Лиза пошла по саду, то и дело касаясь стволов пальцами. В своем дневнике дед писал, что разговаривает с деревьями. Он всем им дал имена, но Лиза их, разумеется, не запомнила. Она вообще считала это чем-то… не совсем нормальным.
А сейчас она шла, касаясь руками чуть шершавых стволов, и шептала.
— Ну, вот и все, мои хорошие. Надо готовиться к зиме. Набираться напоследок тепла и солнышка, а потом засыпать. До весны.
Среди пока еще зеленой листвы вдруг блеснул солнечным зайчиком круглый желтый бок. Яблоко. Последнее яблоко этого сада.
Лиза аккуратно обняла плод ладонью, сжала пальцы и потянула. Яблоко легко сорвалось, оставшись в Лизиной ладони. Она долго смотрела на желтый шар с нежным, робким розовым румянцем на круглых боках. Лизе вдруг вспомнились слова Кравцова: «Вот, загадывайте, если какая болячка есть — вылечит». А потом другие слова, после того, как Лиза сказала, что у нее ничего не болит: «Значит, красоты прибавится!». Может, ей от яблок деда Матвея ума прибавится? Не академического, а простого, человеческого, чтобы людей лучше понимать?
Лиза с хрустом откусила теплое желтое яблоко. Медовое, сочное. Самое-самое вкусное. Которое обязательно исполняет желание.
Интересно, зачем Лису целый ящик яблок? Выходит, ты обманул меня, Лис? И никакой ты не бессмертный?
***
На следующий день и в самом деле прибыли катера. Три. Лиса среди капитанов не было. Акинфея тоже. Зато был тот, кто вчера первым поздоровался с ней — седой и коротко стриженный, который представился Монголом, а в ответ на удивленный взгляд Лизы пояснил:
— Я в Монголии десять лет отработал по молодости, геологом. А так я Лаврентьев. Артур, — помолчал и добавил: — Никитич.
Под руководством Монгола Никитича остатки яблок погрузили в катера, оставив Лизе два ящика, вручили четыре буханки свежего хлеба. А потом катера один за другим развернулись и исчезли в появившейся над озером легкой дымке.
В гости к Белому озеру уже спешила осень.
***
За оставшееся до юбилея Кравцова время Лиза всерьез взялась за подготовку к зимовью. Мало ли что Лев Федорович сказал: «Потом разберемся». Лиза не станет ждать этого «потом». Сама разберется. У нее есть записи деда Матвея.
Лиза проверила и законопатила щели между бревен нашедшейся в хозяйстве паклей. Слово-то какое смешное — пакля. А какая полезная в хозяйстве вещь, оказывается! Проверила ставни. И даже крышу проверила — нашла деревянную лестницу, приставила к стене и залезла наверх. Лиза сидела на крыше в обнимку с печной трубой и смотрела на озеро. Отсюда вид открывался даже лучше, чем со смотровой площадки. Лиза гладила теплые кирпичи, смотрела на темную гладь воды и думала о том, что еще три месяца назад она не могла бы и представить, что будет сидеть на крыше деревянного дома, обнимать печную трубу и смотреть на бесконечное озеро. А вокруг на многие километры — ни души.
А сейчас Лиза не могла представить, как может быть иначе.
Так же Лиза произвела точный подсчет имеющихся у нее съестных припасов, произвела расчет того, что она будет есть — и про Тумана не забыла! Вышло так, что прав Лев Федорович, запасов ей не хватит до апреля. Значит, надо будет запланировать поезду в поселок. Может быть, после юбилея. Надо будет с Кравцовым посоветоваться. Зато она приедет всесторонне подготовленная к разговору. И надо что-нибудь придумать насчет подарка.
***
Лиза, стараясь не волноваться, спускалась по дорожке вслед за Туманом. Сегодня семнадцатое, и к берегу приближался катер. Лиза была уверена, что это не Лис. Но сердце нет-нет, да екало.
— Привет, Лизок! — с катера ей блистал улыбкой Акинфей. Осень внесла коррективы в облик капитанов, и на смену майкам и шортам пришли брюки и куртки. А из-под куртки у Акинфы торжественно белела рубашка. — Готова?
— Готова, — отозвалась Лиза. Наклонилась и потрепала Тумана по холке. — Остаешься за старшего, малыш. Я скоро приеду.
Туман, умница, не стал скулить, только коротко лизнул руку. Лиза поправила лямку рюкзака и, приняв протянутую ей Акинфеем руку, забралась на катер.
***
Дыхание осени окутывало Акколь. Смешанная тайга впустила в свою мрачную зелень желтые краски. У берегов, в местах впадения речушек и ручейков клубился туман. От воды ощутимо тянуло холодом. Летом ледяные брызги от катера остужали разгоряченную кожу. Сейчас, на исходе сентября, они предупреждали: «Держись от озера подальше».
Катер быстро летел вперед, а Лиза с Акинфеем молчали. Она была уверена, что капитан будет разговорчив, но ошиблась.
— У вас хороший катер, да? — молчание все же угнетало.
— Мы же вроде на «ты». А нет, так у Кравцова на брудершафт хряпнем, ага? — Лиза не стала спорить. Она просто была рада, что Анатолий не стал отмалчиваться. Ей хотелось говорить. Ей хотелось о многом спросить. И Акинфей продолжил: — Хороший катер, да. В прошлом году купил. Но до «Чыйрака» далеко.
— У Лиса катер лучше? — выпалила Лиза.
Акинфа хмыкнул.
— У него все лучше. И катер самый быстроходный, там мотор на столько лошадок — летит. И девки его больше всех любят. И денег он больше всех зашибает. Король Белого озера.
Лиза внимательно прислушивалась к интонациям Акинфы. Ты ему завидуешь. Завидуешь, да?
— Думаешь, я Лису завидую?
Лиза вздрогнула. Это Анатолий такой проницательный? Или это все мысли и чувства Лизы так явно отражаются на ее лице? Лизе почему-то казалось, что и то, и другое.
— Не завидую, — сам себе ответил Акинфей. — Такому разве можно завидовать.
Под его внимательным взглядом Лизе стало как-то неловко. И задавать вопросы расхотелось. Но молчание и взгляд Акинфы давили.
— Что?! — наконец, нервно спросила она.
— Ничего, — Анатолий, наконец, отвел взгляд и уставился вперед. — Красивая ты девка, Лиза.
Девкой Лизу, кажется, никто никогда не называл. Красивой — редко. Да и сама Лиза себя красивой не считала, но и особых претензий к своей внешности не имела. Нормальная у нее внешность. Свои мозги она, скажем, в себе ценила гораздо больше. Но сейчас этот простенький комплимент оказал на Лизу какое-то странное воздействие.
— Скажешь тоже, — она неосознанно поправила волосы. — Я тут совсем одичала, косметикой перестала пользоваться, помыться далеко не каждый день получается. Мне вообще кажется, что от меня пахнет, — смущенно закончила Лиза.
Акинфей повел носом, будто принюхиваясь.
— Пахнет. От тебя дымом пахнет. Хвоей. Травами какими-то. Яблоками. И детским мылом. У мужиков от этого набора башню рвет. — Лиза от такого комплимента даже ойкнула, а Акинфей, усмехнувшись, добавил: — Да ты не бойся. Я ж в тюрьме не по этому делу сидел. Не трону. Да и потом, я ж перевоспитался. И понимаю, что я не твоего фасона, — а потом резко сменил тему: — А вон и Алагем.
Глава 7
Раиса Михайловна и в самом деле напекла гору пирогов с самыми разнообразными начинками. И здравицы в честь именинника поднимали рюмками с густой, немного даже маслянистой темно-коричневой кедровкой — так называлась та самая вкуснотища от Льва Федоровича на кедровых орешках.
Лиза знакомилась с новыми для нее людьми, поначалу старалась запомнить имена, но потом прекратила это бесперспективное занятие. Их слишком много для одного дня знакомства. У Лизы была на сегодня сверхзадача — не увлечься и в самом деле очень вкусной настойкой на кедровых орешках и сохранить голову ясной. Ей надо расспросить Кравцова. Теперь Лиза была уверена, что Лев Федорович — именно тот человек, который знает правду о Лисе. И он расскажет ее.
***
— С подарком, конечно, неловко получилось. Извините, Лев Федорович.
— Да ну, брось, Лиза, какие извинения! Ты приехала — и славно.
— Я вам джема яблочного сделала. С калиной. По фирменному рецепту деда. А как Раису Михайловну увидела… Так и подарила ей. За все ее гостиницы.
