повторила я то, что уже говорила недавно маме. — Не шумит, ментов не вызывает, музыку нестандартную не слушает. Ещё и с собакой. Мечта, а не сосед.
И тут я обалдела. Потому что я чуть ли не впервые в жизни видела Фреда и Джорджа настолько… смущёнными. Причём по-настоящему, а не притворно.
— А нам он нравится.
— Нравится, да.
— И мы подумали…
— Да, мы подумали…
— Что из него был бы хороший папа…
— Ага…
Дзззззынь!
Бабушкина вилка упала на пол. Челюсть у моей мамы тоже упала, но до пола не достала — остановилась где-то в районе груди.
— Конечно, хороший. — Главное — сохранять спокойствие и не ронять вилки. — Из хороших людей получаются хорошие папы и мамы.
Ответом мне был синхронный смущённый пыхтёж.
«А ведь они не знают, что ещё сказать, — подумала я с отчётливой ясностью. — Это очень взрослая тема и взрослые дела. Не знают, как разрулить».
— Ешьте лучше свою пиццу, ребята. Помните, я говорила, что никого нельзя заставить общаться с кем-то насильно? Вот и папой быть тоже насильно не заставишь.
— А мы не насильно…
— Мы добровольно…
— Добровольно ешьте, — фыркнула я. — А Лев сам разберётся.
— У львов в природе вообще целый гарем, — протянула бабушка глубокомысленно.
— Мам!
— Гарем? — ребята встрепенулись, услышав незнакомое слово.
— Не гарем, а прайд, — проворчала я. — Это значит — один лев и много львиц. Так и живут. Все животные по-разному, есть одиночки, есть те, которые парами живут или стаями, а у львов вот прайды. Но это про животных, а люди так… хм… не живут.
Мама усмехнулась и промолчала. Ну да, пришлось соврать. В конце концов, правду о том, что люди живут вообще как попало, Фред с Джорджем и сами потом узнают.
В понедельник я вновь пошла на работу, а близнецы остались дома с бабушкой. Не люблю я это, ох, не люблю, но что делать? Не с собой же на работу мне их тащить, я за ними смотреть не смогу, и они в это время школу по камешку разберут.
Уроков уже не было, зато были экзамены и всяческие проверки. И я как раз сидела на экзамене по русскому языку, когда завибрировал мобильный телефон.
«Пошли на прогулку, встретили Льва. Он вызвался сам погулять с Ф и Д. Я разрешила».
Я фыркнула и напечатала ответ.
«Смертник».
От мамы через пару минут пришло:
«А ему они нравятся, это видно. И ты, Алён, присмотрись».
Я чуть зубами не заскрипела. Если бабушка объединится с близнецами в стремлении выдать меня замуж… пожалуй, придётся мне срочно и очень быстро бежать до Канадской границы[2].
Хотя мама должна помнить, что сила действия всегда равна силе противодействия.
Часа в четыре я наконец смогла убежать с работы. Специально не стала обедать, чтобы побыстрее освободиться. Это время в начале лета, когда мама остаётся одна с близнецами и все уже отвыкли от подобного режима, всегда проходит у меня в сильнейшем стрессе. И да — именно на первой-второй неделе июня Фред и Джордж обычно шалят не по-детски. А сейчас им сам бог велел — у них теперь есть скутеры! Хотя в случае с моими детьми — скорее, дьявол.
И зачем я им купила эти жуткие штуковины? Дополнительная функция к шилам в попе. Пропеллеры для Карлсонов. Бэтмобили для Бэтменов.
Я улыбнулась, вспомнив, как прошлым летом близнецы — фанаты Бэтмена — пытались научить летать свои старые детские машинки, приделывая им различные самодельные крылья и спуская с балкона. Эксперимент был провален, когда в квартиру поднялся Марат — наш местный дворник. Он сразу понял, чьих рук дело планирующие с неба машинки с привязанными к ним различными пакетами, пёрышками и венцом творения — моей ночной рубашкой с бешеной белкой из «Ледникового периода».
В тот день желание выпороть близнецов было сильным, как никогда.
— Посмотри на это с другой стороны, — сказала бабушка тоном Иммануила Канта. Да, «посмотри на это с другой стороны» — её любимая фразочка. — До того, чтобы использовать в качестве парашюта твои лифчики, Фред и Джордж не додумалась. Вот Марат был бы счастлив.
На следующий день я купила замок для ящика со своим бельём. Впрочем, у меня нет сомнений — если близнецам действительно оттуда что-нибудь понадобится, они этот замок вскроют без особых усилий. Бандиты.
Не успела я выйти из лифта на нашем этаже, как меня чуть с ног не сбило. Я поначалу даже не поняла, что это на меня налетело, истошно сопя, только непроизвольно отскочила к стене — и почти сразу услышала спокойный голос Шляпника:
— Рем, нельзя!
Опустила голову и улыбнулась, увидев радостно скалящуюся морду соседского ретривера. Так вот, кто на меня налетел!
— Мама! Мама, ты уже? — загалдели близнецы. Они вместе с Львом Игоревичем шли по лестнице в обнимку со скутерами, и мордочки у них были довольными донельзя. Интересно, это они просто рады меня видеть или успели где-то нашкодить? Скорее, второе.
Я с подозрением оглядела лица, руки, коленки. Синяков и ссадин нет. Прекрасно, хотя бы это радует.
— Да, я уже. — Я покосилась на Шляпника. — Добрый день. А почему вы пешком на десятый этаж топаете? Лифт же работает, я на нём прекрасно доехала.
— Лев Игоревич предложил! — воскликнул Фред.
— Сказал, что Рему отличная зарядка! — добавил Джордж. Я вновь опустила голову, рассматривая пса со свисающим сбоку языком и подумала, что после трёхчасовой (а именно столько сосед гулял с близнецами по моим расчётам) прогулки по парку бедняге уже не нужно ничего кроме еды, воды и подстилки.
— Тогда я отдаю вас маме и прощаюсь с вами, ребята, — сказал Лев Игоревич, с улыбкой приподнимая шляпу. — Хорошего вечера, Алёна Леонидовна.
Мне стало так неловко — хоть разворачивайся и шагай обратно в лифт. Я ведь понимала, что после того, как Шляпник столько времени гулял с моими детьми, я просто обязана пригласить его хотя бы на чай. Или даже на обед. В общем, надо как-то поблагодарить, но делать этого совершенно не хотелось. Опять мама заведёт старую песню о главном, и на сей раз её жестокий романс подхватят близнецы. Нет уж, благодарю покорно.
— Ма-а-ам! — укоризненно протянули Фред и Джордж, и я цыкнула на них:
— Так, марш домой! Переодеваться и мыть руки. — И обратилась к соседу, который уже собирался разворачиваться, чтобы идти к себе на этаж ниже: — Лев Игоревич, постойте, пожалуйста.
Я была готова к тому, что отпрысков придётся впихивать в квартиру силой, но близнецы проявили поразительную покладистость, смывшись с
