соседи наши, через огород живут.
— Да я как-то тоже особо напиваться не хотел сегодня, — поддержал Артем брата. Сильно пьяным он себя не ощущал, но и трезвым после двух бутылок на троих, естественно, не был. — Засветло хотел к дяде Гене вернуться, а уже темнеет.
— Да мы не много, так… Слушай, а чего? Оставайся у нас ночевать! У тебя горе вон какое, надо же поговорить по душам, обсудить всё. — Светка стояла, склонившись над Артемом и положив тяжелую руку ему на плечо.
— А то не обсудили ещё, — буркнул со своего места Петр. Он от спиртного становился ещё более хмурым, только речь начинала чуть-чуть запинаться.
— Тебя забыли спросить! Дуй в погреб за капустой, тебе говорят!
Петр тяжело вздохнул, но, поднявшись, всё же побрел на улицу.
— Нет, Свет, я пообещал, он ждать будет, — ответил Артем.
— Ну как знаешь… Давай ещё хоть часик посиди, с Тиуновыми познакомишься, они нормальные. Тебе сейчас сколько годов? Тридцать-то есть? Им-то обоим по двадцать семь или восемь, не помню… Месяц назад у Ваньки на дне рождения гуляли. Ну и вот… — Она облизнула губы. — Посидим с часик, ещё не сильно темно будет, дойдешь. Да и сейчас фонари тут у нас везде светят.
В кухне было уже так накурено, что резало глаза.
— Может, проветрим? — предложил Артем.
— Давай двери откроем. А Петька придет, я ему скажу, пусть печку затопит, чтобы избу совсем не выстудить. Хотя рано ещё, конечно, но ладно.
Открыли двери, и в них сразу же из сеней шагнули молодая женщина и мужчина.
— О-о-о! Нас уже встречают, ха-ха-ха, — громко захохотала гостья, крупная рыжая деваха с конопатым лицом.
— Танюха, заходите! — закричала Светка. — Это мы проветрить решили маленько, а то накурили тут. Знакомьтесь, это Артемка, брат Петькин, а это Танька да Иван.
Иван, невысокий губастый парень с довольно уже приличным для его возраста брюшком, достал из-за пазухи бутылку с жидкостью белесо-мутного цвета.
— Куда тут крепкие напитки поставить можно? — радостно заулыбался он, зыркая по сторонам веселыми нагловатыми глазами. Гости были тоже навеселе.
Вошел Петр с трехлитровой банкой квашеной капусты. В кухне сразу стало шумно, слышались какие-то крики, смех. Кто-то о чем-то спрашивал, горластая Светка старалась всех перекричать, стали резать хлеб, брякали посудой. «Рюмок не хватает! — кричала рыжая Танька. — Рюмки ещё нужны!» — и она лезла в шкаф, шаря по полкам руками. У Артема разболелась голова, он встал со своего места, сунул ноги в чьи‑то галоши.
— Я пойду на улицу выйду, проветрюсь маленько.
— Ты ненадолго только. — Светка дернула его за руку. — Давай по-быстрому и обратно. — Она подумала, что он пошел в туалет.
На улице быстро сгущались сумерки. Артем отошел к калитке, где было потише, и не так были слышны пьяные голоса из дома. Он энергично растер лицо ладонями и с облегчением вздохнул. Мимо, виляя по грязи из стороны в сторону и объезжая лужи, проехал мужик на старом «ИЖе» с коляской. «В городе таких уже и не встретишь, а тут по сей день ездят», — усмехнулся про себя Артем. Треск мотоцикла удалился, и вокруг стало по-деревенски тихо. Где-то в стороне перебрехивались собаки, на соседней улице в стайке натужно мычала корова, требуя к себе хозяйку.
— Артем, ну ты куда пропал? — Из-за двери высунулась Светкина голова. — Мы тебя уже потеряли, заходи, давай!
— Иду. — Он повернулся, хотя желания возвращаться в тесную душную кухню не было никакого.
У него возникло желание тихонько обуть сапоги, накинуть куртку и улизнуть, как говорится, по-английски, но это вряд ли осталось бы незамеченным. А так — Светка сразу как клещ вцепится и не отстанет, пока снова за стол не сядешь.
— Я тут уже рассказала Таньке с Иваном, что ты там со своей этой, как её… Элькой разводишься, так она тоже говорит, чтоб ты к нам сюда перебирался. Мы тебе тут быстро невесту найдем! Да ещё и с домом! — кричала на всю кухню Светка и хохотала. — Танюха, я ему предлагала уже, так он говорит, я в этот хомут сейчас уже не полезу.
Танька тоже хохотала, трясла своей рыжей шевелюрой и поддакивала пьяной соседке.
— Ванька, наливай свою самогоновку, а то от Петьки не дождешься! — Светка махнула рукой.
— А это нас долго просить не надо! — Широко и радостно улыбнулся сосед, берясь за бутылку.
Артем, присевший на другой стул (на его месте сейчас сидел Петр), взял в руки рюмку с мутной жидкостью.
— Ну, за всё хорошее! Чтоб у нас всё было, а нам за это ничего не было! — Это пузатый Иван, не переставая улыбаться, протянул свой стакан, чокаясь со всеми по очереди. — Петруха, сосед, давай!
Артем выдохнул в сторону, нехотя выплеснул в себя самогон и его сразу же чуть не стошнило. В нос ударил противный запах сивушных масел и ещё чего-то ужасно гадкого. Однако он сдержался. Кое-как проглотив жидкость, быстро схватил полную ложку капусты и отправил её себе в рот, чтоб перебить неприятный вкус.
— Кху, кху, — закашлялся он, сморщившись, — как вы это только пьете…
— Нормально пьем, чего ты? — Иван удивленно пожал плечами, глядя на Артема непонимающими глазами.
— Да он уже городской давно, привык там к коньякам пятизвездочным, — засмеялась Светка. — Ничего, здоровее будешь!
— Что-то я сомневаюсь, — тихо сказал Артем, отодвигая свою рюмку подальше. — Я пока пропущу.
— Как знаешь, — Иван снова пожал плечами, — нам больше достанется, правда девчонки?
Пока все галдели да обсуждали непонятные для Артема деревенские новости и дела, он встал и незаметно для всех снова вышел на двор: «Лучше здесь постою, подышу свежим воздухом», — подумал он, накидывая капюшон — заморосил мелкий дождик. К этому времени на улице стало уже совсем темно.
У ограды мелькнула чья-то тень, скрипнула калитка, и от неё к Артему нетвердой походкой стал приближаться какой-то невысокий мужичок. Когда тот подошел поближе, он разглядел его — лет пятьдесят, не меньше; кепочка на вполне густой ещё и чернявой шевелюре; такая же чернявая и кучерявая бородка; старая засаленная фуфайка да кирзовые сапоги. Судя по маслянисто блестевшим глазам и глуповатой улыбочке, мужичок был под хмельком.
— А я мимо иду, слышу — гуляют у вас. Дай, думаю, загляну на огонек. Не помешаю? — тихо спросил он Артема, глядя ему прямо в глаза.
Артем неопределенно склонил голову.
— Да я сам тут гость. Заходите… — Он посторонился, и мужчина, сняв сапоги прямо на крыльце и оставшись в серых портянках, зашел в избу. Артем пошел за ним.
— Мир дому сему, — сказал мужчина, входя на кухню. — А я мимо иду,
