Итак, через год после возвращения из Черной Зоны я совершенно случайно встретил Валерку Жеребцова на улицах своего городка. Выглядел он не ахти, но держался бодро. После настороженного вопроса «Вы случайно не Дмитрий Тур- чин?» и моего кивково-утвердительного ответа его понесло:
- А я запомнил название твоего города чисто профессионально. Найти человека среди пятнадцати тысяч - не проблема. Сунулся в «Кокос» и сразу всё узнал от твоего кореша Кости Коваленко. Хотя, если честно, я уже в прошлом году сюда приезжал. О тебе никто ничего толком не знал, а особо светиться в официальных учреждениях мне ни к чему. Поначалу хотел развернуться и в столицу уехать, а потом подумал: «Кому я там нужен?» Поболтался пару недель. Правда, зимой легче в большом городе. У вас народец попроще - отмандячат и выкинут. Или ментам сдадут. Затем поболтался по республике и опять к тебе заглянул.
- Стоп, Валерка. Ты бомжуешь?
- Круче. Я теперь вместо статуса без вести пропавшего признан умершим. Прошло, правда, всего полтора года. Забашляли, наверное, кому надо, чтоб комнату мою присоединить к своей. Доказывать, что вот он я, не хочу. И сил не хватит. К тому же я соквартирникам в свое время насолил самым антиобщественным образом.
- Минуту, Валера! А работа?
- Видишь ли, Димон, чтобы существовать, не обязательно работать. Подойдешь на вокзал перед отправлением поезда, пообщаешься с интеллигентом типа нас с тобой, даст он что-нибудь для поддержания бренного тела. Я ведь журналист, а значит - психолог. Моя профессия - уметь людей разговорить. Обломы, конечно, бывают, но по собственной глупости, жадности и нечасто. .А ты знаешь, почему охранники порой беспредельничают? Потому что «охрана» палин- дромно читается «анархо». А сам-то как?
- Ветеринар у частника.
- Ну, это я в курсе. Значит, чему-то на Ферме научился?
- Просто других вакансий пока нет.
По дороге домой мы подобрали серенького котенка. Вернее, Жеребцов подобрал: «Слышь, Димон, у Шонера котяр не было! Возьмем моего брата по судьбе хотя бы на время?»
Котенок внимательно смотрел на меня и, главное, не мяукал. Я согласился.
Валерка, всегда склонный к парадоксальным вопросам, не удержался и вопреки своему неопределенному статусу спросил в лоб:
- Чем ты убиваешь животных? Вводишь в кровь нашатырь?
- В принципе нам эвтаназию проводить не положено. Но вообще-то - Т-61.
- Красиво звучит. Почти как танк Т-62, на военной кафедре изучали. - Валерка как-то ностальгически хмыкнул и задал еще один вопрос:
- Димка, а ты формулу крысиного яда знаешь?
- Фосфид цинка.
- Блин, и это красиво звучит! А то, знаешь, устал от этих эмоциональных передергиваний.
Через пятнадцать минут мы сидели у меня в квартире. Он, предварительно угостившись пивом, принял ванну и переоделся в мои старые вещи. Его одежду я отнес к мусорному контейнеру. Все-таки есть люди, для которых изношенное, потертое и давно не стиранное шмотье экс-корреспондента является вполне приемлемым одеянием.
Между делом Жеребцов осведомился, кто есть «ху» в моей фирме. Услышав, что коммерческий директор - жена генерального, рассказал очень даже иллюстративный, но абсолютно нецензурный анекдот о семейной паре, купившей Камасу- тру и пригласившей для освоения Книги Любви соседа.
Валерка, психолог чертов, ни слова не говорил об острове Шонера, прекрасно понимая, что меня не может не интересовать эта информация и, видимо, считая ее единственным надежным капиталом, который можно обменять на дружеское отношение.
Однако, когда была распита первая бутылка, сдался он:
- Понимаешь, Димон, ничего не было: ни острова Шонера, ни самого Шонера, ни ореойев, ни зооморфов! Нам все это привиделось.
- Гюнтер выжил? - я игнорировал категоричность, противоречившую действительности.
- Бывают такие дичайшие накладки: ты ведь помнишь то цунами? Волна слизала всю нижнюю часть острова. «Стюарт» ушел под воду. Погибли и те из племени танайя, которые не захотели уплывать, и зооморфы. Скорее всего, погиб и Гюнтер. Без вопросов погибли ореойи в своих моторках, так и не успев добраться до острова.
- Аккурат как в «Таинственном острове». - иронией я продемонстрировал недоверие к рассказу Жеребцова. - А как же ты?
- Наверное, Бог меня оставил, потому что считает, что я еще недостаточно помучился. Или не сделал то, что надлежит. Самое смешное: очнулся я оттого, что затекла рука, на которую напетлил ремень шмайсера. И страшно болел затылок.
- Постой, Валера! Ты же претендовал на карабин!
- Мы потом с Гюнтером поменялись. А нет, в самом деле - карабин!
- Ты сказал, что ореойи были на моторках? Артур Рацин, помнится, говорил, что кайаки были парусные.
- Ну, не знаю, что он тебе говорил, - я слышал шум моторов. Да и кто мешает иметь и то, и другое? Выключил мотор - и иди под парусами!
- Как ты слышал, если цунами шло?
- Не цепляйся к мелочам и не перебивай. У меня самого, честно сказать, каша в голове. Если не сдвиг по фазе. Возможно, это все - только мои замуты. Кстати, ты помнишь затопление Братска Леной?
Несомненно Валерка учел мое критическое отношение к тому, чем пытался поразить. Но, возможно, он и вправду мало чего знал. Я решил «не гнать жеребцов». В конце концов, экс-корреспондент, а ныне бомжующий бич - один из немногих дорогих мне в этом мире людей. И он у меня в гостях. А затопление Братска Леной я вспомнил только с помощью Валерки.
- Как ты выбирался?
- Клаус остался на острове. Он, не желая покидать его вместе с волной, зацепился за куст, другой рукой удерживая за волосы свою последнюю подружку, судя по поджатым кистям - из «хунде». Правда, у Клауса было две дырки «пять шестьдесят пять» - в животе и в груди, а у Амалии одна - слева к виску. Да еще в ноге, кажется. Или о сук царапнулась.
Из танайя уцелела женщина. (как «уцелела»? - осталась лежать на острове!), которая мне выговаривала за неправильный образ жизни. За курение хауду в основном. Мол, предки об этом знали, но предостерегали, что придет светлый человек и вскроет старинный рецепт. Ее нога попала между ритуальными кольями, вокруг которых плясали в новолуние танайя. Правда, голова размозжена.
Я - к «Хаймат». Общий вход - нараспашку, воды по пояс, двери заблокированы. Знаю, что там как минимум консервы есть, а добраться не могу. А тут еще одна волна. Шарахнулся башкой о дверь, но сознание не потерял. Или потерял, не помню. Удалось как-то выплыть. А весь «Хаймат» - в воду и с концами. Короче, жил в согласии с природой недели две. А потом подъехали какие-то местные эм- чээсники, посигналили, без особых проблем по заявлению отправили куда надо. Да, кстати, кажется, наводнение было после того, как Гюнтер всех зооморфов порешил.
- Гюнтер?
- Ну, не знаю! Потопли-пострелялись. Какая разница?
- Валера, ты писал обо всем этом куда-нибудь?
- Глохни, Димон! Такой материал нигде не прокатит.
- У тебя были дневники.
- У меня нет протежеров - в лучшем случае опубликовали бы после смерти. Давай, наливай, Димка. И - по полной.
Видя, что Валера не хочет или не может рассказать ничего конкретного, я попросил обождать пару минут. Сходил в туалет, затем постирал в ванной носки, вышел на балкон, чтобы со своего второго этажа найти Большую Медведицу и Полярную Звезду.
Когда вернулся на кухню, Валерка спал, уронив голову на руки, предупредительно раздвинув посуду и демонстративно положив на скатерть обе бутылки «Беловежской».
В процессе перемещения в более комфортные условия для отдыха он невнятно поведал о том, как в составе Юго-Западного фронта мочил немцев под Сталинградом:
- Ну, я там по-скромному: в Чертково отсиделся. Несытно было - с ополченцами пайку делили. Больше хлопот с пленными фрицами. Холодрыга! Но немцы, даже пленные, подисциплинированнее наших салаг!
- Когда это было, Валера? - спросил я, перетаскивая бренное тело на свежую кровать.
- Не помню точно. Где-то перед Новым годом. Ах да, ты же про остров Шо- нера спрашивал! Завтра доскажу, устал я что-то. Молодец, что не бросаешь товарища в биде.
Последним словом он, естественно, обозначил не свое состояние, а туалетную раковину для подмывания. Я понял намек и не поленился сводить его в туалет, не посчитав помощь в выполнении сей процедуры унизительной.
Сам я лег на диван, укрывшись туристическим спальным мешком, доставшимся от родителей.
.Валерка не просто храпел, что присуще его возрасту и пьяному состоянию, но и иногда что-то угрожающе выкрикивал.
Впрочем, назавтра вечером, когда мы снова сидели за бутылкой (причем я пил номинально, а Жеребцов не только отсыпался и отъедался за день), была предложена иная версия:
- Ореойи приплыли на два дня раньше, чем обещали. Поэтому танайя не все и выехали: у них три нормальных шестиместных кайака и тридцать восемь человек. А еще и скарб погрузить нужно! Естественно, Гюнтер был готов к схватке и обстрелял ореойев до того, как они ступили на берег. Но Туэве Могуна, новый Владыка, был неплохим тактиком: вторая группа, состоящая из лучших воинов, зашла со спины, высадившись, скорее всего, за пределами видимости - в дальней лагуне. После этого они пошли в племя танайя, но там остались в основном только немощные. Остальные успели переплыть за сорок километров на восток - на остров Дреноу к родственному племени.
