— Что ж, раз вопрос решен, я попрошу тебя, Энджи, оставить нас, хорошо? Делать тебе тут все равно нечего, а Морган мне нужен. Тут много возни, его наблюдательность нам не помешает… Тебя довезут домой. А вечером я пришлю своего человека.
— О'кей, — вздохнула я обреченно.
Тут Квика окликнули из палаты, и он, кивнув на прощание, быстрым шагом удалился. Мы с Морганом какое-то время молча смотрели друг другу в глаза — он — сверху вниз, я — запрокинув голову.
— Чуть что — звони мне. — наконец, произнес он и отстранился. Черные глаза утратили яркий блеск, прищурились, затененные длинными ресницами. — Я пойду. Пока.
— До скорого. — нарочито равнодушно ответила я и отвернулась к окну.
Мне показалось, что он тяжело вздохнул.
* * *
Домой я не поехала. Попросила симпатичного полицейского, всю дорогу сыпавшего анекдотами, высадить меня на Квинсвэй, у Гайд-парка. Мол, нужно прошвырнуться по магазинам, кое-что приобрести. Парень поколебался, но возражать не стал — видимо, на этот случай указаний не получил.
Полной грудью вдыхая сырой лондонский воздух, я легко шагала по тротуару в своих сношенных замшевых сапожках, и пестрый шарф развевался у меня за спиной. Голова слегка кружилась, под ложечкой сосало — словом, у меня было такое странное чувство, которое когда-то возникало у меня в мою бытность студенткой, перед сложным экзаменом. Не то волнение, не то страх… С чего бы?…
Мне действительно нужно было кое-что купить. Мысль эта озарила меня совершенно неожиданно, когда я покидала клинику. Злобное воронье с таким гвалтом ринулось вниз, усыпав дорожки парка черными перьями, что я невольно, давно забытым жестом схватилась за шею — туда, где когда-то висел подаренный еще бабушкой золотой крестик. Когда я узнала о гибели мамы, в ярости сорвала его вместе с цепочкой, процарапав кожу, и вышвырнула в окно. С тех пор я, бывало, по привычке дотрагивалась до шеи в моменты испуга или волнения, ища пальцами крестик, но совсем скоро эта привычка, как и многие другие, остались в прошлом. Бога моем сердце больше не было.
Теперь же, рассеянно поглаживая пальцами ямочку на шее, я думала, что, быть может, стоило купить новый крестик — просто так, на всякий случай. Все же меня крестили в православной русской церкви, и я испытывала нечто вроде стыда, представляя выражение бабушкиного лица, увидь она, что я сделала с ее подарком.
Церковных лавок в Лондоне в те дни было точно грибов после дождя — об этом позаботились последователи неохристианства. Была одна неподалеку — и я неторопливо шагала вдоль сувенирных магазинчиков, обменных пунктов и многочисленных закусочных, рассекая суетливую толпу туристов. Я задумалась о странных обстоятельствах смерти старого безумца Гэбриэла Джонса, потом мысли мои плавно перетекли в иное русло — и обратились к персоне чертовски красивого англичанина, частного детектива с манерами великосветского джентльмена, а именно, к его загадочным черным глазам, стройной фигуре и широким плечам. Замечтавшись, я не сразу заметила, то ноги сами вынесли меня в нужный переулок. Несмотря на царившую всего в десятке метров суету и гам большого города, эта узкая темная улица поражала необыкновенной тишиной. Слепые стекла пыльных окон бездумно отражали осеннее небо и крыши домов, в выщерблинах старой мостовой тускло поблескивали скопившиеся лужи. Поежившись, я гулко застучала каблуками по тротуару.
Впереди, на дороге, маленькая золотоволосая девочка в синем комбинезоне играла с мячиком, заставляя его отбивать глухое 'бум, бум' по стене ближайшего дома. При моем приближении кроха оглянулась, и забытый мяч покатился в грязную лужу. Я уже почти миновала странно застывшую девочку, как вдруг почувствовала неожиданно крепкую хватку маленьких пальцев на своем запястье. Взглянула вниз и наткнулась на пристальный взгляд широко раскрытых, огромных синих глаз.
— Не ходи туда. — серьезно сказало синеглазое создание и тряхнуло золотистой челкой.
— Куда не ходить? — не поняла я.
Девочка выпустила мою руку и указала вперед, на видневшийся у входа в лавку огромный, подсвеченный неоном, крест.
— Почему? — удивилась я.
— Не ходи, — упрямо повторила девочка. Синие глаза смотрели в упор, не по-детски печально. Мне стало не по себе. Осторожно отстранившись, я развернулась и быстро зашагала прочь, направляясь к лавке. Вслед мне послышалось жалобное:
— Ангелина!
И я опешила. Только теперь я осознала, что странная девочка с синими глазами все это время говорила со мной на чистейшем русском языке! И назвала мое имя. Откуда, черт возьми, она могла его знать?!
Я резко повернулась, но улица была совершенно пуста. Лишь грязный резиновый мяч одиноко покачивался на поверхности лужи да ободранный кот крался по карнизу дома напротив. Таинственная девочка не менее таинственным образом испарилась. Добежать до угла она бы никак не успела — значит, скрылась в одном из домов, рассудила я. И все равно неприятный холодок пробежал по спине. Чертовщина какая-то…
Все еще ежась, я толкнула стеклянную дверь лавочки и вошла под жалобное треньканье дверного колокольчика. За прилавком никого не было. Узкие ряды полок, загроможденных всевозможными предметами церковного быта, от икон и крестов до монашеских облачений и церковных свечей, тянулись до самого потолка, образуя подобие лабиринта в полутьме магазина, едва рассеиваемой слабыми лучами дневного света. Я замешкалась у входа, ища взглядом продавца. Видимо, отошел куда-то. Пожав плечами, я прошла к угловой полке с поблескивавшими в полумраке золотыми крестиками и принялась изучать товар. Медленно пройдя несколько рядов, присмотрела также изящный томик Библии в кожаной обложке с серебряной окантовкой и пару толстых свечей. Отсутствие продавца сперва раздражало, потом стало беспокоить. Нетерпеливо вздохнув, я повернулась… и тут осознала, что нахожусь не одна среди полок и пыльного сумрака. Томики Библий передо мной неплотно прилегали друг к другу, и через образовавшуюся щель я увидела чей-то темный неподвижный силуэт по ту сторону полки. Мне показалось, что молчаливый посетитель листал книгу, не слишком аккуратно переворачивая страницы. Потом со странным ироничным смешком отшвырнул книгу прочь и двинулся вдоль полок. Еще пара шагов — и он окажется прямо передо мной. Я так и застыла, затаив дыхание.
Скрип, скрип… Так обычно скрипят дорогие кожаные ботинки. Темная высокая фигура, наконец, обошла полки и остановилась напротив меня, в конце ряда. В помещении было довольно светло для того, чтобы разглядеть незнакомца, но мне показалось, что в углу, где он стоял, сгустилась вся тьма мира. И все же я отметила длинный кожаный плащ, атлетическую, хоть и невероятно стройную мужскую фигуру, длинные, казавшиеся белыми, волосы. Неясные тени за его спиной шевелились, точно живые, очертаниями напоминая огромные крылья. Сглотнув, я невольно отступила к выходу. Тут незнакомец подал голос.
