— Охмелела и расчувствовалась! — засмеялся Джейк.
— Ничуть. Тверезая, жестокосердая и зоркая.
— Я тебя люблю. И не разлюблю до конца. Каким бы он ни был.
— Ты сам пьяный. Лишь поддатый признаешься мне в любви.
— Оговор!
— К бесу десерт и кофе. Пошли домой?
Залитый лунным светом, снег в легкой изморози подмигивал миллионами бриллиантов. Прикидываясь пьяным, Джейк вис на Зое. Перед входом в отель он взял в ладони ее лицо, озаренное молочным светом, и поцеловал в губы. Она явственно почувствовала вкус его поцелуя, который не требовалось вспоминать: в нем всегда слышались ароматы красного вина, шелка, перца, крови и надежды.
В номере Джейк шатко направился в туалет, откуда вскоре послышалось шумное журчание. Он всегда мочился, точно жеребец. Повесив куртку в шкаф, Зоя прикрыла дверцу и стала распускать вязку лыжных штанов, но услышала знакомую мелодию. Джейк все еще журчал в ванной.
«Что это? — мелькнула мысль. — Это же… твой телефон, дура! Кто-то звонит тебе на мобильник».
Веселенький перезвон стал громче.
— Джейк! — крикнула Зоя.
«В шкафу. В кармане куртки. Ну же! Достань!»
Но ее будто парализовало. В ушах шумел ток крови. Внезапный звонок ее обездвижил. Зоя попыталась вновь окликнуть Джейка. Пусть он ответит. Язык не слушался. Не шевельнуться, будто что-то накрепко опутало руки и ноги.
Телефон звонил.
— Джейк!
Она вновь ощутила себя в снежной могиле: наглухо упакована лавиной… перевернута вверх тормашками… крохотный воздушный карман… даже пальцем не шевельнуть… Зоя подвигала пальцами, ладонью, рукой, и плотно утрамбованный снег рассыпался. Распахнув дверцу шкафа, она ухватила куртку. Мобильник все звонил. В кармане, застегнутом на молнию. Дрожащие пальцы раздернули застежку и нырнули в карман. Зоя откинула телефонную крышку; светящийся голубой квадратик извещал: Номер скрыт.
— Номер скрыт, — прошептала Зоя.
Нажав кнопку ответа, поднесла телефон к уху. Голос. Мужской.
— Извините… Я не… — Зоя досадливо тряхнула головой. — Пожалуйста, говорите медленно. Je m'excuse, lentement, s'il vous plaît. Plus lentement… Pardonnez-moi, monsieur… je ne comprends pas[5].
— Что случилось? — крикнул из ванной Джейк.
— Мужчина…
— Что?
— Тараторит, я его не понимаю… Monsieur, monsieur, s’il vous plaît, parler plus lentement…[6]Нет, погодите!
Телефон отключился. Зоя отвела руку от уха и уставилась на ладонь, словно в ней лежал раскаленный уголек.
Придерживая штаны, Джейк выскочил из ванной:
— С кем ты говорила?
— С мужчиной.
— Чего?
— Да, с мужчиной.
— И что он сказал?
— Не знаю. Я не разобрала.
— Как же так… Господи!
— Не поняла! Просто не поняла!
— Он… говорил по-французски? Да?
— Не знаю! Я… он как из пулемета… и связь оборвалась. Ни слова не уловила.
— Перезвони ему! Перезвони!
— Он скрыл номер.
— Но связь работает, да? — Джейк протягивал дрожащую руку, словно хотел отнять серебристый аппарат. — Раз кто-то позвонил… Набери кого-нибудь в Англии. Ну, что ты?
— Ладно, сейчас… Просто… Вдруг он перезвонит? Тот человек. Может, сейчас он попытается, а я займу линию.
Рухнув на кровать, Джейк обхватил руками голову:
— Верно… не занимай. Вдруг сейчас позвонит.
Зоя положила мобильник на стол и присела к Джейку, стиснув его руку. Оба смотрели на телефон, желая и страшась звонка.
Прошло минут двадцать.
— Попробуй пробиться в Англию, — вздохнул Джейк.
Результат был прежний: шли гудки, никто не брал трубку.
— Как он говорил? — Джейк жаждал деталей.
— Неразборчиво.
— Француз?
— Наверное.
— Или каталонец?
— Возможно. Или окситанец, кто его знает.
— Но говорил-то по-французски?
— Если да, то с жутким акцентом. Было плохо слышно, я ничего не поняла.
— Как он держался?
— В смысле?
— В прямом, черт! Был взволнован? Спокоен? Настойчив?
— Да вроде не волновался. Но и не спокоен.
Джейк вертел в руках серебристый телефон, словно надеясь получить от него новые сведения.
Спать расхотелось. Накинув куртки, спустились в холл. Джейк все приставал с расспросами. Звонка он не слышал, только Зоин голос. Как можно не услышать телефон? — сердилась Зоя. Ведь это важно: если слышали двое, значит, не пригрезилось.
— А что, может, и впрямь пригрезилось?
— Дурацкий вопрос!
— Вовсе нет. Вспомни, что было утром.
Зоя игнорировала намек на утреннее событие. Вернее, на его отсутствие.
— Значит, мне померещился звонок, а потом еще и голос? Так, что ли? Еще раз такое услышу, и я тебе врежу.
В баре угостились пивом. Джейк манипулировал кранами. Чтобы уйти от темы загадочного звонка, он заговорил о вкусе пива. Мол, сейчас Зоя все вспомнит, однако слова «хмель» и «ячмень» ей ничего не сказали. Тогда Джейк стал перечислять: желуди, солодовый уксус, сахар, палая листва, печаль, слабый солнечный луч, смех, хлебная горбушка… Наконец Зоя его остановила: хорош, мол, я вспомнила.
— В каждой вещи так много всякого, — сказала она. — Когда вдруг припомнишь.
— Воспоминания о жизни, вернее, о том, что было жизнью, подобны несметным шкатулкам, спрятанным одна в другую.
— Разве бывают такие шкатулки?
— Здесь мы вдвоем, и нам решать, бывают или нет. Поправить нас некому.
— Да, теперь понимаю. И тогда каждая мелочь, каждое слово обретают глубокий смысл. Похоже, я проспала всю свою жизнь. Если ад существует, именно за это меня крепко накажут.
— Иди ко мне. Ты вся на нервах. Расслабься.
Прикончив пиво, решили сходить в сауну. Процедурная зона тонула в приглушенном свете ламп. Пока нагревалась парная, поплавали в бассейне. Откуда же берется энергия для отопления, освещения, подогрева бани и воды? Джейк уже столько раз задавал этот вопрос, что сейчас решил промолчать. Однако он понимал, что энергия не может возникнуть из ничего. Все имеет свою причину, а они, как ни крути, до сих пор обитают в уголке той несметной шкатулки под названием Природа.
Поплавав туда-сюда, отправились в парную. Через полчаса выбрались на залитый лунным светом снег.
— Всегда мечтала голой поваляться в снегу, — сказала Зоя.
— Я так и не чувствую холода.
— Результат сауны.
— Нет, результат смерти, — твердо возразил Джейк.
— Хочешь, отхожу березовым веником? Враз почувствуешь.
В море лунного света Джейк выглядел призраком, в котором теплилась жизнь: белое, точно резного фарфора, тело казалось изнутри подсвеченным, ярко сияли глаза. По сравнению со мной он просто живчик, подумала Зоя.
Джейк перехватил ее взгляд и улыбнулся.
— Как думаешь, мы умеем летать? — спросил он.
— Что?
— Раз уж мы покойники, так, может, взлетим, спрыгнув в ущелье? Если хорошенько сосредоточимся.
— Конечно нет. Не вздумай пробовать.
— А вдруг?
Внезапно Зою обдало холодом. Банное тепло улетучилось. Она встала и обмоталась полотенцем:
— Обещай, что не станешь даже пытаться.
— Я просто размышляю…
— Обещай! Скажи, что ничего подобного не сделаешь.
— Ладно, ладно, обещаю.
Зоя шагнула к двери:
— Пошли. Я готова плюхнуться в кровать.
Лифтом поднялись в свой номер. О телефонном звонке больше не вспоминали, хотя у обоих он занозой сидел в голове. В любой момент телефон мог вновь подать голос, и Зоя поставила его на зарядку, умостив на прикроватной тумбочке.
Хотелось, чтобы он зазвонил.
Мобильник безмолвствовал, но Зое так и так не спалось. Джейк посапывал, а она смотрела на призрачный зимний пейзаж за окном. Стало привычным на ночь не задергивать шторы. Старые привычки исчезали. Необходимость уединения отпала, и свет стал ценностью, этакой валютой скорее жизни, нежели смерти. Незашторенное окно казалось своеобразным вызовом костлявой.
За пару ясных дней ветер поработал над снежным покровом, придав ему сходство с огромной крылатой тварью, расслабившейся в отдохновении. Сугробы и снежные шапки слегка оплыли, будто свечи; казалось, пейзаж, под лунным светом обретший хрупкость, вот-вот покроется кракелюрами, точно картины старых мастеров.
Вдруг ужасно захотелось населить его персонажами. Пощупав живот — может, хоть каплю увеличился? — Зоя укрыла его ладонями и перевела взгляд на луну в черном небе. Пожалуй, все-таки надо сказать Джейку.
Ежедневно она делала тесты, и результат был неизменен: положительно, положительно, положительно. Упаковку с полосками Зоя спрятала в низу гардероба. Скажу, подумала она, в подходящий момент. Если им предстоит задержаться в этом странном месте, через пару месяцев интересное положение само о себе заявит. Омываемая ярким лунным светом, Зоя уснула.
Потом вдруг очнулась и отчего-то села в кровати. По собственному ощущению, она спала всего несколько минут, но луна значительно изменила свое местоположение, словно руководствовалась иной временной шкалой. Зою разбудило какое-то движение, какая-то неуловимая перемена.
