— Его здесь нет, — сказала Анна.
— Где он, черт возьми? Почему вы ему не позвонили?
Моника попыталась сесть, но Анна мягко толкнула ее назад.
— Это может подождать до утра. Нет смысла беспокоить его сегодня вечером.
— Ладно. Если вы его не позовете, то это сделаю я. — Моника потянулась к телефону, стоящему у кровати, но Лиз выхватила его и поставила вне пределов ее досягаемости.
— Ты не в том положении, чтобы командовать, — сказала она.
Моника выглядела ошарашенной. Очевидно, она не привыкла, чтобы с ней так разговаривали.
— Что происходит? — она сощурилась. — Вы что-то недоговариваете. Не отрицайте, это написано у вас на лицах.
— Мы можем ей сказать. Она и так скоро об этом узнает. — Лиз бросила многозначительный взгляд на Анну, прежде чем снова повернуться к Монике. — Доктор сказал, что тебе осталось жить шесть месяцев.
— Иди к черту, — Моника откинулась назад.
Финч еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
— Мы вернемся утром, — сказала Анна. — Тогда мы сможем обо всем поговорить.
Лиз взглянула на свои часы, затем поставила телефон на пол.
— И это все — вы покидаете меня? — Моника жалобно посмотрела на сестер.
Финч вспомнила фильм, в котором Моника играла женщину, умирающую от рака. Финч тогда проплакала весь фильм, но сейчас она наблюдала за этой сценой с сухими глазами.
— Похоже на то. — Лиз бросила на Монику еще один равнодушный взгляд и направилась к двери, Анна и Финч последовали за ней. — Если тебе станет одиноко, ты всегда можешь посмотреть на себя по телевизору, — бросила Лиз на прощанье. На каком-нибудь из каналов всегда шел фильм с участием Моники Винсент.
Они выходили из двери, когда что-то пролетело мимо них, с грохотом ударившись о косяк двери, — Финч увидела, что это была Библия, и поняла, что Моника быстро шла на поправку.
— Тссс! Начинается.
Энди удобно расположилась на своем месте, передавая попкорн Саймону. Он взял немного и передал пакет Финч. На экране поплыли титры на фоне первых кадров фильма: машина, движущаяся по горной дороге.
— «Студебеккер», — проговорил Саймон.
— Что? — прошептала в ответ Финч.
— Машина. — Он повернулся к ней. Два крошечных одинаковых отражения «Студебеккера» блестели на линзах его очков производства фирмы «Кларк Кент». Парень Энди был худшим видом всезнайки, из тех, кто всегда все знает. Если бы он не был так обаятелен, Финч просто возненавидела бы его.
Повернувшись к экрану, она снова сосредоточилась на фильме. Пленка была поцарапанной, цвета на ней с годами потускнели, но «Незнакомец в Раю» держал Финч в напряжении от начала и до конца. Это была история о мужчине, который скрывался от закона, но ничего у него не ладилось, и он закончил жизнь в городе под названием Рай. Во время последней сцены — в которой герой понимает, что он любит женщину, в смерти которой его ошибочно обвинили, и ему нужно выбирать: отправиться к ней или вернуться к своей жизни на земле, — Финч тайком шмыгала носом в бумажный носовой платок, зажатый в кулаке. Поглядывая краем глаза на Энди, она увидела, что то же самое делает и ее подруга.
«Им следует продавать на входе бумажные носовые платки», — подумала Финч. Даже Саймон снял очки и вытирал их краем футболки. И это при том, что он был настоящим циником.
Энди протянула руку и слегка толкнула Финч.
— Посмотри. — Она указала на титры, бегущие внизу. Финч наткнулась на имя Лорейн Уэллс. До того как Финч стала Кайли, ее фамилия была Уэллс — полное имя Бетани Лорейн Уэллс. Энди приподняла бровь, будто предполагала, что здесь была какая-то связь.
Но Финч только пожала плечами, словно говоря: «Ну и что с того?»
— Возможно, вы родственники, — сказала Энди, когда они забирали свои вещи. — Мир полон совпадений.
— Это распространенное имя, — возразила Финч.
— Ну и что.
— Это глупо. — Саймон вытащил свой рюкзак из-под сиденья. Он никуда без него не ходил; в рюкзаке были записная книжка, ручка, фотоаппарат фирмы «Никон» и диктофон. «Никогда нельзя знать, когда тебе улыбнется удача», — часто говорил Саймон.
— Ну да, а может, это судьба. Ты никогда не думала, что есть причина, по которой ты решила сойти именно в Карсон-Спрингс? — Энди могла быть невероятно настырной, даже когда спорила о чем-то, во что сама не очень верила. Несмотря на всеобщее единодушие, она, как правило, отстаивала противоположную точку зрения. — Я помню, как ты мне говорила, что у тебя было такое ощущение, как будто ты здесь уже бывала.
— Может, в другой жизни, — отшутилась Финч.
Они шли по проходу между рядами. На ковре, расстеленном во всю длину, были разбросаны попкорн и обертки от конфет.
— Разве ты не веришь в судьбу?
— Конечно, как в фильме «Дитя судьбы», — громко ответила Финч.
Однако Энди заронила в ее душу сомнение. А что, если это правда? В мире происходят и более странные вещи. И выходя из автобуса в тот день, Финч действительно почувствовала, будто она приехала домой. Может, это каким-то фантастическим образом связано с Лорейн Уэллс?
Но к тому времени как они вышли в фойе, Финч решила, что это фильм заморочил ей голову — все эти штучки о потустороннем мире и о душах, которые ищут свою вторую половинку. После того как Финч посмотрела «Участь Самма», ей мерещились вампиры в каждой тени.
Оглядываясь вокруг, Финч заметила, что у многих глаза были заплаканы, — оказалось, не одна она верила любой душещипательной истории, — хотя все они выглядели так, будто хорошо провели время. Рыжеволосая Мирна Макбрайд болтала с пожилыми близнецами Миллер, Оливией и Роуз, которые были одеты в одинаковые английские блузки из индийской льняной полосатой ткани и держали в руках полосатые соломенные дамские сумочки. А за старомодной машиной по изготовлению попкорна огромный Герман Тизер, весь покрытый татуировками, рассказывал маленькой группке, собравшейся вокруг него, малоизвестные сведения о фильме. Герман был одним из организаторов фестиваля и знал о фильме больше, чем кто-либо другой.
Он приветливо помахал Даун и Ив Париш, совершенно одинаковым светловолосым внучкам-близняшкам Роуз Миллер. Даун ходила с Финч на биологию и однажды принесла листочек марихуаны на урок, посвященный лекарственным растениям. Даун не сказала, где она его взяла, но все знали, что ее родители-наркоманы выращивают марихуану у себя на заднем дворе. К счастью для нее, их учитель не доложил об этом.
Финч пожалела о том, что Анна не пришла, но надеялась, что теперь, когда Моника проходила курс реабилитации, все наладится. С матерью и сестрой у Анны было полно хлопот.
Они вышли на улицу. Поднялся легкий ветерок. Листья искусственных апельсиновых деревьев, стоявших в бочонках вдоль обочины, шелестели, когда Финч, Энди и Саймон не спеша, прогулочным шагом шли по тротуару. Подобно «Парку Рио», большая часть делового района Карсон-Спрингс мало изменилась за долгие годы своего существования. Почтовая ратуша отбивала часы так же, как и последние семьдесят лет, соперничая по воскресеньям с церковными колоколами. На площади Парконс-Драгс стоял фонтан, окруженный красными виниловыми скамеечками, ларьки возле которых до сих пор снабжали всех желающих крем-содой и пивом. Кафе «Три-Хаус» хранило рецепт крема для супа чили с тех пор, как дедушка Дэвида Рубака впервые его приготовил. Единственной настоящей переменой, говорила Лаура, было то, что порция мороженого на Ликети-стрит, которую раньше можно было купить за пятнадцать центов, теперь стоила доллар пятнадцать.
Они проходили мимо витрины «Между обложек» — книжного магазина, принадлежавшего бывшему мужу Мирны, Питеру, — эти двое были конкурентами, — когда Энди указала на «Последнее слово», находившийся на противоположной стороне улицы, — единственный магазин, за окнами которого сверкали огоньки. Обычно в это время он был закрыт; должно быть, Мирна работала допоздна из-за фестиваля.
— Давайте зайдем, — сказала Энди, хватая Саймона за руку и направляясь на противоположную сторону улицы. Они были необычной парой: Энди маленькая и подвижная, а Саймон долговязый и педантичный, но до сих пор они как-то ладили.
Спеша за ними, Финч неожиданно почувствовала себя несправедливо брошенной. Несмотря на то что Энди и Саймон старались дать ей почувствовать, что рады ее компании, Финч ощущала себя третьей лишней. Не то чтобы к ней никто не проявлял интерес, просто ребята, которых встречала Финч, казались ей недостаточно взрослыми.
В ресторане Энди угостила друзей лимонадом и лимонными пирожными. Завтра нужно было идти в школу, но они не спешили домой — возможно, потому, что у них никогда не иссякали темы для разговоров. Саймон и Энди были единственными, кроме приемных родителей и Анны, с кем Финч могла быть собой. Они не осуждали ее за то, что в чем-то она отставала от своих ровесников, а в чем-то была гораздо взрослее их. В прошлом Финч никогда не задерживалась на одном месте так долго, чтобы завести настоящих друзей. Теперь у нее было два друга, на которых она могла рассчитывать в любой ситуации.
