— Артем вытер вспотевший лоб рукавом куртки и усмехнулся: «Срезал дорогу, называется». Но сиди не сиди, а надо было идти дальше. Поднявшись, он пошел в сторону дядькиного дома, снова вытянув вперед руку, на этот раз правую.
Хмель после такой прогулки у него почти весь вышел, и дальше до дяди Гениного дома Артем добрался уже без приключений. Внутренний компас его не подвел, и он вышел точно в нужное место.
— Ты где так угваздался? — с порога спросил его дядька, когда грязный, в налипшей на джинсы и куртку глине, племянник вошел в дом. — И чего так поздно? Неужто всё у Петра был?
— Ой, дядь Ген, не спрашивай. Был-то у Петра, да вот назад решил срезать и через березник пошел напрямки, а там у вас канав каких-то понарыли, вот и грохнулся.
— Ну ты даешь! — Тот покачал головой. — Там водопровод тянут, вот и канаву под него вырыли, до морозов хотят закончить.
— Так, а чего не огорожено совсем?
— Да кто там в лесу будет огораживать? Свои-то все знают, ночью там никто не шарится. Кроме тебя вот, выходит… — и дядька тихо засмеялся, потрепав Артема по голове. — Ладно… Раздевайся да мойся иди. Не на трубы хоть упал-то? Просто в яму? А то точно ноги бы переломал. Ну дела… Чай пить будешь?
— Не откажусь. — Умывшись, Артем устало сел на стул.
Плечо неприятно ныло, но он старался не обращать на него внимания — заживет. Главное, что он был на месте.
4 октября
На следующий день Артем проснулся поздно. Голова после вчерашнего застолья всё же немного побаливала, плечо тоже ныло. Дядя Гена, видевший, в каком состоянии вчера вернулся племянник, решил печку затопить попозже, чтобы не шуметь лишнего и не будить его раньше времени.
— Ну как ты? Оклемался? — спросил он Артема, когда тот встал и вышел на кухню умываться.
— Нормально, — ответил тот, — оклемался.
— С утра уже Людмила приходила, молока опять принесла. Я её попросил, она твои джинсы постирает сегодня, а куртку так почистим, щеткой. Ты пока в моих штанах походи.
— Спасибо.
Артем выглянул в окно. Погода никак не хотела улучшаться. Опять небо от края и до края было затянуто тучами, и по всему было видно, что перед рассветом снова прошел дождь, так как с крыши мерно падали редкие крупные капли.
После завтрака Артем достал было сигарету, но, задумчиво повертев её в руках, спрятал обратно в пачку — курить не хотелось. «А ведь и вправду гадость», — подумал он. Вынул из сумки телефон, посмотрел — добавилось ещё два звонка от Олега. Артем хмыкнул, прошелся по комнате и остановился в углу у книжных полок.
— Дядь Ген, это ты всё читаешь?
Дядька только закончил мыть посуду, подошел к племяннику.
— Конечно. Или ты думаешь, они у меня так, для красоты стоят? Но, если честно, то не читаю, а кое-что просто перечитываю время от времени…
— А детские зачем?
— Так я и их перечитываю.
Артем удивленно глянул на дядьку.
— В смысле? Ну Толстого с Тургеневым — я ещё понять могу, а Носов-то тебе зачем?
— А ты думаешь, взрослому человеку это ни к чему? Ошибаешься, племяш. Я считаю, детские книжки время от времени всю жизнь перечитывать нужно. Это же не «Колобок» с «Курочкой Рябой», это весьма серьезная литература, и зря ты так про неё. Почитай Крапивина, Сотника, других… Это же сплошное удовольствие.
Артем помолчал немного и потом спросил:
— Это ты в книжках прочитал, что жалеть надо тех, кто тебя обманывает да гадости всякие делает?
Дядя Гена серьезно посмотрел на племянника.
— Почему ты так решил?
Тот пожал плечами.
— Ну не знаю… Просто спрашиваю. Я вот всё же не до конца понимаю эту твою философию. Ладно, про стулья ты там говорил, дескать, сам виноват, что врезался в него. Но со стулом-то проще, он деревяшка. А я не могу вот себя убедить, что, к примеру, жена моя ни в чем не виновата, и мне её надо просто так отпустить на все четыре стороны, да ещё и пожалеть при этом. Не получается у меня так, понимаешь? Чем больше думаю об этом, тем больше только злость берет. Разве может вообще человек реагировать на подобное так, как ты говоришь? Я вот вчера шел и думал, попадись мне Олег, дружок мой бывший, навстречу, так в морду заеду без разговоров!
Дядя Гена присел на стул.
— А разве я говорил, что твоя жена да Олег этот ни в чем не виноваты? Я же тебе говорил лишь про твою реакцию.
— Хорошо, пусть про реакцию. Я тебе про неё и говорю, вообще-то, — разве может человек по-другому на всё это реагировать? Так, как ты говоришь? Что-то я таких не встречал.
Дядя Гена помолчал какое-то время, встал, подошел к висевшему на стене отрывному календарю и сорвал лист.
— Октябрь уже идёт… Скоро, наверное, и снег выпадет. — Он вернулся к столу и снова сел. — Понимаешь, Артем, ты, по-своему, прав, конечно. Но давай, я попробую тебе рассказать, как вообще люди реагируют на многие вещи, которые вокруг нас происходят. Ты не против?
Племянник подошел к дивану и сел, приготовившись слушать.
— Конечно, нет. Рассказывай.
— Смотри, вот у животных реакции на внешние раздражители основываются на инстинктах, то есть на врожденных рефлексах, а также на рефлексах приобретенных. Эти реакции автоматические, они возникают помимо воли самого животного. Но человек, это ведь тоже животное по своей сути. Поэтому наши реакции тоже во многом автоматические. Но поскольку человек всё же организован более сложно, то наши реакции гораздо богаче, они более разнообразны, но по сути своей также рефлекторны. В какой-то степени человека можно даже назвать биороботом.
— Здрасьте… — удивленно протянул Артем. — Как это — роботом?
Дядя Гена поморщился и поднял ладонь.
— Погоди, не придирайся к словам. Я же образно говорю. Но, кстати, если ты задумаешься, то, действительно, человек — это робот, который банально управляется информацией. Конечно, если он сам не способен критически её анализировать и переваривать. Вот робот — он как действует? По программе, заложенной в него создателем. При определенных условиях он делает одно, при других — другое. В людях, как и в животных тоже есть подобные программы, заложенные за огромное количество лет эволюции в их сознание, а точнее в подсознание. Одна информация вызывает в человеке одну реакцию, другая — другую. Так, кстати, и манипулируют людьми, давая им ту информацию, которая выгодна манипулятору.
Так вот, то же самое касается и
