— Наверное, да. Может, это и хорошо, что у вашего сына и его жены нет детей.
— О нет. Воспитывать детей, конечно, сложнее, чем есть рождественскую индейку, но без этого не обойтись.
— Ну, не буду больше вас задерживать, мистер Стэнвик. Благодарю за помощь.
— Послушай, сынок.
— Да?
— Я обрадовался твоему звонку, потому что не знал, где тебя найти. Я все думал о твоей «Бронзовой звезде». Я хотел бы заключить с тобой договор.
— О?
— Ну, ты должен получить награду. И вот что я об этом думаю. Ты получишь «Бронзовую звезду» и пришлешь ее нам. Мы сохраним ее для тебя, а потом, когда ты захочешь, вернем назад, чтобы ты мог показать ее своему сыну.
— Спасибо, мистер Стэнвик.
— Так что ты скажешь? Если с нами что-то случится, мы позаботимся о том, чтобы «Бронзовая звезда» никуда не пропала. Мы будем хранить ее в банке, вместе с выходными туфлями моей жены.
— Даже не знаю, что и сказать.
— Жизнь — долгая штука, сынок, и наши суждения со временем меняются. Пошли нам свою «Бронзовую звезду», а мы сбережем ее.
— Вы — хороший человек, мистер Стэнвик. Позвольте мне подумать о вашем предложении?
— Конечно, конечно. Мне кажется, теперь тебе будет легче принять решение.
— Спасибо. Большое вам спасибо.
— Звони в любое время, сынок. Вчера я подкупил акций телефонной компании.
— «Нонхиген Инн» слушает. Добрый день.
— Добрый день. Это мистер Алан Стэнвик.
— Здравствуйте, мистер Стэнвик. Рад слышать ваш голос, сэр.
Две девочки-подростка заглянули в игровую комнату. Очевидно, они искали не Флетча, потому что дверь снова закрылась.
— Я звоню сам, потому что сегодня суббота, а я решил, что, возможно, прилечу на следующий уик-энд.
— О?
— Вас это удивляет?
— Извините, сэр. Но обычно мы принимаем вас раз в полтора месяца, а вы приезжали две недели назад.
— Я еще могу передумать.
— Как вам будет угодно, сэр. Номер всегда в вашем распоряжении.
— Благодарю.
— До свидания, мистер Стэнвик.
— «Свартаут Невада Риэлти компани».
— Джима Свартаута, пожалуйста.
— Извините, сэр, но мистер Свартаут уехал с клиентом.
— Когда он вернется?
— Сегодня суббота, сэр, и…
— Понятно.
— Если вы оставите ваш номер, он позвонит…
— Нет, благодарю. Он будет в понедельник?
— Да, сэр.
— Я позвоню ему сам.
Глава 15
Все еще в белых шортах и тенниске Флетч медленно ехал по Виззард-роуд. По телефонному справочнику он узнал нужный ему номер — 12355.
Красивый, построенный в испанском стиле дом возвышался посреди зеленой лужайки. На подъездной дорожке стоял голубой «кадиллак».
Флетч оставил машину на улице.
Заметив поднимающийся дымок, он сразу направился во двор.
За оградой бассейна толстый лысеющий мужчина в цветастых шортах смотрел на разожженный мангал. Позади него на каменной глыбе стоял большой бокал джина с тоником.
— Берт?
Мужчина обернулся, готовый приветствовать доброго приятеля, но при виде совершенно незнакомого человека улыбка сползла с его лица.
— Джон Залумаринеро, — представился Флетч.
— О, конечно.
Берт Эберхарт протянул руку.
— Я приехал в город на один день. Джоан Коллинз и ее отец пригласили меня на ленч в Рэкетс-клаб.
— А…
— Я спрашивал о вас. Джоан сказала, что вы живете на побережье и я могу заехать к вам по дороге в отель.
— О…
— Я не видел вас со дня свадьбы Джоан. Вы были шафером.
— Джон! — Берт Эберхарт словно прозрел. Они вновь обменялись рукопожатием. — Клянусь богом, как я рад тебя видеть! Где ты скрывался?
— Продавал мебель. В Монтане.
— Потрясающе. Ты так молодо выглядишь. Так ты говоришь, старик Коллинз угостил тебя ленчем?
— Сандвичем с сыром.
— О Боже! Джон Коллинз и его сырные сандвичи. Он чуть ли не миллиардер, а угощает тебя сыром. Что бы он ел, если б был беден. Я знаю, что ты имеешь в виду. Я сыт по горло его сандвичами. По меньшей мере, он мог бы купить тебе бифштекс. С его-то деньгами. Он боится пополнеть даже на фунт. Как будто это кого-то волнует. Все слишком заняты, взвешивая кошелек Джона, чтобы замечать, как выглядит он сам.
— У вас-то очень представительный вид…
— Вот мне-то надо похудеть. Что тебе налить? Джин с тоником?
— С удовольствием.
— У меня все под рукой, — он подошел к стене дома, где в тени стоял бар. — Мое правило, не уходить от бутылки дальше чем на десять шагов.
Поэтому он так и располнел, подумал Флетч.
— Мы неплохо повеселились на той свадьбе, — заметил он. — Но вы, должно быть, не помните.
— Да, я нализался до чертиков. Все вылетело из головы. Мне казалось, что женюсь я. Повтори, пожалуйста, свою фамилию.
— Залумаринеро.
— Да, да, ну как же. Ирландец.
— Вернее, валлиец.
— Теперь я вспомнил. Мы действительно тогда развлекались. Отличная была свадьба. Как же я мог тебя забыть! Ты же спустился в бассейн в шляпе на голове.
— Неужели?
— Ну конечно. Вошел прямо в воду и продолжал идти как ни в чем не бывало.
— Я не помню.
— В тот день перебрал не я один. Ну, за твое здоровье. О Господи, какая жара! Не понимаю, почему люди живут в этом климате? Мы стремимся в Калифорнию из-за прекрасной погоды, а потом до конца дней сидим в обнимку с кондиционером. Подходи к мангалу. У нас сегодня гости.
Флетч сел под солнцезащитным зонтиком, а Берт занялся мангалом.
— Чтобы приготовить хороший бифштекс, надо заранее разжечь мангал. За два или три часа. Наши предки, как тебе известно, поддерживали огонь постоянно. Конечно, им не приходилось столько платить за древесный уголь. Короче, для того, чтобы что-то поджарить, им требовалось лишь подойти к очагу. Мы же каждый раз разжигаем огонь заново. Боже, как я рад, что ты заглянул ко мне, Джон. Оставайся на ужин.
— Большое спасибо, но я не могу.
— И напрасно. Тот, кто провел ленч с Джоном Коллинзом, достоин мясного ужина и орденской ленты.
— Мой самолет вылетает через пару часов.
— Тогда тебе надо выпить. В самолет можно садиться только пьяным. Тогда остается шанс спастись, если он упадет.
— Как Алан?
— Блестяще. Выглядит, как ты. Ни унции жира. В прекрасной форме. Я устаю от одного взгляда на него.
— Помнится, на свадьбе вы говорили, что дружите с Аланом еще со школы.
— Да, мы вместе учились в Колгейте. С тех пор я паразитирую на нем.
— Не понял?
— Почти с тех пор. Не считая нескольких лет до его свадьбы. Тогда мне приходилось зарабатывать на жизнь. Хочешь еще выпить? Я держу все страховки Алана. Его жизнь, дом, машины, яхта, «Коллинз Компани». Поэтому я никогда не спорю с Джоном Коллинзом, несмотря на его сырные сандвичи. В конце концов, от него зависит моя будущая выпивка.
— Джоан говорила, что Алан застрахован на три миллиона.
— Можешь ей верить.
— Это правда?
— Абсолютная правда. Мертвым этот парень стоит куда больше, чем живым. Но не для меня. Каждый вечер я молюсь за него. Если он умрет, я последую следом за ним. Иначе мне вновь придется идти работать. Боже! Об этом даже страшно подумать. Какой-нибудь паршивый механик забывает подтянуть гайку в этом паршивом самолете в Айдахо, и моя жизнь кончена. Я ненавижу самолеты. В этом я похож на мать Алана. Он летает, а я волнуюсь. Возможно, я умру от волнения, а он прокрутит мертвую петлю над моей могилой.
— Значит, вы познакомились во время учебы?
— Какой он был красавец! В общежитии нас поселили в одну комнату. Раньше он участвовал в турнире «Золотые перчатки». Такой серьезный парень. На уме только работа, работа и работа. Я хотел войти в студенческое братство, а он — нет, то есть ему было все равно. Чуть ли не каждый уик-энд он ездил домой. В богом забытый городишко Нонхиген, что в Пенсильвании. Какая же там скука. Один раз я поехал с ним. В субботу вечером мы нашли только одно развлечение: наблюдать за автобусной остановкой. «О Боже, — сказал я Алану, — ты слишком серьезен. Колледж — это не только учеба». Я хотел, чтобы мы вместе подали заявление о приеме в студенческое братство. Я думал, что мои шансы при этом возрастут. Они отвергли меня, но пригласили его. А он не писал никакого заявления. Для меня это был жестокий удар. Мне казалось, что я никогда не оправлюсь от него. Как могли эти семнадцати- и восемнадцатилетние сопляки решать, кто им подходит, а кто нет, если они знали человека лишь несколько месяцев? Почему они отказали мне? За столь короткий срок эти мерзавцы пришли к выводу, что Алан — золото, а я — дерьмо. И Алан даже не оставался в кампусе на уик-энды. Я жаждал стать членом студенческого братства, а студенческое братство жаждало Алана. Господи, я даже плакал. Алан согласился при условии, что они возьмут и меня — его соседа по комнате. Боже, я никогда этого не забуду! Он просто облагодетельствовал меня. Представляешь, какая была у него сила воли. Членство в братстве значило очень многое, а он хладнокровно торговался с этими обезьянами. Я думал, у него ничего не выйдет. Но он своего добился. Они приняли нас обоих. А потом он не ударил для братства пальцем о палец, лишь позволял им гордиться тем, что состоит в нем. И по-прежнему уезжал домой на уик-энды. Я же участвовал во всех начинаниях. Господи, как мне было хорошо! Незабываемое время.
