самый новый продукт надо было попробовать, и именно в этих случаях дедуля звал меня:
«Иди-ка попробуй. Если вкусно, возьмем». Это фраза была волшебной! И вот ты, которая только что сидела и играла с друзьями, встаешь и под их взглядами медленно идешь к машине, чтобы стать первым человеком, который попробует новую шоколадку. Затем ты медленно ее открываешь и начинаешь есть… с удовольствием… пытаешь понять ее вкус, а потом выносишь вердикт:
А) Вкусненько, берем.
Б) Мне не понравилось, не берем.
Только представь: в этот момент лишь от тебя зависит, будут деревенские дети есть эту шоколадку или нет! Если я скажу «нет», они ее в жизни никогда не попробуют. Но я всегда жалела своих друзей и еще никогда не отказывалась брать новые шоколадки. Про всё я говорила: «Вкусненько, берем!» И как только этот новый товар попадал на полки магазинчика, в тот же день раскупалась первая коробка. Нового товара и так приходило очень мало. И пока не приходило чего-то новенького, детям уже надоедало то, что было в наличии.
Этот товар был серьезным и важным новшеством для детей, которые большую часть времени проводили сидя перед бакалеей. И именно я была для этих детей человеком, который делал это новшество доступным для них. Это же так круто!
Однажды, когда я, как и всегда, медленно и тщательно жуя, ела свою шоколадку внутри машины, мне пришла мысль, что я поступаю неправильно по отношению ко всей деревне. Какими же эгоистами мы были! И все это из-за дедули. В бакалее мы продавали только то, что хотел он, дети ели только то, что хотела я. Так же нельзя! Я должна была положить конец такому порядку. Все, что мне было нужно, – тетрадь. А у нас было очень много тетрадей.
Перед началом школьного года дедуля освобождал полку для канцелярских принадлежностей. Карандашей, циркулей, линеек, тетрадей, пеналов, чернил и наборов для письма… Одним словом, на этом стеллаже мы размещали все, что нужно каждому ученику. Тетради занимали очень много места. Именно поэтому, после того как начинался учебный год, мы оставляли на стеллаже совсем немного тетрадей, а остальное убирали в подсобку.
В позапрошлом году дедуля отдал мне целую коробку тетрадей со словами:
– Возьми это и отнеси в подсобку.
Я тогда еще не была его подмастерьем. Была просто внучкой и была обязана выполнить его поручение. Именно поэтому я взяла и отнесла эту коробку. Нашла для нее место и поставила. И больше в подсобку не заходила.
Через год дедуля сказал:
– А ну, неси тетради, будем расставлять.
Я пошла в подсобку. Коробка стояла открытой, поэтому тетради были все в пыли. Ну вот, он сейчас точно будет ругаться: «Ты что, не закрыла коробку?» Я тут же взяла тряпку и начала протирать тетради от пыли. Первые две тетради вообще выглядели непонятно как из-за пыли, поэтому я решила, что помою их в другое время, и убрала подальше. Но по мере того как я брала в руки тетради, удивление мое росло. Мне конец. Мне точно конец! Сегодня меня убьют. Или я сбегу из дома. Или дедуля сам меня выгонит. Ситуация была ужасная. Просто кошмар!
В коробку, оказывается, залезли мыши. Они погрызли по чуть-чуть все тетради. Дедуля уже кричал из бакалеи: «Дорогая, неси уже тетради!» Но я была настолько поражена увиденным, что не могла даже пошевелиться…
И как раз в этот момент я почувствовала дыхание дедули у себя на затылке. Пришел. И стоит прямо за мной… Прямо сзади стоит!
У этой ситуации с мышами был только один положительный момент. Мышь, которая погрызла тетради, могла прогрызть и коробку. Именно поэтому совершенно не было смысла винить во всем человека, который оставил коробку открытой. Вся вина на том, кто решил поставить сюда эту коробку, то есть получается, что виноваты дедуля и мыши! Если я атакую первой, у меня будет шанс достойно выкарабкаться из этой ситуации с погрызенными тетрадями. Я решила добавить к своему голосу немного осуждающие нотки и решительно повернулась к дедуле:
– Оф-ф, дедуля, ну кто так делает?! Разве можно было класть сюда тетради? Ну как это тебе? Мыши погрызли все тетради! – И я начала возмущенно цокать языком.
В его глазах сверкали молнии. Я даже не слышала, что он мне ответил. Сразу же слиняла оттуда. Позади меня он кричал. Ну, мне не надо было так, конечно. Разве можно винить дедулю? К тому же магазинчик ведь его. Захочет – отдаст тетради на съедение мышам, захочет – сам тетради съест.
Мне-то что с этого?
В конце концов в тот день дедуля пошел и купил новые тетради. А про пострадавшие от мышей сказал так:
– Конечно, эти тетради теперь не продать. Но использовать можно. Пусть наши ребята и пользуются.
Именно поэтому тетради достались мне и моим кузенам. Это что такое вообще?! Ты, значит, не закрыв коробку, отправляешь ее в подсобку, хотя знаешь, что там мыши, а мне, значит, с обгрызенными тетрадями в школу идти? Вот ведь умный у меня дедуля, как отлично все придумал!
Ох, и как же мне с ним повезло с таким!
По субботам дедуля ходит на рынок и оставляет магазинчик на меня. Значит, бакалею можно на кого-то оставить. А это значит, что и я могу оставить магазинчик на кого-нибудь, когда захочу. И в ту субботу я оставила бакалею на своего кузена. На каждом товаре была наклейка с ценой, да и вернуться я собиралась уже через полчаса.
Я собрала все испорченные мышами тетради и пошла стучать во все деревенские двери. Я написала отличное обращение к покупателям и даже выучила его наизусть. В каждой тетради оно было одно и то же.
«Наша бакалея рада оказывать вам свои услуги. Чтобы мы могли улучшить свой сервис, пожалуйста, напишите сюда список товаров, которые вы хотели бы видеть в нашей бакалее. Напишите также ваши пожелания, предложения и жалобы. Ваше мнение важно для нас».
Что-то похожее я прочитала в закусочной, где продавали котлеты. Мы с папой там обедали в тот день, когда гуляли в луна-парке. Я уже говорила, что обожаю читать этикетки. На столе был лист бумаги, на котором написали вот такое сообщение. А я переделала его специально для нашего магазинчика.
Я бегом вернулась в бакалею, пока не пришел дедуля. Я еле дышала, но была рада, что избавилась от тетрадей. К тому же и правда было очень важно получить обратную связь от наших покупателей.
Через неделю, когда я пришла в магазинчик, сразу увидела дедулю. Он меня ждал. Кажется… Стоял перед дверью, заложив руки за спину. Мы поговорили. Он мне задал кучу вопросов вроде таких: «Где мама? Почему ты опоздала? Ушел ли папа на работу? Другой твой дедуля проснулся?» На все эти вопросы я ответила. Но от двери он не отходил. Я не могла войти в лавку. И руки он все так же продолжал держать за спиной. Я не видела, что у него в этих руках.
А может, у него для меня сюрприз и он его прячет? Но вообще такие сюрпризы были не в духе дедули. Не стоило мечтать понапрасну.
В конце концов я не выдержала и потянула дедулю за руку со словами: «Дай руку поцелую!»[11] Таким образом я могла и руку дедуле поцеловать, и увидеть, что у него в этой руке. А еще получить наконец разрешение войти в бакалею. Однако, поймав его руку, я поняла, какую большую ошибку совершила…
В руке он держал три тетради. Три погрызенные мышами тетради!
А дальше было вот что.
– Держи, это тебе.
– А-а, какие прекрасные тетради. Их что, обратно принесли?
– Посмотри, что там написано.
«Бакалейщик нам нравится. А вот подмастерьем бакалейщика мы недовольны. Недавно она сказала мне: “Пусть сначала старый хлеб закончится. Свежий хлеб мы пока не продаем”. И продала мне вчерашний хлеб. В другой раз я отнес обратно в бакалею продукт, у которого вышел срок годности. Подмастерье сказала так: “Откуда мне знать, что срок не вышел у вас дома? Может, вы дома выждали, пока срок годности истечет, и нам принесли обратно?” Хотелось бы, чтобы подмастерье бакалейщика была повежливее».
– Ну что, нравится?
– Да это ложь! Все – ложь! Я его знаю. Это же Хаккы-аби, да? Хаккы-аби? Он все время в долг берет, а я ему так не отпускаю. Вот он разозлился на меня и мстит. А ты поверил! – вспыхнула я.
– Внучка,
