- Приветствую вас с прибытием в свободную и вечно молодую Нейлонию, наконец на высокой ноте закончил свою арию президент. - Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях.
Предоставили и мне ответное слово.
- Дорогие нейлонцы! - обратился я к полупустой площади, а умная машина в тот же миг перевела на нейлонский язык:
- Неподкупные!
- Желаю, чтобы все у вас было, кроме достатка, чтобы много хотели и ничего не умели, пусть в ваших хлевах стоит сноп на снопе, решето на решете, а скота - ни на волос, - выпалил я одним духом, а машина без расстановки молола свое:
- Желаю вам всем быть миллионерами и до конца своих дней просить милостыню, желаю вам деньги огребать ситами, причесываться метлами, желаю вам не болеть, не лысеть, как скот в хлевах, - деловито перевирала она, мигая разноцветными лампочками.
"Что это я плету?" - испугался я, поглядев на вооруженных солдат, но продолжал говорить все громче и яснее:
- Желая повидать вашу удивительную страну, мы с огромными трудностями покрыли невиданное расстояние - шириной в пять куриных шагов, глубиной в шесть воробьиных коготков и длиной в три мышиных окорока, мы переплыли Ледовитый океан и Пестрое море, - лихо врал я, ничего не соображая, а умная машина хитро мигала и врала еще отчаянней:
- Мы, разведчики удивительной страны, победили пятерых шагающих петухов, шесть когтистых воробьев и три мышиных окорока, а потом поплыли в море и, если бы не вы, старик Дед Мороз превратил бы нас в Ледовитый океан...
Я испугался, как бы машина еще чего не наговорила, и поспешил закончить:
- Да здравствует Нейлония и ее повелитель! Спасибо за внимание!
- Обратите внимание, - орала машина, - страна Нейлония здорова, а ее президент бессмертен. Речь окончена. Точка. Восклицательный. Не скопляйтесь на улицах.
"Ну и тарабарщина! Вот так изобретение! Счастье, что меня никто не слушал. С такой машиной и до плахи недалеко: ты ей дело говоришь, а она околесицу несет. Правильно люди здешние решили: не заводи спор с телевизором".
После торжества президент пригласил меня на обед. В огромном зале, уставленном всевозможными чучелами, нас ожидали министры этой страны, генералы, корреспонденты и особо доверенное лицо президента - уполномоченный по охотничьим делам полковник Гасбер Посоль фон Фасоль. Пировали мы стоя, а как только кто-нибудь из гостей, отяжелев от еды, плюхался на стул, вмонтированные в сиденье аппараты начинали трясти его. Когда съеденное утрясалось, снова появлялся волчий аппетит.
Такого удивительного гостеприимства я еще нигде и никогда не встречал. Чтобы доставить хозяевам удовольствие, я приналег на угощение. Умял все: воробьиную печенку, копытце теленка, маринованную лягушку да искусственного хлеба краюшку, а после тряски добавил поросячьи рожки, улиткины ножки, морскую куропатку, горчицу всмятку и семь дырок от бублика. Запил угощение ледоколой ледяным соком, настоенным на лекарствах, а на загладочку мятную пилюльку проглотил.
Наелся до отвала, стал ремень распускать, и в этот момент взгляд мой упал на сапоги Гасбера. Поглядел и замер от изумленья. Они тоже были на толстых красных подошвах, с желтыми голенищами, изукрашенными блестящими пуговицами, молниями и железками. "Еще один!" - подумал я и решил идти напролом. Вежливо хлопнул полковника по плечу и осведомился:
- Алло, полковник, а не встречались ли мы с вами на узкой просеке?
- Алло, Мики, встречались, только не на просеке, а на волчьей тропе, поправил он меня и весело оскалился.
- Так это ты, Гасби, в спешке потерял сапоги? - уточнил я на всякий случай.
- На охоте, Мики, всякое случается: и в бочке заколоченной посидеть, и без собачьей упряжки остаться, и котами своих приятелей травить, - не остался и он в долгу.
"И с браконьерами посчитаться", - хотел я возразить, но в этот миг ко мне подошел президент и предложил всем проглотить в мою честь по пилюле сухого вина.
- Я хотел бы в вашем обществе поохотиться, - сказал он.
- Охотно поохочусь, только верните мне ружье, - ответил я и решил пока отложить счеты с Гасби.
- Договорились. Как только я немного освобожусь от государственных дел, тотчас же отправимся. - Президент попрощался и поручил меня господину Посоль фон Фасолю. - Вы можете располагать полковником Гасби, как мною самим.
Не успел президент выйти, меня обступили любители сувениров и знакомств с выдающимися людьми. Жена полковника Гасби выдрала из моей шляпы петушиное перо, приняв его за павлинье, дочка президента отхватила поля у шляпы, а потом налетела целая орава девочек, машинами воспитанных, манерам по телевизору обученных. Накинулись на меня, пообрывали все пуговицы, оторвали полы пиджака, рукава, стали выворачивать карманы, как у ворюги какого-нибудь. Через пять минут так меня общипали, словно через льномялку пропустили.
Но им и этого показалось мало. После первой атаки Гасбер отдал меня на растерзание корреспондентам. Те схватили меня, поволокли на середину зала, посадили на пороховую бочку, поставили по бокам двух часовых с горящими факелами в руках и принялись допытываться:
- Как вам понравилась наша страна? - спросил редактор юмористического журнала "Крокодиловы слезы".
- Страна как страна, а зачем же на порох сажать? - забеспокоился я. - Да еще открытый огонь подносить?
- Такой у нас обычай: когда сидишь на бочке с порохом, откровеннее и сговорчивее становишься, на вопросы отвечаешь коротко и ясно. Но вы не бойтесь, мы взрываем только вралей.
Поскольку вралем я никогда не числился, у меня отлегло от сердца. Я приосанился, вынул огниво и закурил трубку.
- Какого вы мнения о мудрости нашего президента? - спросил корреспондент еженедельника "Голос рыбы".
- О, думаю мудро...
- Мы хотели бы услышать ваше мнение о том, как быстрее и успешнее поднять охотничье хозяйство Нейлонии? - спросил представитель журнала "Колесо счастья".
- Если вы хотите что-нибудь поднять, прежде всего нужно заготовить побольше крепких и прочных веревок. Поэтому сажайте коноплю, вейте веревки, а охотничье хозяйство поднимется само собой.
- Сегодня в нашей стране произошло огромное несчастье: увидев вас, сбежала из дома любимая кошка дочери президента и спряталась в пустыне. Читателям нашего издания "Мешок смеха" было бы интересно узнать, что по этому поводу думает чужестранец?
- Кошку нужно поймать.
- Но как? Она же царапается!
- Есть три способа ловли кошек. Прежде всего в пустыне нужно уничтожить всех мышей, тогда кошка сама вернется домой. Во-вторых, можно там вбить кол, к нему прикрепить крючок, а на него насадить кусок сала, уж кто-кто, а кошка на такую наживку обязательно клюнет. Но вернее всего третий способ, тем более, что он совсем простой и несложный. Достаточно просеять песок пустыни через мелкое сито, и уж тогда-то кошка непременно окажется в сите.
Короткий и четкий ответ мой очень понравился журналистам Нейлонии, и они кинулись врассыпную, захватывая места у телефонов. Я смотрел, как они спешат передать важную новость в свои газеты и журналы, отталкивают друг друга, спорят, кричат, ссорятся.
"Поди ж ты. Дома и дед и отец меня за дурака считали, слова молвить не давали. Перед бабушкой я немел. Поучая соседей, сам поглупел. А здесь что ни ляпну этим попугаям, машинным выученикам - мудрецом меня считают, спешат раззвонить всем, какие умные советы я дал. Потеха, честное слово. А может, и в нашу деревню пару таких умных машин завезти? Вот уж когда я всем бы рты позатыкал..."
Размечтался я, но мои мысли прервал его превосходительство полковник Гасбер Посоль фон Фасоль:
- Когда стреляешь по зайцам из пушки, может пострадать не только заячья жизнь, но и ценный мех. Из чего вы шили шубу? Как удалось не попортить шкуру?
- Должен признать, очень интересный вопрос. В нашей стране дорожат не только своей шкурой, но и звериную берегут. Мы носим искусственный мех.
- А нельзя ли поподробнее?
- Это совсем просто: прежде всего нужно поймать зайца, содрать шкуру, а затем уж стрелять в него. Но если в вашей уважаемой стране законы запрещают зверям появляться в поле или лесу в голом виде, можно одеть их в искусственную шкуру. А можно и еще проще - одеть их в какое-нибудь поношенное тряпье.
Услышав мой ответ, полковник сразу же доложил о нем президенту, который приказал созвать всех ученых страны на экстренное совещание. Прием прервался. В стране объявили положение всеобщего размышления. Было запрещено греметь колесами, летать самолетам, детям не разрешили кататься на санках.
- Тишина! Требуем тишины! - без перерыва на всех языках мира орали громкоговорители. - Требуем мертвой тишины!
После этого были объявлены еще два приказа: запрещалось ходить пешеходам, разговаривать, хлебать борщ и даже поворачиваться в постели с боку на бок.
Ученые мудрецы размышляли.
Президент думал!
В безмолвной тишине мы с Чюпкусом отдыхали в лучшей нейлонской гостинице, без счета глотали мятные пилюли и запивали ледоколой. И совсем было заскучали, как вдруг к нам в окошко забрался корреспондент враждебной правительству газеты и задал каверзный вопрос:
