же знаешь Илью, он возьмется, только если что-то серьезное.
– Знаю, потому и подумала об этом. У меня плохое предчувствие, Любочка. Насчет Юлии. Тогда, с этой «Белой лилией», было то же самое. Сначала смутное ощущение, предчувствие, а потом уже факты… Помнишь?
– Помню, конечно, такое никогда не забудешь.
– Альберт Валентинович, мне нужно серьезно с вами поговорить.
Аня нашла Безбородова-старшего за углубленным изучением ноутбука, который стоял в супружеской спальне. Почта и вход в соцсети не были запаролены, из чего следовал вывод о том, что супруги не имеют секретов друг от друга. Или что их секреты спрятаны куда более надежно. По недовольному лицу Альберта Валентиновича Аня поняла, что он так и подумал. И еще она поняла, что ее отказ раскрыть суть их соглашения с Юлией вывел старика из себя. Не обидел, нет, он был слишком прагматичен и опытен, чтобы тратить драгоценные эмоции на обиды. Скорее имело место плохо скрываемое раздражение: Анна отказалась ему подчиниться, а он этого не любил. Как человек, много лет проработавший в административных структурах, Альберт должен был в точности знать все иерархические нюансы и понимать границу между теми, кто должен ему подчиняться и кто этого делать не обязан. Однако время, проведенное вне стен госорганизаций, расслабило его, произошло отвыкание, и сейчас он смотрел на Аню исподлобья.
– Что-то срочное? – буркнул он, всем видом показывая, что у них с Анной вполне могут быть очень разные понятия о важности.
– Да, срочное и важное, – ответила Аня.
Безбородов не шелохнулся. Аня выждала минуту и уже более строго сказала:
– Если вы очень заняты, я не буду отнимать ваше время, но прошу потом не обижаться на меня за то, что вы стали не первым, кто получит информацию, которую вам следовало бы знать.
– То, что я хотел от вас узнать, вы предпочитаете скрывать, – в тон ей ответил Альберт Валентинович, – а все прочее меня сейчас не очень интересует. Хотите изображать из себя… валяйте, кичитесь своей принципиальностью.
– Я пришла как раз потому, что изменила свое мнение.
– По поводу вашей договоренности с Юлией Андреевной? И что вас на это подвигло?
– Альберт Валентинович, сейчас не время, и давайте не будем таить обиды друг на друга. Несколько часов назад исчезновение Юлии представлялось мне совсем в другом свете, и когда я раскрою суть наших с ней взаимоотношений, вы поймете почему. После того как был найден скутер, ситуация в корне изменилась. Теперь нельзя исключать, что с Юлей произошло что-то очень плохое. И я обязана буду рассказать о том, что знаю, полиции. Но из уважения к вам я могу вначале проинформировать вас.
Альберт изменился в лице, он вскочил с кресла и повел Анну из комнаты. Они прошли коридором, спустились по лестнице, и он наконец открыл перед ней дверь в комнату, которая служила то ли библиотекой, то ли чьим-то кабинетом.
– Здесь нам будет удобнее. Что вы хотите мне рассказать?
– Вы не будете возражать, если я сначала задам вам один личный вопрос?
– Смотря какой, – пожал плечами Безбородов.
– Вы считаете семью своего сына идеальной? – решилась Анна.
– Идеальной? – усмехнулся Альберт. – Я очень хотел бы, чтобы все было именно так. Поверьте, я много сил вложил в то, чтобы Влад был счастлив в личной жизни.
– И как вы отнесетесь к тому, что между Юлией и Владом все не так гладко, как вам хотелось бы?
– Так вы частный сыщик? Вы детектив? Юля наняла вас проследить за мужем? – Лицо Альберта вытянулось, на лице появилась снисходительная улыбка. – Ну и что же вы раскопали, девочка?
– По-прежнему Анна, если вы не возражаете, – без тени ответной улыбки поправила его Аня, – и если вы опять же не возражаете, по-прежнему финансовый аналитик. Юлия Донич наняла меня для финансового анализа текущих дел в «Апексе». С недавних пор у нее появилось подозрение, что ваш сын производит нецелесообразные траты и делает это втайне от нее.
Анна с удовольствием отметила, что лицо Альберта Валентиновича вытянулось, брови сдвинулись к переносице, лицо заметно помрачнело.
– У Юлии Андреевны появилось подозрение, что Владислав Альбертович готовит предприятие к банкротству. И она попросила меня проверить, имеют ли основания ее опасения.
– И что? К какому выводу вы пришли?
– Я могу предоставить вам отчет, который я готовила для Юлии, но если вы хотите сейчас услышать краткое резюме, то признаков подготовки к банкротству я не нашла.
Альберт облегченно вздохнул, но Аня продолжала:
– Однако нецелесообразные траты имели место, в этом нет никаких сомнений.
– Вы так уверены? Вы что-то понимаете в этом бизнесе? Может быть, эти траты были как раз жизненно необходимы?
– Альберт Валентинович, давайте будем уважать наши профессиональные качества, – отчеканила Аня, – финансовый аналитик не должен быть специалистом во всех возможных сферах хозяйствования. Таких аналитиков нет. Мне продолжать?
– Простите, Анна, конечно.
– Чтобы развеять ваши сомнения, я скажу, что те непродуктивные траты, которые позволял себе Влад, были бы заметны любому внимательному человеку, необязательно имеющему экспертный образовательный уровень. Например, «Апекс» платил огромные гонорары юристам, якобы ведущим в арбитражном и общих судах дела, которые либо уже были давно закончены, либо затягивались умышленно. В сметы расходов включались и консалтинговые услуги, в которых «Апекс» совершенно не нуждался. Были сделаны многочисленные дорогостоящие покупки, наличие которых стоило бы проверить, поскольку на балансе предприятия они не числятся.
– И каков порядок сумм?
– Судя по оборотам «Апекса», эти потери не катастрофические. Но все же ощутимые. Если без инвентаризации, то это три миллиона девятьсот тысяч рублей. Если провести инвентаризацию, сумма может увеличиться.
– На сколько?
– Примерно в два раза.
Альберт зажмурился, стал тереть глаза пальцами правой руки. Было видно, что подобные известия он получает не каждый день.
– Анна, скажите, если Юля заключила с вами соглашение о финансовой экспертизе…
– Прошу прощения, Альберт Валентинович, – прервала его Аня, – это не экспертиза, даже не аудит. Это не подробный, не доскональный, я бы даже сказала, поверхностный анализ финансовой деятельности. Углубленная проверка могла привести к другим открытиям. Она предоставила мне лишь те документы, по которым можно составить беглое, предварительное мнение.
– И она не говорила, как собирается использовать ваши выводы?
Аня пожала плечами.
– Как вы думаете, она не собиралась устроить какое-то семейное разбирательство? Ведь она для чего-то пригласила вас сюда?
– Тот же самый вопрос задавала ей и я сама. Я тоже не знаю, зачем она меня пригласила. Я и сама боялась, что дело может дойти до скандала.
Старик вскочил со своего места, начал вышагивать по комнате. Подошел к окну, но не смог сконцентрироваться на картинке,
