совсем ранним – Дунай Рэнкин точно не появится здесь до обеда.
На завтрак она не явилась. Ей не особо хотелось есть. Желудок ныл от пустоты, но Ева чувствовала, что не проглотит ни кусочка, даже если появится желание.
Она вошла в сторожку. Там сидел Оливер Фостер, брат Дика, старший сын Теодоры. Ему было уже за тридцать, он был не женат, как и все его братья. Его рыжие волосы ярко выделялись на фоне темной комнаты, в которую еще не проник утренний свет. Оливер спросил, была ли Ева на завтраке. Она ответила как есть, и он предложил ей печенье. Она посмотрела на него и поняла, что это было печенье Фараона. Значит, вот, кто ест его втихоря. Фараон уже месяц ищет вора. Если бы у нее было другое настроение, она бы что-нибудь сказала. Но сегодня она молчала. Они долго сидели молча, пока не пришел Дунай.
Они ехали в машине. На улице развиднелось, преввиров не было слышно. Поднялось солнце, но не слишком высоко; теперь оно начнет ходить все ниже и ниже, и тепла будет меньше. Все сильнее ощущалось наступление осени.
Дунай смотрелся не очень хорошо. Он полдороги молчал. Это была скорбная тишина. Вчера он потерял друга. Вчера все кого-то потеряли: отца, друга, хорошего человека, опору и защиту.
Ева так же не знала, что ему сказать. Она хорошо понимала Дуная, чувствовала то же самое, что и он. Внутри собралась такая пустота, что любое сказанное слово покажется бессмысленным, ровным счетом ничего не меняющим.
– Уже слышала новости? – наконец, заговорил Дунай, не поворачивая головы.
Он разбил тишину. Это хорошо. Но его вопрос взволновал Еву. Сейчас она подсознательно боялась любых новостей.
– Что опять? – неуверенно прошептала она.
– Вчера вечером, примерно в то время, когда были… похороны, к воротам подъезжали солдаты.
– Понятно.
– Оливер не рассказал тебе?
Ева помотала головой.
– Ну вот почему Фостеры такие? – сказал он искусственным тоном. Таким, будто вчера с Игорем ничего не произошло. – Странное семейство.
– Зачем они приезжали? – спросила Ева.
– Догадайся.
Еву устраивало, что они по обоюдному согласию избегают главной темы.
– Мы заплатили налог в начале месяца, – сказала она. – Чего они еще могут хотеть?
– Больше денег.
– Понятно.
– Понтарекс решил увеличить сумму вдвое.
Еве было безразлично. Она не хотела сейчас думать об этом. Ей было вообще все равно, что происходит с городом, с Понтарексом и его солдатами, со всем миром. Но реальная жизнь наступала ей на пятки.
– У нас есть деньги, чтобы заплатить?
– В этом месяце, да. Фараон сказал, что некоторые запасы у нас имеются.
– А что потом?
– Не знаю. «Потом» будет только через полмесяца. За это время мы что-нибудь придумаем.
Скоро они оказались на рынке. Ева взяла половину листовок с заказами, и они с Дунаем разделились. Ева подумала о том, что если в следующем месяце придется платить так много налога, они не часто станут ездить на этот рынок.
Заказали очень много шерстяных платков. Это понятно, потому что скоро зима. Люди готовятся к холодам. Ева сразу вспомнила, что прошлой зимой Рори порвал свою куртку. Сколько она не пыталась ее зашить, куртка все равно надрывалась на этом месте. Рори так и ездил в ней по своим Аркадам. Но сейчас нужно успеть купить новую, пока не поползли слухи о повышении налога. Как только всем станет известно – дорогие покупки сразу прекратятся.
Ева стояла у лавки с платками, когда к ней подступил Марк Кассель.
– Надеюсь, ты помнишь, что обещала мне услугу? – сходу спросил он.
Ева вздохнула.
– Для нее сейчас не очень подходящее время, но ведь тебя это не волнует, так?
Он кивнул. Его черные глаза замерли на ее бледном усталом лице. Ева выдержала его тяжелый взгляд.
– Что просить? – спросила она. – Что ты хочешь от Артура?
– Нужно кое-что починить. Он ведь у вас большой умник.
– Точно. Что это за вещь?
– Не важно. Ты в этом не разбираешься.
– Хорошо, можешь не говорить. Мне все равно. Но если он не сумеет, это твои проблемы, понял? Уговора о том, что я заставлю кого-то сотворить чудо, между нами не было.
Марк широко улыбнулся.
– Сегодня же. Вечером я привезу вещь. Пусть он будет в курсе.
Ева согласно качнула головой. Она снова повернулась к платкам и стала звать продавца. Пройдя по рядам, она нагребла полные руки. Пришлось найти Дуная, чтобы он положил покупки в машину.
Ева безмолвно смотрела на него, пока он укладывал вещи. А ведь, правда, у него когда-то были сын и жена. Он потерял их не так уж и давно. Примерно полтора года назад. Но об этом все уже забыли, никто этого не помнит, словно эти люди ушли лет двадцать назад. Они уже далеко в прошлом. Но неужели Дунай, сам Дунай так редко вспоминает о них? Быть этого не может. Хотя с первого взгляда он не кажется несчастным, не выглядит как человек, у которого от страшного гриппа скончался маленький сын, а на следующий день умерла жена. Неужели он так умело прячет это горе в себе? Или же боль со времени притупилась? Значит ли это, что время все-таки лечит? Значит ли это, что оно вылечит ее?
Вечером в город явился Кассель. Ева обо всем предупредила Артура, и он не стал упираться. Он не мог допустить того, чтобы сейчас Еву кто-то донимал из-за какого-то дурацкого невыполненного обещания.
Кассель притащил с собой какой-то приемник. Черная большая коробка. У Артура округлились глаза, когда он увидел устройство. Это было его собственное изобретение, которое он несколько месяцев назад продал одному человеку в Ате.
– Зачем тебе этот приемник? – между делом поинтересовался Артур.
Кассель не стал рассказывать.
Артур возился с ним уже два дня. За это время в Город Гор еще два раза успели приехать солдаты. Они пытались диктовать условия. Фараон ни на что не соглашался. Он взял дело в свои руки. Никто не возражал. После Игоря он был следующим, кто годился на роль главного в Городе Гор. Имелся еще и Рори, но он был пока что слишком молод. Фараон сразу предупредил его, что занял это место временно. Когда Рори подрастет и наберется опыта, он сам заместит отца.
Пока Ева с утра толкалась на рынке, Дунай не спешил и успел перекинуться со знакомыми парой слов. Никакой молвы о повышении налога в Ате не было. Он предупредил об этом Фараона, и тот для верности, отправил его в Патоку, чтобы разузнать ситуацию и там. Ева с ним
