У Нескубы немного отлегло от сердца: шутят, улыбаются значит, не все еще потеряно.
Заговорил рассудительно, взвешивая слова:
— Коллапсирующая звезда, пространство, замкнутое на самое себя… Все мы сходимся на том, что «Викинг» попал в гравитационную ловушку черной дыры. Но вот прошло достаточно времени…
— Может быть, пятьдесят лет, — вставил Павзевей.
— Да, пятьдесят лет, а мы все падаем и падаем… Но получены ли новые характеристики… этого объекта?
— Самое звезду как таковую нащупать не удалось, — ответил Лойо Майо. — А вот конфигурация неба очень изменилась. Галактики стягиваются воедино. Все видимые галактики.
— Стягиваются воедино? — переспросил Нескуба, и поредевшие брови его взлетели вверх. — Следствие скорости «Викинга»?
Лойо Майо потер пальцами лоб, словно хотел разгладить морщины:
— Нет, наша скорость здесь ни при чем… То есть она в какой-то мере… Но не это главное. Очевидно, меняется геометрия пространства. Мы углубились в такую область Вселенной, где возможны парадоксальные явления. Впрочем, выводы делать еще рано, наблюдения продолжаются…
Идерский придерживался примерно такого же мнения:
— Необходимо проводить наблюдения пространства всеми имеющимися способами, чтобы охватить не только Метагалактику, но и элементарные участки. Максимально широкий спектр наблюдений — вот что даст нам возможность разобраться в новой картине Вселенной.
Прислушиваясь к рассуждениям ученых, Нескуба пытался воплотить их абстракции в некие конкретные реалии, представить себе эти «щели во времени», искривление пространства, его замыкание на себе, мерцательное влияние времени… И ничего не получалось. Воображение оперировало обычными образами эвклидова пространства и не могло создать никаких других конструкций. Конечно, Нескуба понимал, что здесь может помочь только математическое мышление, что абстракции нужно ловить сетью формул, и все равно ощущение этого невидимого препятствия, ограничивавшего воображение, подавляло мысль и угнетало душу.
В дверном проеме появилась женская фигура, и, присмотревшись, Нескуба узнал Эолу. Подойдя, она шепнула ему на ухо:
— Пора проводить Ротнака.
— Что? — не понял капитан.
Она повторила.
— А-а… да… — Мрачная действительность напоминала о себе, требовала своего, и нужно было оторваться от романтической сферы гипотез. Нескуба встал. — Вот что, друзья, настало время попрощаться с Ротнаком.
На глазах Идерского появились слезы.
— Неужели Ротнак… — прошептал он, глядя на Эолу. — Неужели он…
Эола молча кивнула и ушла.
— Да, — Нескуба обвел взглядом своих товарищей. — Первые похороны в космосе.
Один за другим вышли они из командного отсека. Только Павзевей сутулился у пульта.
Лойо Майо молча положил перед Нескубой черную фотографию. Мол, смотри и постарайся понять, что это такое. Глаза его поблескивали. Нескуба склонился над фотографией, но, как ни напрягал зрение, ничего не мог различить, кроме равномерной черноты. Протер глаза пальцами, но эффект был все тот же.
— Его бесконечность Космос?
Астроном кивнул.
— Я такого языка не понимаю, — поднял голову Нескуба. Не можете ли вы дополнить этот негатив словами?
— Это… видите ли… потрясающее открытие…
— Я ничего здесь не вижу.
— Ах да, прошу прощения! Извините, пожалуйста! — Лойо Майо засуетился, роясь в карманах комбинезона. В конце концов вытащил откуда-то что искал. — Вот, будьте добры. — И, протянув Нескубе лупу, указал пальцем на правую сторону фотографии. — Взгляните сюда.
Нескуба принялся пристраивать лупу, то приближая, то отдаляя ее от фотографии, и снова ничего не обнаружил.
— Вот она где! — Астроном дрожащим пальцем ткнул куда-то. — Одна-единственная точечка во всем пространстве.
Нескуба навел лупу на это место и только теперь действительно заметил маленькую белую точку.
— Разве это не царапина?
— Технология у нас на высоте. А этот уникальный документ имеет эпохальное значение. Здесь зафиксирована вся наша Метагалактика. Мир, откуда мы вылетели…
— Вот эта светлая точечка?
— Именно она! — кивнул головой астроном. — Конечно, при очень большом увеличении.
— Неужели мы улетели так далеко? — ужаснулся Нескуба. Да на такое расстояние не хватило бы жизни тысячи поколений!
— Расстояние здесь, может быть, и не такое большое. В космических масштабах — рукой подать. Суть в размерах нашей Метагалактики. Мы ее видим сбоку, размер ее составляет микроскопическую часть сантиметра: десять в минус тридцать третьей степени.
Брови Нескубы сошлись на переносице, на лбу собрались морщины. Что он такое говорит? В минус тридцать третьей степени? Это ведь ноль целых, за ним еще тридцать два нуля и единица. В своем ли он уме, этот Лойо Майо?
— Это парадоксально, но…
— Но факт? — подхватил Нескуба и испытующе взглянул на собеседника. Тот не выдержал взгляда, отвел глаза в сторону, губы его вздрогнули, будто он хотел что-то сказать, но не решился.
«Все ясно: психическое расстройство, — подумал Нескуба. В условиях бесконечных стрессов нетрудно и свихнуться… Тревожно-маниакальное состояние…»
Между тем Лойо Майо объяснял дальше:
— Такому парадоксу содействовала большая концентрация массы, что неминуемо вызвало искривление пространства…
В глубине обзорного экрана Нескуба заметил гроздь золотых точек — далекие звезды посылали весточку о своем существовании.
— Наступил момент, когда пространство замкнулось, — продолжал Лойо Майо.
— И теперь миллиарды звезд спрессовались в одну элементарную частицу. Не так ли?
— Нет, здесь не то. Наши галактики помещаются в этой элементарной частице.
— Ай-я-яй! — сокрушенно покачал головой Нескуба. — Бедные галактики! И наша Земля там, человечество, цивилизация… Не тесновато ли им в таком объеме? Да вы не отчаивайтесь… Изображая улыбку, Нескуба встал, обнял астронома за плечи. Выше голову! Мы ведь пока тоже не спрессовались в какой-нибудь электрон, а остаемся людьми.
— Мы выскочили оттуда… — смущенно проговорил Лойо Майо, высвобождаясь из объятий Нескубы. — Понимаете — выскочили через горловину так называемой черной дыры, так что… непосредственной угрозы… пока нет… Не надо волноваться…
«Это открытие травмировало психику капитана, — в свою очередь подумал астроном, — вон как отреагировал… Не нужно было так прямо… как лазерным лучом… Вероятно, стоило позвать Илвалу…»
— Я не волнуюсь, — сказал Нескуба. — Но вы ведь сами говорите: явление парадоксальное… Ну хорошо, хорошо, идите отдыхайте, а звезды… звезды тем временем могут еще высыпаться из этой гравитационной ловушки, и все станет на свои места.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
