После того как первые десять имён были оглашены и лучшие места заняты, напряжение несколько спадало и начиналось размещение середнячков. Когда миссис Гэйни добиралась до последней десятки, двадцать пар глаз впивалась в этих ребят, продолжавших нервничать стоя. После каждого имени оглашались оценки. По мере того как они становились все хуже, ухмылки сменялись хохотом. Иногда приходилось даже прикусить язык, чтобы не рассмеяться над этими несчастными, которые корчились в агонии. И напрасно учительница напоминала, что смеяться не стоит: на этом месте может оказаться каждый. Как обычно, замыкал список Бэби Гонсалес. Думаю, он это делал нарочно, чтобы подтвердить свой статус словами учительницы. «И последний на этой неделе, как и прежде, мистер Гонсалес». Никто не смеялся над ним, даже не смотрел в его сторону: Бэби был самым здоровенным в классе и, случалось, бывал «несдержан».
Я могу понять чувства Бэби Гонсалеса. Однако до недавнего времени я сам выступал в роли надсмотрщика над своими студентами. Я был частью той системы, которая принуждает студентов к публичному отчёту, а не к дискуссии. Я невольно поощрял соревнования ради оценок, а не учение ради мастерства. Но я изменился после того, как «тюремный» эксперимент заставил меня осознать свою роль надзирателя, а исследования застенчивости вынудили задуматься, что же должны чувствовать мои узники-студенты.
Основываясь на данных наблюдений за школьниками и экспериментов с участием студентов колледжей, а также на опыте работы нашей клиники застенчивости, мы можем сделать следующие выводы относительно застенчивых учащихся.
Они уклоняются от того, чтобы первыми начать разговор, затеять какое-то дело, высказать новую идею, задать вопрос или добровольно предложить свои услуги.
Они избегают сложных неоднозначных ситуаций.
Как и ожидалось, застенчивые ученики, общаясь с товарищами, говорят меньше, чем те, кто не застенчив. Они допускают больше пауз и реже перебивают собеседника, чем незастенчивые.
Ситуации свободного выбора, например танцы, создают для застенчивых особые трудности, которые не столь очевидны, когда линия приемлемого поведения более чётко определена, например на занятиях.
Когда необходимо проявить инициативу в отношениях с другим полом, застенчивые юноши с большим трудом начинают разговор, нежели застенчивые девушки. Юноши менее склонны к беседе и избегают встречи с чужим взглядом. Девушки же, по мере того как возрастает их тревожность, больше улыбаются и кивают.
Застенчивые учащиеся реже прибегают к рукопожатиям. Застенчивые дети больше времени проводят за своими партами, меньше отвлекаются и болтают с товарищами. Они послушны и редко являются возмутителями спокойствия.
Застенчивых редко выбирают для исполнения каких-либо особых поручений, например помощи учителю.
Застенчивые редко получают поощрение.
Застенчивые реже дают сдачи в столкновениях, чем их незастенчивые сверстники.
Застенчивость на уроке
— Учитель, мне нужна помощь. Я сам не могу разобраться.
— О’кей, Роберт, что у тебя не получается в этой задаче?
— Я забыл, что вы объясняли про эти числа.
Учитель подсказывает, и Роберт сам завершает решение задачи. | После этого он отправляется играть «в космический полет», присоединившись к ребятам, которые уже закончили решение и организовали игру.
Уоррен не успел решить задачу, хотя и был в неё полностью погружен. Ему не удалось присоединиться к играющим, к тому же за же урок ему поставлена двойка. Уоррен в двойном проигрыше.
Мы наблюдали, как подобный сценарий разыгрывался во многих классах, — менялись только имена ребят и содержание задач. Дети, достаточно способные и не страдавшие застенчивостью, с лёгкостью обращались за помощью и всегда её получали. Уоррен, как и другие застенчивые и не очень способные дети, не мог ни самостоятельно выполнить задание, ни попросить помощи. Даже имея перед глазами образец Роберта — соседа по парте, который так легко получает поддержку, Уоррен не мог заставить себя поднять руку и удостоиться персонального внимания, в котором так остро нуждался.
Мне снова вспоминаются мои школьные годы. Помню, это было во II классе, одна девочка так долго ёрзала на своём месте, что всем было ясно, куда ей надо выйти. Наконец она подняла руку, но миссис Бахман этого не заметила. Рука раскачивалась все сильнее, пока не привлекла внимание учительницы.
«Что за манеры, юная леди? Неужели вы не знаете, что нехорошо размахивать руками перед лицом человека, когда он говорит? Вам следует научиться быть вежливее: дождитесь конца урока, а потом зададите свой важный вопрос. Все меня поняли?»
«Да-а-а, миссис Бахман», — выдохнул класс.
А девчонка просто наделала в штанишки. Учительница страшно рассердилась, а для нас это была потеха. Не помню имени этой девочки, но после того случая её прозвали Писунья. Кличка держалась по крайней мере до VI класса, пока мы не разошлись по разным потокам и с тех пор больше не встречались. Интересно, сама она помнит об этом после стольких лет? Никогда нельзя предсказать последствия подобной детской травмы, но думаю все же, что в её воспоминаниях этот случай не относится к разряду забавных анекдотов.
Неспособность попросить о помощи — одно из наиболее серьёзных побочных следствий застенчивости. В упомянутом случае именно из-за неё Уоррен получил двойку и упустил возможность поиграть. Подобным образом ведут себя и студенты колледжей. На вопрос: «Попросили бы вы о помощи, будь у вас какая-то серьёзная личная проблема?» — большинство застенчивых ответили: «Никогда».
Ну а чем же застенчивые могут импонировать учителю? Они не балуются и не шумят, тем самым лишний раз подтверждая, что не являются «трудными детьми». Однако, не доставляя учителю хлопот, могут ли они служить ему поддержкой? Едва ли. Они не задают вопросов, требующих разъяснений. Они никогда не принесут в класс какую-нибудь интересную вещь, чтобы показать её и затеять разговор. Говорят они тихо, а многие вообще помалкивают. Так что любимцем учителя никто из них не становится.
Застенчивые дети не общаются с учителем на личностном уровне, не дают ему возможности дать совет или рекомендацию, которые он готов предоставить, и почти совсем не поддерживают тех усилий, которые предпринимает учитель. Неудивительно, что учителя не обращают на них внимания. В худшем случае детям удаётся «победить систему» и укрыться в уютном убежище — классе, где они отсиживаются по 12–20 лет, не подвергаясь никаким посягательствам.
Учитель, как и любой человек, тоже может быть застенчив. В этом случае работа становится для него мучением. Каждый новый учебный год начинается с кошмара. Очутиться лицом к лицу с абсолютно незнакомыми детьми, которых тебе предстоит просветить, обучить, а иной раз и развлечь, — такая ситуация может парализовать застенчивого. Одна учительница младших классов так подытоживает свои ощущения:
Каждую секунду я чувствую, что стою на сцене, и сильно озабочена реакцией детей… Они же подмечают во мне всё — какой костюм я ношу, какую обувь, какие украшения. Они обращают внимание, даже если я меняю цвет губной помады.
Другой учитель вспоминает начало своей работы:
В течение первого урока мне казалось, что целый день мне не выдержать. Я так нервничал, что чувствовал себя больным.
Некоторые пытаются застраховать себя, точно распланировав все свои действия. Однако стоит на этом сосредоточиться, как все планы рушатся. Учитель уже не обращает внимания почти ни на кого, лишь на тех учеников, которые бросаются в глаза, — они обычно много болтают и плохо себя ведут. Если учитель по какой-то причине потерял контроль над классом, шалить вдруг начинают все, и единственное, чем остаётся заниматься — это наведение порядка.
Некоторые преподаватели колледжей неформальным семинарам в узком кругу предпочитают лекции, хотя это и требует большей подготовки. Сама структура таких занятий более безопасна. Лекция имеет определённую продолжительность, тему, правила для слушателей чётко определены и ограничивают их инициативу. Преподаватель может следовать заранее разработанному плану, а это надёжный способ самозащиты. Если преподаватель не застенчив, неформальная обстановка семинара даёт ему больше свободы для поиска истины; для застенчивого же семинар превращается в тяжкое путешествие по тропе, изобилуют ей ловушками в виде вопросов — острых и критических, которые задают способные студенты, или наивных, которые задают непонятливые. Кроме того, доверительный стиль семинара лишает преподавателя возможности эмоционально самоустраниться, что вполне осуществимо при чтении лекции.
Застенчивость и память
Представляется очевидным, что застенчивость имеет отрицательные последствия в социальном плане. А не оказывает ли она негативного воздействия также на мыслительные процессы, необходимые для успешного обучения?
