— Я не думал, что ты пойдешь на это, — тихо сказал Эштан.
— На что? — выдохнула она.
— На то, чтобы стать жрицей.
— У меня не было выбора, — повернулась к нему Ева. — Понимаешь?
— Понимаю, — ответил Эштан.
— Тогда заткнись. И иди молча, — приказала девушка.
— Люблю, когда ты злишься, — усмехнулся он.
— А я люблю, когда ты молчишь, — парировала она.
— В ночь бала тебе нравилось не только это, — заметил Эштан, и Ева от неожиданности остановилась — он едва не врезался в нее.
— Не вспоминай это! — злым голосом попросила она.
— Не думаю, что ты можешь мне запретить, — рассмеялся он.
В ночь бала, что был устроен в честь Белль, Ева, выпив лишнего, сама пришла к Эштану. Нашла и села рядом. Сначала плакала, закрыв лицо ладонями, а потом вдруг поцеловала, запустив пальцы в его распущенные пепельные волосы. И целовала так, что вскружила ему голову. Самозабвенно и горячо. Настойчиво. Ее губы были мягкими и податливыми, а язык приятно горчило выпитое вино. Ева льнула к Эштану, ища утешения в объятиях, и он не мог отказать ей в этом — сам нуждался в тепле и ласке. Хотя бы на одну ночь. Из-за грядущей свадьбы оба лишились тех, кто был им нужен. Они не могли отпустить друг друга, прячась от всего мира за шторкой в полутемном зале.
— Слышала, Белль отравили, — сказала вдруг Ева. — В замке твоей матери. Правда ли это?
— Правда, — чуть подумав, ответил Эштан. Совсем скоро это станет известно всем — наверняка в каждой газете будут статьи про отравление. Да и рты всем приглашенным высокородным не заткнешь.
— И кто это сделал? — спросила девушка. — Не ты ли?
Эштан рассмеялся.
— Ты не первая, кто меня в этом обвиняет.
— Просто я знаю твою любовь к ядам.
— Я не травил Белль. Я ее спас.
— Очень разумно — хмыкнула Ева. — Мог бы и постоять в сторонке. Ах да, ты же влюблен в нее. Кстати, почему? Чем она тебя так привлекла? Да, хорошенькая, но… Что есть, кроме этого?
— Тьма, — было ей ответом.
— Иногда я жалею, что ее нет во мне, — вдруг призналась Ева.
— Почему же? — удивился Эштан.
— Так проще. Быть темным с самого рождения. Это предопределение, с которым можно не бороться.
— Ты стала жрицей темного бога. Ты все еще не считаешь себя темной? -позволил себе кривоватую улыбку Эштан. Ее выбор его тревожил. Это был слишком глупо. Рано или поздно правда вскроется. И что тогда? Смертная казнь.
— Не считаю, — ответила Ева с презрением. — Мне пришлось это сделать. Ни больше, ни меньше. И не потому, что я так хотела, а потому что я должна была спасти своих близких.
— Расскажи подробнее, — схватил ее за руку Эштан. Но Ева, поняв, что сказала лишнее, высвободилась и молча пошагала дальше. Он не мог видеть ее лицо, но ему казалось, что девушка плачет, и из-за этого на сердце было нелегко.
Территорию Ямы они покинули молча и без приключений. Почти без них — в какой-то подворотне на них попытались напасть какие-то люди, решившие, что перед ними легкая добыча. И поплатились — меч Эштана и магия Евы сделали свое дело.
— Думаешь, тьма действительно скоро придет? — спросила Ева, прежде чем они попрощались. В ее голосе промелькнул страх.
— Да. Это лишь вопрос времени. Будь осторожна. И если что-то случиться, ты всегда можешь рассчитывать на меня.
Больше ничего не говоря друг другу, они разбежались в разные стороны, чтобы днем встретиться в академии, как два прилежных адепта, а не как жрица темного бога и сын ведьмы, нарушающие закон империи.
Глава 10
Мне снилось, будто бы мчусь по золотистому небу. Рассекаю облака, наслаждаюсь прохладой и ветром. Я — дракон, наполненный тьмой и огнем. Я — стрела, пронзающая небо. Я — сила. И магии во мне столько, сколько никогда прежде ни в ком не было. Я способна на все.
Впереди появляется горы — заснеженные вершины манят меня, и я лечу к ним, точно зная, что мне нужно попасть на самую высокую. Я опускаюсь на слепящий глаза снег, не чувствуя холода, и из меня вырывается темный огонь. Неподалеку виднеется вход в пещеру. В одно мгновение я трансформируюсь — превращаюсь в человека, и в пещеру захожу, как обычная девушка. На мне белое платье из грубой ткани и веной из полевых цветов. Я боса, но все так же не чувствуя холода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В пещере я вижу высокого бородатого мужчину в старинном костюме. На его плечах накидка из звериной шкуры. Он смотрит на меня и улыбается. Его улыбка теплая, только мне все равно не по себе. Слишком большая сила исходит от него — она подавляет и мою силу, и силу гор, и силу всего мира.
— Кто вы? — удивленно спрашиваю я.
— Ты не помнишь, но искра вечного света помнит, — странно отвечает мужчина. С нежностью и горечью одновременно.
— Что вы хотите?
— Увидеть тебя и дать совет. Ты была между жизнью и смертью. Жнецы хотели забрать тебя, а тени судьбы уже ждали. Но все обошлось. — Еще один непонятный ответ.
— Я ничего не понимаю.
— Потом поймешь. Будь сильной, Эйана, и не бойся смерти.
— Меня зовут Белль, — возражаю я.
В ответ он улыбается. В его глазах печаль.
— Однажды тебе понадобится моя помощь, дочь моя. Найди это место наяву, а не во сне. Я не возвращаю к жизни мертвых, но еще живых спасти могу.
Взмах рукой — и неведомая сила подхватывает меня. Она выносит меня из пещеры и кидает вверх, в холодное темное небо, на котором ярко горит Большое драконье созвездие. И я растворяюсь в звездах…
***
Я распахнула глаза и первое, что увидела — потолок собственной спальни во дворце, на который падали нежно-розовые лучи рассветного солнца. Голова была тяжелой, губы — сухими, а по телу разлилась дикая усталость. Будто бы целую ночь копала ямы. На мне не было моего шикарного платья — лишь ночная рубашка.
Ничего не понимая, я попыталась подняться, но ничего не получалось — и не потому, что у меня не было сил, а потому, что меня крепко держали за руку. Это был Даррел. Он спал, сидя на полу, положив голову на кровать и держа меня за руку. Я зачем-то дотронулась до его растрепанных темных волос, несколько раз провела по ним, а после резко одернула руку — глаза Даррела были открытыми. И он с интересом за мной наблюдал. От неожиданности я дернулась, а он устало улыбнулся и поднял голову. Прядь волос упала на один глаз. А он забавный, когда растрепанный…
— Не дергайся ты так, тебе нужно соблюдать спокойствие, — сказал Даррел, пытаясь сдуть прядь с лица.
— Как можно соблюдать спокойствие, когда рядом ты? — возразила я, едва сдерживая себя, чтобы ему не помочь. Не знаю, почему мне так хотелось коснуться его.
— При виде меня твое сердце бьется чаще? — полюбопытствовал принц. — Это признак симпатии, не волнуйся.
— Скорее, наоборот, замедляется. Это признак чего, не подскажешь? Отвращения?
— Отлично, — зевнул Даррел.
— Что — отлично? — не поняла я.
— Пытаешься нелепо шутить — значит, в порядке.
— Я всегда в порядке, — неуверенно ответила я. — А буду еще в большем порядке, если ты меня отпустишь.
— Не хочу.
— В смысле — не хочешь? — поразилась я. Чувствовать тепло его пальцев было приятно, однако я чувствовала смущение.
— В прямом. Стоит тебя отпустить, как ты опять вляпаешься в какую-нибудь историю.
Даррел все же убрал руку и заглянул в мое лицо.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Хорошо… Сам же сказал!
— Точно? Ничего не болит?
— Почему ты спрашиваешь? — нахмурилась я.
— Ты ничего не помнишь? — В голосе Даррела появилось удивление. Какое-то нехорошее удивление, которое меня напугало.
— Я… Не знаю. Кажется, мы полетели в горы… — стала вспоминать я. Вместо воспоминаний в голове была каша. — А что случилось потом?
Стоило мне задуматься об этом, как я вдруг стала вспоминать события вчерашнего дня. Перед глазами замелькали картинки. Дирижабль, прием в замке Семи Ветров, ужин, издевки высокородных, вино, боль и ужас… Меня отравили!
