Я разочаровал Данилу.
– Нет! Наоборот. Сначала он немного покричал, но когда увидел под обивкой шкатулку и открыл ее, он расцеловал нас с Настей.
Данила перестал катить тележку. Рот так и остался открытым.
– Какую шкатулку?
Я помедлил с ответом.
– Старинную! Резная такая. Небольшая была шкатулка. Плоская! А когда он ее открыл…Он нам сразу все простил.
Я взялся за ручки тележки и покатил ее дальше. Мой дружок бежал рядом со мной, и все заглядывал мне в глаза.
– А что было в этой шкатулке? Что в ней было? Золото? Бриллианты? Зачем вы стали диван дальше потрошить? Разве нельзя было его у меня во дворе дорезать? Макс, скажи, что ты шутишь?
– Шучу!
Казалось, он отстал от меня. Но через полминуты богатое воображение нарисовало ему такую картину, что он вновь пристал ко мне с вопросами как липучий репей.
– Макс, но если вы нашли эту шкатулку втроем, он должен с тобой поделиться. Вас трое было: ты, Сан Саныч и Настя. Значит, третья часть тебе. Так по закону положено.
– Сан Саныч тоже так сказал! – подтвердил я его слова. – Третью часть он мне отдаст. Вот только у ювелира узнает настоящую стоимость.
На Данилу было жалко смотреть. Таким расстроенным я его давно не видел. Он молча взялся за ручки тележки. Толкал тележку и бухтел:
– Значит, вам троим бриллианты, вам корешки, а мне вершки, мне должен достаться раскуроченный диван. Попробуй теперь еще на него из лоскутов обивку пошить. Вечно мне не везет. А я ведь сам сначала хотел с Настей к ней домой пойти, да потом передумал. Сам, свою удачу из рук выпустил… А то бы мне третья часть досталась… Да! А диван был старинный, им еще от деда достался. Дед, говорят, у них был владельцем мануфактуры. Представляешь, жили и не знали, где искать надо, пока я не подсказал. Вот непруха!
Ворота во двор Пархоменко были открыты. Во дворе встретила нас Анна Николаевна – мать Насти и Сан Саныч. Похоже, Сан Саныч уже свыкся с мыслью, что избавился от старой мебели и благожелательно встретил меня.
– Быстро же ты вернулся! – одобрительно сказал он. Но на Данилу смотрел с напускной строгостью.
– Это ты подбил ребят порезать нашу раритетную мебель?
Данила зачастил.
– Сан Саныч – я! Анна Николаевна – это я. Видит бог – это была моя идея. Им бы и в голову никогда не пришло резать мебель. Они еще упирались; и Настя, и Макс. Сан Саныч, Настя говорила, что мебель от дедушки досталась, ее беречь надо. А Макс сказал, что вы ругаться будете. И если бы не я, они никогда не решились, и не пошли к вам домой. Я бы и сам пришел, но тележку вот делал. Сиденье к ней прибивал, от грязи очистил. Хотите верьте, хотите нет, я сначала сказал Максу, чтобы он тележку поскоблил, а когда увидел, какая на нем чистая сорочка, мне его бабушку стало жалко. Поэтому, я остался чистить тележку, а Макс пошел резать ваш диван. А вместо Макса должен был прийти я. Это была моя идея Сан Саныч. Макс здесь ни с какого боку, ни с какого припеку. Вы Сан Саныч как юрист должны понимать, что с организатора и спрос и ответственность вдвое больше. Подтверди Макс, что их диван – это была моя идея.
Я кивнул головой. Суй голову в пасть тигру, суй. Сан Саныч сменил показной гнев на милость. Он потрепал по плечу Данилу и даже похвалил его:
– Молодец! Прошлый урок, видно пошел тебе впрок. Не изворачиваешься, не прячешься, как с ружьем. Помнишь, Настю одну оставил, а сам в кусты. Ну, что тебе сказать? Хвалю на этот раз, хотя надо бы отругать как автора идеи. Так и быть, повинную голову меч не сечет. Пошли, помогу диван на тележку погрузить. Или вы сначала хотите кресла увезти?
Данила мялся. Затем набрался храбрости и заявил:
– Сан Саныч! Вы наверно, меня не поняли! Я, как автор идеи должен наравне с Настей и Максимом получить заслуженную мною долю.
Сан Саныч переглянулся с Анной Николаевной и сказал:
– Данила, до твоего прихода, с Анной Николаевной мы уже обсуждали этот инцидент, и считаем, что твоя и Максима доля участия, не идет ни в какое сравнение с деяниями нашей дочери. Додуматься до такого могла только она!
– Это я додумался! – Данила снова стал у себя на груди развешивать медали.
Сан Саныч его перебил.
– Даже если ты додумался, резать в своем доме стала она.
– Значит, мне ничего? – угрюмо спросил Данила.
– Тебе, на этот раз ничего! – подтвердил Сан Саныч. Данила закипел возмущением.
– Но, это же несправедливо! Макс получит свою долю, Настя получит, и только я вроде ни при чем.
Я изо всех сил дергал Данилу за сорочку. До меня, наконец, дошло, что он претендует на долю драгоценностей из мифической шкатулки.
– В диване не было никакой шкатулки, я пошутил! – громко сказал я. Сначала Сан Саныч и Анна Николаевна непонимающе смотрели на меня, потом на растерявшегося Данилу, потом стали хохотать.
– Ой, ребята, с вами не соскучишься!
– А куда вы диван и кресла отвезете? – отсмеявшись, спросили Настины родители.
– Домой ко мне! – сказал Данила и с сожалением добавил. – Все равно жалко, что вы ничего под обивкой не нашли.
Сан Саныч сказал, что в нутро дивана и кресел еще никто не заглядывал. Вы бы только видели, как загорелись глаза у моего приятеля. Он воскликнул:
– Сан Саныч! Анна Николаевна! Хоть и не моя была идея резать диван, но давайте, пойдем проверим, а вдруг…
Никакого «вдруг» с ослепительным концом не получилось. Сколько ни искал Данила, как ни заглядывал, ничего кроме скрипучих пружин и толстого войлока не нашел и не разглядел. Сан Саныч помог погрузить диван на тележку. Всю обратную дорогу Данила гудел:
– Ты так меня Макс подставил! Так подставил! Как я теперь к ним домой пойду, с какими глазами? А вдруг им меня в суде придется защищать?
– Не болтай глупости!
– А вдруг?
Знать бы, каким он провидцем окажется. Но обо всем по порядку. Сгрузив диван, мы второй раз съездили за креслами. Настя оказалась никудышней закройщицей. Она предложила застелить повозку бархатом, и лишь по краям прихватила их ниткой.
– Сойдет.
– Конечно, сойдет! – согласился я.
– Очень даже красиво. – одобрил Данила.
– На выезд императора будет походить.
Настя ушла домой, а мы с Данилой договорились встретиться в восемь утра. Следующий день был субботой.
– Не опаздывай! Пока!
– Пока!
Глава 8 Африканский индюк
В восемь утра я был у Данилы дома. Мой дружок был одет в свой скомороший наряд. Он впряг страуса в нашу импровизированную повозку и стал понукать. Васька никак не мог уразуметь, чего от него хочет мой дружок.
– Не привык еще к упряжке! – сказал Данила. – Что бы придумать?
Хорошо, что я с утра захватил с собой связку бананов, хотел угостить приятеля. На банан страус пошел. Тележка покатилась. Я предложил Даниле сесть в тележку и испробовать, как она будет вести себя на ходу. Он категорически отказался.
– Кататься на ней будут только клиенты и за деньги. Ваське надо беречь силы.
Тележка, убранная красным бархатом, великолепно смотрелась. На ней можно было бы и Клеопатру по древнему Риму провести. И ничего, только так плебс рукоплескал бы. Мы выехали за ворота. Вернее, выехал запряженный Васька, а мы, шествуя по бокам, указывали ему путь.
– Надо что-то с фотоаппаратом придумать! – сказал Данила.
– Давай сегодня, пока так! А завтра видно будет!
Всю дорогу, пока мы шли к площади, из проезжающих мимо автомобилей нас сопровождали удивленные взгляды. Детишки особенно липли к окнам.
– Наши клиенты поехали! – удовлетворенно заявил Данила. – Сейчас окучивать начнем.
На площади, чтобы привлечь к себе внимание, Данила оставил мне на попечение Ваську с тележкой, а сам закрутился юлой призывно выкрикивая:
– Я, бессметный Кащей, растолстел от каши и щей! Подходи народ, налетай, в очередь за мной вставай. У меня не конь, а заморская птица, сам я Данила, царский возница! Для вас африканский индюк, по площади сделает круг.
Около нас остановилась мамаша с четырехлетней девочкой. Девочка удивленно спросила мать:
– А разве индюки такие большие бывают? Мама я хочу на африканском индюке покататься.
Мать раздраженно ее одернула.
– Сонечка! Это австралийский страус, а не индюк.
Но ребенок больше верил одетому в скомороший костюм Даниле, а не собственной мамаше.
– А дядя говорит индюк.
К ним подскочил Данила.
– Вот он царский возок, прокатись на нем дружок. Эй, народ, подходи скорей, а то улечу завтра за семь морей. Мой индюк возит прытко, для маленьких детей скидка.
Психология у всех людей одинакова. Слово «скидка» их завораживает. Мамаша спросила, какая для тетей скидка.
– Сообщить я вам рад, для взрослых – сто, для детей – пятьдесят!
Молодец Данила. Скидку объявил, а от какой она цены, не сказал. И мамаша не спросила.
Она усадила девочку на сиденье. Крошка оказалась с норовом. Она стала кричать, чтобы мы с Данилой отошли в сторону и пусть ее везет индюк. Однако я крепко держался за импровизированную оглоблю, ибо она вдруг захотела вырваться у меня из рук. Данила остался с мамашей, а я повез девочку по площади. Когда я подъехал, торг Данилы с первой клиенткой был в самом разгаре.
