– Садитесь, – сказала она, расставляя посуду. Я сел.
– ...И их комбинация провались.
– Ну и ну! – заметила Элен, приступая к ветчине. – Каков этот Левиберг!
– Какой Левиберг?
– Разве вы не интересовались неким Рене Левибергом?
– Оставьте Левиберга в покое. Не взваливайте на него все грехи Израиля. Пусть полемисты из числа антисемитов устанавливают связь между ним и происшедшими вчера вечером событиями. Конечно, отчасти из-за него я отправился на улицу Луны на разведку, но там, сам того не желая и не подозревая, раскопал (или только начал) нечто такое, к чему он не имеет отношения, И чтобы я не мог копнуть поглубже, меня и решили убрать... Для них это было важно.
– Гм...
– Я вас не убедил?
– Право, не знаю.
– Послушайте, дорогуша... ох! простите! Допустим, что все разыгрывается по сценарию убийц Марион. Меня хватают фараоны. Но разве я с этим смирюсь? Как только меня схватят, конец игре в прятки. Я все выкладываю на стол. Я рассказываю, что разоблачил попытку шантажировать торговца тканями и все остальное. И как тогда поступят полицейские?
– Они рванут к Левибергу.
– Точно. Кем бы он ни был в их глазах, преступником или свидетелем. Если он намеревался избавиться от меня, я заодно укрыться от гнева закона, то поступил как глупый скворец. А я не принимаю его за скворца. Нет, малышка Элен, Левиберг слишком осторожен, чтобы действовать опрометчиво. И, к тому же, у него нет причины... Он пытался избежать скандала. Подумайте о его положении в обществе. Пусть между нами и пробежала кошка! Но у нас просто несовместимость характеров. Если бы он действительно был зол на меня, если бы я ему мешал, он в худшем случае, может, и убил бы меня или поручил меня убрать, но никогда не стал бы устраивать столь зрелищной комедии.
– Действительно, к чему была вся эта комедия? Почему вас просто не убили?
– Вы сожалеете?
– Не говорите чепухи.
– А вы ее не повторяйте. Частный сыщик – это все-таки сыщик и, в глазах многих людей, полицейский. Отнюдь этим не горжусь, но это так. А за убийство фараона приходится платить.
– В то время, как убийство Марион...
– Это разные вещи. Не заблуждайтесь на этот счет. Для меня шкура шлюхи стоит не меньше, если не больше, шкуры полицейского. Но судьи думают иначе.
– Убийц наградят, если схватят?
– Боюсь, что до этого не дойдет... Гм... Да, что-то в этой истории не сходятся концы с концами. Но я словно заново родился. Не следует от меня многого требовать. В любом случае, я придерживаюсь своего мнения относительно Левиберга.
– Потому что, после ваших признаний, полиция бросилась бы к нему?
– Да. И потому, что влипнуть в подобную затею, повторяю, навредило бы его интересам. Нетрудно это понять.
– Но улица Луны...
– Что улица Луны?
– В своих признаниях вы бы упомянули и улицу Луны?
– Очевидно.
– А разве такое упоминание не навредило бы их интересам? Даже простой обыск?
– Обыск в любом случае состоится. Полиция нравов скоро узнает, что Марион там работала. Этот вариант был предусмотрен, и вы можете туда отправиться, в этот притон, и спрашивать мадам Жозеф, если эта упомянутая беднягой Марион достойная матрона вообще существует.
Все пристойно и выглядит невинно... гм... да, скажем невинно, потому что следы заметены, так что я не испытываю ни малейшей потребности вести там розыск. Да и нельзя терять времени. Нет, Элен. Улица Луны и улица Постящихся просто несопоставимы. Первое место менее уязвимо, чем Дом Берглеви, опт, полуопт, различные ткани, пряжа и перевозки. То, что со стороны Левиберга выглядело бы глупостью, вполне могли себе позволить рыцари Луны.
– Может, вы и правы.
– Ну, конечно! Я, думаю, прав, предполагая, что люди, тайну которых я раскрыл или чуть было не раскрыл, не слишком беспокоясь о негативных последствиях, меня пытались временно устранить, одновременно пользуясь случаем, чтобы избавиться от девушки, которая слишком много знала. При аресте я бы на несколько дней застрял в тюряге, пока моя невиновность не была бы доказана. У них хватило бы времени исполнить намеченное. В ближайшие дни им понадобится полная свобода действий.
– Полиция может и ограничить эту свободу.
– Отнюдь нет. В ином случае они и действовали бы иначе. Опасаются они меня, а не полицейских. Они меня переоценивают. Черт меня побери. У меня ни малейшего представления о том, куда я влип. Да я и не жажду это узнать. Дело выглядит слишком опасным, чтобы я испытывал желание совать в него свой нос. Да мне и не платят за это.
– Желательно, чтобы ваше мнение не изменилось.
– Нет причины. Но если эту шутку сыграл со мной мой незнакомый собрат, шеф покойного Доливе, то он еще обо мне услышит.
– Кстати, я поручила Заваттеру и Ребулю, когда они передали мне свой отчет о Левиберге, заняться этим вопросом.
– Очень хорошо. Передайте мне отчет.
За исключением названий торговых или финансовых компаний и нескольких адресов, в частности резиденции Левиберга в шикарном пригороде и поместья в деревне, мои агенты не раздобыли ничего нового о Левиберге. Они лишь подтвердили информацию Эстер и то, что я уже знал. В обществе торговец тканями занимал солидное положение но из-за дурного характера не пользовался особой любовью людей своего круга. Тем не менее он вынашивал замыслы активного участия в общественной жизни. С этой целью он стремился приобрести газету "Меридьен", но вокруг нее завязалась активная борьба с другой группой (следовали подробности об этой группе), которая также имела виды на газету. По поводу его частной жизни сообщалось, что он живет отдельно от жены (на всякий случай следовали ее имя и адрес). Никто не знал, есть ли у него сейчас любовница. Была ли она вообще? Или он ее не имел? (Если необходимо, Ребуль этим займется.) Итак, ничего нового, разве что еще одно доказательство, что Левиберг все меньше и меньше походил на человека, способного замыслить покушение на меня. Подтверждалось, что он потерял бы больше, чем мог приобрести.
Я сунул отчет в карман. При этом обнаружил, что по-прежнему таскаю при себе ключ от квартиры бедняжки Марион и клочок бумаги, на котором она написала свое имя. Избавившись от двух компрометирующих предметов, я позволил Элен одной поехать в агентство. Ей было пора. Сам же я еще слишком плох, чтобы последовать за ней. Уж лучше остаться здесь и набраться сил.
И это все. В этот день больше ничего не произошло. Флоримон Фару не обнаружился. В семь часов вернулась Элен. Мы вместе поужинали, а потом она отправила меня домой.
Эта девушка сама не знала, чего хочет.
Глава девятая
На всех парусах
На следующий день, прекрасным солнечным утром, я проснулся в великолепной форме. На улицу Пти-Шан прибыл чуть раньше Элен. А в десять сгреб телефон, позвонил Эстер и попросил о встрече.
– Вы больше не сердитесь? – спросила она.
– Никогда не сердился.
– А я – немного. Эта ваша манера грубить клиенткам!
– Согласитесь, что вы не совсем обычная клиентка.
– Никогда не соглашусь. И уж если я необычная клиентка, то вы странный детектив. Я недовольна вами.
– Постараюсь вернуть ваше доверие.
– Приходите.
Через четверть часа она принимала меня в уже знакомой темной гостиной с рухлядью.
– Хочу поручить работу, которая доставит вам удовольствие, – сказал я. – Вам надо порыться в бумагах брата. Недавно он обращался к частному детективу и мне надо знать, к кому. А, может, вы уже в курсе? В конце-то концов, может, и со мной вы возобновили отношения лишь потому, что ваш брат обратился к одному из моих коллег?
Она нахмурилась:
– Ничего не знаю, а вам прекрасно известно, почему я...
Я грубо ее прервал:
– Ну, хватит этой лжи о Морено!
– Я не лгу.
– Вы лжете, как дышите. Сами того не замечая.
– В таком случае, – усмехнулась она, – не понимаю, чем вы можете быть мне полезны. Все то, что я смогу вам сказать...
– Вы мне ничего не скажете. Поройтесь в его бумагах и найдите письмо, имеющее отношение к детективу, или письмо с угрозами. Может, вы и не найдете ничего... Но если что-нибудь найдете, сообщите мне.
Она пожала плечами:
– Он все держит под замком. Ну ладно, попытаюсь... Но вы любопытная ищейка. Заставлять работать на себя своих клиентов! Впрочем...
– И еще одно, – сказал я. – Жерар Бонфис.
Она вздрогнула:
– Ну и что?
– Мне надо его повидать. Он здесь?
– Не знаю. Могу проверить. Он бывает не постоянно. Иногда уезжает в деревню. Зачем он вам?
– Чтобы попросить его о той же услуге, что и вас.
– Вы с ума сошли? Это же его близкий друг.
– Именно. Ему может быть многое известно.
– Ну, как вам угодно... В конце концов, свое ремесло вы знаете лучше меня.
Она вышла, оставив меня на какое-то время одного. Вернулась в сопровождении изысканного, но корыстолюбивого охотника за юбками. Протягивая руку, вежливый господин Бонфис посмотрел на меня с враждебным любопытством. Он все еще не мог простить меня после нашей встречи на улице Сен-Дени. Как ни горько, но следовало ему о ней напомнить.
