делом. Уборкой. Лучшее лекарство от нервов генеральная уборка в столовой.
Мигель сутра проводил эксперимент, пытался приготовить фахитас, по рецепту его мамы. Но аппарат замкнул в самый ответственный момент, и теперь выдавал только овсяную кашу. Мальчишка сказал, что всё починит, когда комиссия уедет.
А я вот о чем подумала. Может пригласить его маму в гости? Или наоборот съездить к ней. Мигель наверняка переживает, что стал клоном…
Ох, все эти пришельцы и всякие комиссии не дают нормально пообщаться и обжиться.
А что если мы так и останемся в тени своего оригинала навсегда?
Брр, жуть-то какая!
К тому моменту, когда я отмыла не только столовую, но и все жилые комнаты. Даже к скорпионам заглянула проверить, не засыпало ли их проход. Наступила глубокая ночь. С утра приезжала комиссия.
Я приняла душ в своей комнате, затем распушила подушку, откинула одеяло и уже собралась лечь спать, как коридоры огласила сирена и замигали лапочки оповещения. Но не красные как обычно, а синие.
— Полагаю, сон отменяется.
Я развернулась, отправилась к шкафу, взяла чистую белую футболку, поверх натянула синий комбинезон. На голову повязала скрученный платок, как ободок, чтобы волосы не мешались. Вышла в общий коридор.
Там, как обычно была паника. Заспанный и помятый Джон, пытался застегнуть рубашку и одновременно заправить её в брюки. Однако!
Мигель тоже сменил свою любимую красную рубашку на синюю футболку, и был в почти таком же джинсовом комбинезоне как у меня. Герц Акимович поверх своей обычной одежды, рубашки в клеточку и бежевых брюк, накинул белый халат.
Дверцы лифта открылись и к нам вошли несколько человек в военной форме. Они рассредоточились по периметру. Двое из них оббежали весь этаж.
— Чисто, — по рации доложили своему начальству и встали по стойке смирно.
Двери лифта открылись в очередной раз. И теперь оттуда вышел, чеканя шаг, высокий и здоровый мужчина в военной форме и красной береткой на голове. Учитывая, как солдаты вытянулись в ещё более струйную струнку, он был генералом не меньше. Следом за ним вышли два тщедушных человечка, в обвисших черных костюмах и галстуках, держали в одной руке портфель, в другой несколько папок. В очках с роговой оправой, землистый цвет лица. На голове редкие волосенки, у одного зализаны назад, у другого в правую сторону,
«По прически их буду различать» — подумала я: «Один зализанный, другой прилизанный!».
Тем временем военный представился Джону:
— Генерал-майор Джордж О’Коннор, — отрапортовал он и протянул свою руку для рукопожатия. — Дерик Хоул ушел в отставку. С этого дня я буду руководить этой заправкой!
— Но послушайте, заправка частная собственность, — пожимая руку, ответил Джон. — Правительство не имеет права вмешиваться в её деятельность. Была договоренность на проведение аудита один раз в год. И то только по финансовой части. Да и экологи пару раз должны прийти. И всё.
— Планы поменялись, после инцидента с олископами, — ответил Джордж. — С этого дня заправка принадлежит военной базе. Территории присвоен статус стратегического и секретного объекта.
— Со мной это не обговаривали, я на вас в суд подам! — вскипел Джон. — Это частная собственность и правительство не имеет право ей распоряжаться!
— Арестовать! — приказал генерал.
Солдатики молниеносно, стукнули Джона по затылку. Он обмяк и его уволокли в лифт.
Всё произошло настолько быстро, что никто из нас не успел даже задуматься о произошедшем.
Мигель сжал кулаки, но сдержался, не влез в диалог и в арест.
Ох, что же с нами будет?!
— А мексиканец что тут делает? — спросил Джордж у «зализанного».
Но внятного ответа не последовало. Два червя комиссии зарылись в папках.
— Отвезти на базу и допросить! — последовал хлесткий приказ.
— Простите, а кто будет работать? — флегматично поинтересовался Герц Акимович.
— Вы, — отчеканил генерал.
Развернулся на пятках и в упор посмотрел на меня:
— Представитель циотопов, — он улыбнулся. — Её на базу. Допросить.
Сердце моё ухнуло в пятки.
— Но позвольте, — опять вмешался Герц.
— Не позволю! — Джордж кивнул двум солдатам.
— Но как работать? Я просто врач? — воскликнул Герц.
— Вам помогут два сержанта, — не смотря на ученого, ответил Джордж. — Думаю, нет ничего сложного, чтобы вливать топливо в корабли.
Ко мне подошли солдаты, бесцеремонно и довольно больно свели мои руки назад и защелкнули наручники. Отвели в лифт, затем накинули на мою голову черный, непроницаемый мешок. Практически протащили по песку, так как я сама идти отказывалась, и закинули в грузовик.
— Нюра?! — удивился мальчишка, услышав, как я под нос бурчу прекрасные русские маты в сторону поганцев, что меня арестовали.
— Да, Мигель это я, — ответила ему, пытаясь удобно сесть. — Ты главное не волнуйся. Всё будет хорошо. И не сознавайся, что тебя убили. Чувствую я, что в этом замешаны местные.
— Я всё равно не помню этого момента, — Мигель наклонил голову на моё плечо. — Для моего оригинала это было так неожиданно, что не осталось в памяти.
— Держись, мой мальчик. Я тебя в обиду не дам. И мы обязательно выпутаемся из этой передряги!
— Что-то я в этом сомневаюсь Нюра. Это не пришельцы, это люди…
Мы замолчали.
Грузовик летел по песку, его подбрасывало, а вместе с ним и нас. Но мы старались быть ближе друг к другу. Нас ждали темные и узкие коридоры военной базы, из которых, скорее всего нам не выбраться…
Глава 11
Через некоторое время грузовик остановился. Сильные руки грубо схватили меня и потащили прочь из машины. Я хранила молчание, мои конвоиры тоже. Мигель слегка возмущался на испанском, но вскоре я услышала, глухой удар, звук обмякшего тела. Мигеля невежливо заставили замолчать. Мешок с моей головы так и не сняли. Я старалась быть сильной, хотя бы ради мальчика. Я-то могу потерпеть, благодаря памяти моего оригинала, а вот что испытывал на своей молоденькой шкурке Мигель, не знала. Вот и переживала за него. Вдруг сломают? И они узнают, что мы клоны? Хоть бы посадили вместе, в одной камере или комнате. Я бы его успокоила, сказала, что всё будет хорошо.
Меня тем временем завели в помещение. Жара пропала, скрип песка исчез. Стопы ощущали твердую поверхность, а уши слышали мерный звук ламп и шорохи закрытого помещения.
Я представляла себе эти мрачные и узкие коридоры, по которым бегают крысы вдоль стен. Красные потёки вокруг. Память моего оригинала рисовала в голове страшные картины подобных застенков.
С меня неожиданно сорвали мешок. Яркий свет резанул по глазам. Сильная нога помогла согнуться в коленях, а сильные руки придавив плечи, усадили на холодный стул. Мигеля уложили рядом. Уф, хотя
