Взвизгивающим голосом Счетовод прокричал приветствие заученными словами и начал урок. Он что-то писал на доске, объясняя новую тему, при этом часто поворачивая голову к классу и призывая к порядку учеников, так как в классе стоял непрерывный гул. Но все это было без результата. Никто не прислушивался к его словам.
Как раз к концу этого урока и подоспел Рулон. Алгебра была парным уроком, и после десятиминутной перемены началась вторая алгебра.
Придя после перемены в класс, Счетовод был шокирован тем, что все ребята сидели тихо и смирно, не так, как всегда. Слышно было, как жужжит муха. Полет ее был неуверенным, она чем-то напоминала подбитый немецкий бомбардировщик. «Оказывается, порядок может пугать», — отметил про себя Рулон.
Взволнованно озираясь, преподаватель осторожно ступал, как будто шел по тонкому льду. Спокойствие класса вызывало особое состояние напряженности. Казалось, пространство в помещении стало намного плотнее, наверно, поэтому мухе было летать тяжело. По собственному опыту он знал, что тишина и покой бывают обманчивы. Ученики внимательно следили за каждым движением преподавателя, словно ожидая чего-то.
Со звоном разбилось огромное стекло. Мелкие осколки разлетелись по всему классу, а крупные сползли вдоль рамы и с треском лопнули. В класс плавно влетел огромный булыжник. Медленно и плавно он пролетел по диагонали через весь класс, отскочил от преподавательского стола и упал на ногу математику. Как потом выяснилось, он влетел туда не случайно.
Обиженный полученной вчера двойкой, Ванька-Хмырь решил таким образом отомстить преподавателю и предупредил об этом весь класс. Все с удовольствием ждали развязки. Но никто не предполагал, что это будет так зрелищно и эмоционально.
«Да, не бывает случайности в жизни. Если ты зашуган, то тебя будут гонять и дальше», — мыслил Рулон. Подпрыгнув на здоровой ноге, с громким пронзительным визгом, как раненый вепрь, Счетовод ринулся к разбитому окну, но, запутавшись в кем-то умело натянутой леске, с грохотом свалился на пол, ударившись носом о подоконник. Вместе с математиком свалилась и полка с учебными экспонатами, к которой ребята привязали другой конец лески. Деревянные треугольники, параллелепипеды и шары засыпали его тощее тело.
Раздался дикий хохот и крики «Браво!» с прославлением столь поучительных занятий, на которые не способен горе-учитель, а способен Ванька-Хмырь.
Выбираясь из-под учебных пособий, красный как рак, Счетовод c расквашенным носом, умываясь кровью, выбежал из класса и заковылял в директорский кабинет, находившийся на другом этаже. Через десять минут он снова вернулся в класс, прикладывая мокрый носовой платок к уже успевшему посинеть носу. Видимо, директор ничем не мог ему помочь. Таблеток от истерии у него не было, а молоко за вредность учителям еще не начали выдавать.
«Нас учат какие-то психопаты и шизофреники, — подумал Рул, — чему могут научить эти психически нездоровые люди, которым нужно лечиться в дурдоме. Детей должны оберегать от этих психопатов, которые могут им привить токмо уродство жизни. Но нас заставляют тут учиться, да еще и получать пятерки. А ведь часто енти пятерки родители покупают взятками или их дочери берут у старого препода на клык, чтобы сдать экзамены или старики ебут их в задницу. Грош цена такой учебе, нахера она нужна! А дипломом можно спокойно подтереться, он бесполезен! Такое образование к тому же просто вредно, оно делает из нас уродов. Вместо того, чтобы бегать и играть, мы тут умираем за партой».
В середине второй алгебры появилась краса и гордость класса — Марианна. Бесцеремонно войдя в класс, она прошла грациозной походкой и села на свой «трон» рядом с Рулоном.
Чарующее великолепие Марианны подобно яркой звезде, вспыхнувшей в ночном небе, ненадолго отвлекло внимание аудитории. Сегодня на ней была обнова — фирменные вельветовые штаны, хитростью обмененные на поношенные джинсы, которые совсем еще недавно были куплены за чекушку водки у одного алканафта. Ее красивую грудь облегала новая итальянская блузка с глубоким декольте. Шокированным взглядом математик уставился на полуобнаженную грудь Марианны, и обе его руки потянулись в карманы. Видимо, таким образом он пытался успокоить пробудившуюся в нем плоть. Преподовало вспомнило, как шантажировало эту плутовку оценками, надеясь, что Марианна возьмет у него за щеку за сдачу экзамена. Но он явно не дооценил ее и схлопотал под яйца. К тому же она припугнула его, что заложит его грехоблудие, если он теперь не будет ей всегда ставить пятерки.
***На очередной перемене опрометью влетел в класс Саня и, получив пару подзатыльников, прорвался к Рулону. Небрежно приглаживая растрепавшиеся волосы и поправляя сбившийся в сторону красный галстук, он сообщил, что Цыпа идет с дружками разобраться с ним.
Верный друг и подсирала Саня посоветовал Рулону сбежать домой. Рулон с важным видом поблагодарил Саню и отпустил его.
Взглянув на Марианну, он вопрошающе улыбнулся, ожидая мудрого совета.
— Что бы ты без меня делал? — вздохнув, спросила Марианна, доставая из портфеля маленькое зеркальце в резной оправе.
— Наверное, стал бы чуточку умнее, — ответил он, восхищенно глядя на ее гармоничное и волевое лицо.
— Но этот ум тебе бы дорого обошелся, — съязвила Марианна, встрепав волосы на его голове.
В этот момент она была особенно похожа на коварную дикую пантеру, превосходно знающую законы диких зверей, коими являлись дети. Рулон не мог не согласиться со словами Марианны и покорно кивнул головой. В этот момент в класс заглянула бритая голова Цыпы и позвала Рулона выйти.
Марианна резко развернулась к двери, вскинула брови, направив на Цыпу испепеляющий взгляд, послала его отборной бранью, как будто он хотел разобраться с ней.
Сплюнув сквозь зубы в угол, голова исчезла из поля видимости. У Цыпы было ложное представление о себе, как о выдающейся личности, но весь его внешний вид говорил об обратном. Кривая рожа с близко посаженными к носу глазами, которые плюс ко всему еще и косили, создавала эффект убожества и вызывала неприязнь у окружающих.
С Марианной никто никогда не хотел связываться, зная, что это может кончиться весьма плохо. Ее непредсказуемость уже многим дорого стоила.
— Что, Цыпа раскусил тебя, мой милый? — спросила его Мери
— Да он понял, что я продал ему туфту.
— Должен сразу был смотреть, лох мохнатый, — злобно выругалась Марианна.
— Вдруг он теперь помешает моей торговле? — забеспокоился Рулон, — как я буду сбывать твой товар?
— Не ссы, Руля, ты же под моей крышей, — обнадежила его Мери, — а значит, помешать тебе торговать никто не посмеет. Прозвенел назойливый звонок, и началась физика.
На партах лаборантка расставила физические приборы для проведения практики. Через 15 минут после начала урока в класс ввалился уже успевший где-то опохмелиться Ложкин. Львиной походкой, провожаемый почтительными взглядами, он прошел к своему логову и плюхнулся на место, рядом с Рулоном и Марианной. К ним никто никогда не подсаживался. И всегда рядом оставались свободные парты, сколько бы учеников ни было бы в классе.
Каким-то образом Ложкин свалил на пол физический прибор, который тут же был поднят сидевшим рядом прилежным мальчиком по кликухе Босой. Единственный, кому было позволено быть с ними рядом, так как он давал списывать контрольные работы.
Учитель посмотрел на Ложкина, как пугливая лань.
— А ты, Валера, мог бы сегодня и не приходить, — осторожно заметил он, механически поправляя большие очки в роговой оправе.
Ложкин, ругнувшись сквозь зубы, лег на парту, отодвинув запуганного соседа. Урок продолжался.
Пошептавшись с Рулоном, Марианна бесцеремонно толкнула ногой узурпатора школы.
Не сообразив сперва в чем дело, он с озлоблением не спеша повернулся, но увидев, что это Марианна, несколько смягчился.
— Чего надо? — грубо спросил он.
Ложкин, как и все в школе, боялся и уважал Марианну, в глубине души питая к ней любовные чувства. И, как ни странно, надеясь на взаимность.
— Не оттого ли ты сегодня злой, что вчера Цыпа вздул тебя? — вопросом на вопрос отпарировала бойкая на язык Марианна, с вызовом посмотрев на хулигана.
— Чего-о-о? — процедил Валерий.
— А то, что он сегодня приходил и обещал, что опять будет разбираться с тобой.
— Со мной?! — нелестно отозвавшись о Цыпе, Ложкин встал, пнул чей-то попавшийся под ноги портфель и собрался сейчас же идти и свернуть ему шею, но Марианна остановила его. Она взяла его руку в свою и нежно прошептала ему на ушко, что сама хочет посмотреть на этот подвиг.
Опять сработал эффект влюбленности.
Несколько размякнув, Валерий сел, довольно улыбнулся и, положив свою лохматую голову на здоровенные кулаки, погрузился в сон.
