Девушка улыбнулась.
– Вы Данила всего лишь свидетель, и придется вам ждать в коридоре, пока вас судья не вызовет.
– А кого же тогда судят?
– Пока никого не судят, пока только иск к Фаине Капель, к Серафиме Карловне предъявлен фирмой «Талант-ракрутка».
– Значит я только свидетель? – бестолково хлопал глазами Данила. – Чего же тогда я три последние ночи совсем не спал?
Я разозлился на него.
– Говорил же тебе пойдем к Сан Санычу проконсультируемся. А ты не хотел. Сиди теперь жди. А я пойду, послушаю.
В зал суда меня я свободно вошел. Меня никто не остановил. Народу было мало. Вот я узнал Капель. Вот Гусыня Вера Петровна и рядом с нею два мужчины. Один из них должен быть тем самым Гусем Григорием Богдановичем, что писал записку. Еще несколько незнакомых мне лиц сидело впереди меня.
Вошла судья в черной мантии и громко объявила:
– Стать суд идет.
Все встали, в том числе и я.
– Прошу всех сесть!
Сели. В суде мне никогда не приходилось раньше бывать, поэтому я внимательно разглядывал окружающую обстановку. У судьи не было под рукой молоточка. Я удивился. Как она без молоточка будет судить? Непорядок. Вот что такое провинциальный суд. Нет ни адвокатов, ни милиционера с автоматом. Капель не за решеткой. Пока я оглядывался по сторонам, судья зачитывала дело. Их, оказывается, было два. Два встречных иска: один от Фаины Капель к фирме «Талант-раскрутка», второй – к самой Капель от фирмы «Талант-Раскрутка». Судья долго читала иски. За сложными формулировками я кое-как ухватил суть претензий.
Вот как я их понял. Оказывается, мы правильно в свое время предположили, что эта фирма взялась раскручивать соседку Данилы. Взялась да не раскрутила. А пока, суть да дело, несостоявшаяся, но многообещающая певичка, Данилина соседка Фаина Капель, в миру Серафима Карловна взяла в фирме «Талант-Раскрутка» беспроцентную ссуду и до сих пор ее не погасила. А на полученную ссуду построила себе дом.
И чего судиться, удивился я. Ну, взяла ссуду, ну, нет у нее сейчас денег, ну, погасит, когда будут.
Смешнее был встречный иск от Капель, к фирме «Талант-раскрутка». В этом иске она утверждала, что фирма на нее неправильно насчитывает проценты.
Мне стало совсем смешно. О каких процентах может идти речь, какие проценты на нее может насчитывать фирма, если она взяла беспроцентную ссуду? Никакие проценты не может фирма насчитывать.
Оба дела мне казалось, не стоили и выеденного яйца. Если бы у судьи был молоток, она должна была бы сейчас встать и сказать: ссуда беспроцентная, платить ничего Капель не надо, потом хлопнуть молотком по столу и закрыть оба иска. И гуляйте господа. А она сейчас, чтобы оправдать свою зарплату разведет канитель. Прав я оказался. Судья попросила пройти к трибуне Гуся Григорий Богдановича.
– Ваша честь! – начал он, – я работаю в фирме «Талант-Раскрутка» вот уже десять лет финансовым директором. Разных мы встречали людей, и талантливых и бездарей, люди приходили, уходили, мы их выдвигали на Олимп. Мы и Фаину Капель должны были раскрутить, только раскрутила она нас, а не мы ее.
– Вы можете толком пояснить свои слова, что означает «она вас раскрутила»? – перебила истца судья.
– Могу! – твердо заявил Гусь. – Она, Капель, была в хороших отношениях с нашим бывшим генеральным директором, он ее зачислил в штат, а потом выдал ей беспроцентную ссуду. А гарантом по ссуде, директор предложил выступить мне. Я был еще новый человек на фирме, и подписал эту гарантию. По этой гарантии если не платит Фаина Капель, то есть Серафима, то ссуду должен погашать гарант. Ваша честь, гарант – это я. Пока был старый директор, все шло хорошо, но когда сменилось руководство, встал вопрос о гашении ссуды. И я оказался крайним. Был вынужден взять в банке кредит. Поэтому я прошу наложить арест ее имущество.
– Ишь, еще чего захотел. – взвилась с места Фаина. – Не надо было начислять на меня такие проценты.
– Ответчица сядьте! – перебила Бандершу судья, – Я вам еще дам время для выступления. Продолжайте господин Гусь.
– Так вот! Я ответственно заявляю, что деньги у Серафимы Карловны, у артистки Фаины Капель есть. Она роскошествует. Разъезжает на Тойоте, поросенка элитного завела за две тысячи долларов, в смокинг его одевает, бабочку ему на шею подвязывает и прогуливается по улицам с ним. Она думает, что тем самым создаст себе экстравагантный образ, и публика повалит на ее концерты. И не только поросенка за две тысячи долларов купила, но еще и страуса из Австралии привезла. Гости у нее на страусе катаются. И это вместо того чтобы внести хоть рубль в погашение долга. Ваша честь я прошу пригласить свидетеля Кащеева Данилу, пусть он подтвердит правдивость моих показаний.
– Я не поняла, что он должен подтвердить? – спросила судья.
Гусь пояснил:
– Что она роскошествует. Содержит слуг. Вместо сокольничих, у нее по новой моде страусовод персональный и свиновод.
Судья объявила:
– Вызывается свидетель Кащеев Данила.
Заспанный дружок вошел в зал и сразу прошел к кафедре. Судья его предупредила об ответственности за ложные показания, и сказала, что он должен говорить только правду.
– Вы должны сказать: правду и только чистую правду! – поправил судью Данила. В зале засмеялись. Затем судья попросила рассказать о взаимоотношениях свидетеля и ответчицы, то есть Данилы и Капель, и остановиться конкретно на поросенке и страусе.
Концовка вопроса прозвучала так:
– Есть свидетель у ответчицы Бандерши в собственности элитный поросенок и австралийский страус? Ухаживали ли вы за ними? Пожалуй, начнем с поросенка.
– Ваша честь! Как бы это вам сказать! – начал юлить мой дружок. – Во-первых, разберем слово ухаживать? Что вы под ним подразумеваете? Этот вопрос не прост, а тонок, хоть за ним и стоит поросенок. С наскоку его нельзя решать.
Мне показалось, что Данила испугался. А в зале улыбнулись! Судья повторила вопрос:
– Есть у ответчицы в собственности элитный прогулочный поросенок?
– Нет!
С места вскочила Гусыня:
– Как нет, когда ты при свидетелях мне говорил, что она спит с ним в одной кровати.
В зале стало совсем весело.
– Кто спит с поросенком? Я сплю с поросенком? – вскочила возмущенная Фаина Капель. – Этот паршивец обо мне такие слухи распространяет? Пусть близко теперь не подходит к моему дому.
Данила понял, что его показания завели его куда-то не туда. Второй вопрос был про страуса.
– Страус в собственности есть! – подтвердил Данила.
Судья осталась удовлетворена его ответом, и не стала больше задавать ему вопросы. Он сел со мною рядом. Я шепнул приятелю, что у Капель хотят отобрать дом за долги. Данила долго соображал, а потом сказал:
– Но тогда и страуса Ваську заберут как ее собственность, а она мне его сама отдала. Васька мне принадлежит, а не этому лапчатому Гусю? Макс, держим сторону Капель. Эх, чего ты мне раньше не сказал, что у нее отбирают дом! Я Ваську не отдам!
Мой дружок вскочил с места.
– Ваша честь, у меня дополнение есть!
Не дожидаясь пока его пригласят за кафедру, он сам встал за нее. Судья поморщилась, но согласилась выслушать Данилу.
– Суд вас слушает!
И тут Данила развернулся во всю силу своего красноречия.
– Ваша честь, когда я сказал, что в собственности у Фаины есть страус, то я вам не то сказал. Нет у нее не только поросенка Борьки, но и страуса Васьки. Она сама мне их за долги отдала.
С места снова вскочила Гусыня.
– А я что говорила, был у нее поросенок, спала она вместе с ним, иначе, откуда мальчишка знает их клички?
Судья осадила Гусыню и задала конкретный вопрос Даниле:
– Сначала вы сказали, что у ответчицы не было поросенка, теперь говорите, то он был, и она вам отдала его за долги. Так был ли он, и если был, где он теперь?
– Ваша честь, очень хотелось есть! – понурив голову, сказал Данила. В зале послышался смех.
– Садись, благодарю! – закончила допрос судья. Этот второстепенный вопрос с поросенком и страусом ее похоже совсем не интересовал, и Данилу она вызвала лишь по настоянию Гусыни. Но не так считал мой дружок. Как он мне потом объяснял, в суде ему хотелось закрепить свои права на страуса Ваську. А то еще отделается Капель от него одним съеденным поросенком. Он заявил:
– Ваша честь, боюсь вам надоесть, но страуса Ваську прошу не включать в конфискуемое имущество. Прошу мои слова записать в протокол суда.
– А ты его не съешь? – решила пошутить судья.
– Ваша честь, что б мне за вас в тюрьму сесть, за одну только мысль его съесть!
Нажил дурак на ровном месте себе врага. Судья его посадила и предупредила, что еще одно подобное выступление или реплика, и она прикажет вывести его из зала суда.
– Все я понял. Я молчу! Больше вам не огорчу! – бодро заявил Данила. Его распирала радость. Он склонился мне на ухо и сказал, что надо бы у судьи потребовать копию протокола, где записано о том, что Васька теперь его собственность.
