала Деница командирам подлодок. Им запрещалось оказывать помощь пассажирам и экипажам торпедированных судов. Предписывалось захватывать в плен только капитанов и главных механиков. Приказ назывался «Тритон Нуль», и вызван он был довольно необычным случаем.
Подлодка U-156 под командованием капитан-лейтенанта Вернера Хартенштайна торпедировала транспорт «Лакония», шедший из Суэца в Британию. 15 августа 1942 года в 23.25 судно затонуло. Оно перевозило итальянских военнопленных.
Люди стали спасаться на плотах и шлюпках.
Командир подлодки в перископ видел бедственное положение людей, всплыл, принял из воды на борт около четырехсот человек и взял на буксир несколько шлюпок. В эфир открытым текстом он передал радиограмму следующего содержания: «Если какой-нибудь корабль пожелает оказать помощь экипажу «Лаконии», я не стану атаковать его при условии, что сам не буду атакован с моря или воздуха. Имею на борту спасенных. Координаты: 4 градуса 53 минуты южной широты, 11 градусов 26 минут западной долготы. Германская подводная лодка».
16 сентября в 11.25 над лодкой на высоте 80 метров пролетел В-24 «Либерейтор» ВВС США. Экипаж самолета видел ситуацию, но, подчиняясь приказу своего командования, в 12.32 отбомбился по лодке и шлюпкам. Одна из бомб попала в шлюпку с людьми, вторая угодила в рубку. На лодке был поврежден зенитный перископ, командирский не поворачивался, вышли из строя семь элементов аккумуляторной батареи, был сорван фланец магистрали водяного охлаждения дизелей, сломан радиопеленгатор, отказали гидроакустические станции. Лодка «оглохла» и «ослепла». Хуже того, в прочный корпус стала поступать вода.
В 13.45 экипажу удалось устранить течь, и лодка погрузилась.
Вновь лодка всплыла в 23.04, и командир доложил о случившемся в штаб. Лодка едва добралась до ремонтной базы.
Раздосадованный адмирал издал злополучный приказ «Тритон Нуль».
Кстати, U-156 впоследствии погибла от атаки американского гидросамолета «Каталина» 8 марта 1943 года в 13.15, забросанная глубинными бомбами. Из 53 членов экипажа спастись никому не удалось. А ведь эта лодка из 2-й флотилии считалась удачливой, она потопила 20 судов (97 504 брутто-тонн) и повредила еще четыре в совершенных ею пяти боевых походах.
