— Кто б сомневался, — ответил Окс.
— Это был несчастный случай. Вы сами видели.
— Никто по нему скучать не будет. Да и я не стану болтать лишнее.
В душе Натана Ли поселилась тревога. Окс его явно шантажировал. Он попробовал успокоить себя. Это потом. Сначала — раненый человек внизу. Натан Ли балансировал на краю, всматриваясь вниз.
— Я за ним.
— И что потом?
— А потом все.
— Это как?
— А так. Я выхожу из игры. Отпустите меня, или я вас сдам. Слышите? Все кончено.
— Слышу, слышу, — мягко сказал Окс.
Натан Ли не заметил, как дрогнул голос Окса, и едва ощутил легкое прикосновение к спине. И вдруг понял, что летит вниз.
Это было совсем не похоже на его прежние падения. Когда срываешься с отвесной скалы и летишь через открытое пространство, иногда задеваешь каменные выступы, пока тебя не остановит страховка. В этот раз не было ни троса, ни свободного падения. Склон шел под углом. Навстречу неслись острые камни и белые пятна льда.
Натан Ли неумолимо сползал вниз. Он вылетел на скальное обнажение, чуть замедлил падение, потянулся, пытаясь обрести точку опоры, пролетел мимо второго обнажения и, попав на участок льда, получил новое ускорение. Натан Ли изо всех сил старался не перевернуться лицом вниз. Он словно бежал с установившейся предельной скоростью, пытаясь ухватиться за опоры, но они распадались в руках. Затем полетел кубарем, видя брызги собственной крови в воздухе. Удары он ощущал, как бы наблюдая за собой со стороны. Он решил, что вот-вот потеряет сознание, но вскоре понял, что так легко не отделается. Оглушительные раскаты грома были вовсе не громом, а ударами по его шлему. Он станет свидетелем своей собственной казни.
И тут пришла боль. Не в конечности или ребре — скорее ощущалось, что кожу прошивают молнии. Мысленным взором он увидел, как разваливается на куски, подобно Шалтаю-Болтаю. «Вся королевская конница, вся королевская рать…»
Натан Ли услышал голос Грейс — тот пробился к нему сквозь всю эту сумятицу. Монотонное пение: «Спи сладко, сладких снов…»
Его выбросило на широкий скользкий участок. На этот раз вместо отчаянных попыток уцепиться за лед Натан Ли использовал его, чтобы, ладонью здесь, каблуком там, хоть немного замедлить падение.
Слева, чуть ниже, тянулась гряда серых камней. За ней склон резко обрывался. Больше шансов не будет.
Натан Ли собрал все силы и, оттолкнувшись руками, полетел лицом вниз на каменистую осыпь. Он падал, широко расставив руки, принося себя в жертву случаю.
Удар камней был страшен. Они впились в тело — он подставил себя их когтям.
«Держите меня», — молил он.
Они удержали. Полет прекратился.
В неожиданно наступившей тишине, широко раскинув руки, Натан Ли чувствовал себя пригвожденным к скале. В ушах звенело. Он поднял голову: ледник все еще ждал его внизу, хищно раззявив пасть.
Он то отключался, то снова приходил в себя, будто волны попеременно дарили ему сознание и уносили вновь. Земля под ним вздымалась и опадала. Сам он не двигался.
Натан Ли не понимал, жив он или уже нет. Были основания поверить в то, что он, скорее всего, погиб. Небо чистилища сеяло на него пепел. Сощурившись, он понял, что это снежинки.
Когда Натан Ли открыл глаза в следующий раз, он увидел вдалеке Окса — муравья, проворно спускающегося с горы. Опасное место профессор благополучно преодолел и теперь пробирался сквозь зону грозы. Натан Ли не стал его звать. Этот человек только что сделал все, чтобы убить его. Через несколько минут Окс исчез из виду.
Горизонт потускнел. Камень и лед, небо и твердь — все стало сливаться воедино. Пошел липкий снег, опаливший ему язык, когда он открыл рот. Будто слезы, заскользили по лицу капли талой воды. Тепло плоти, догадался он. Живой.
Натан Ли сделал усилие, чтобы поднять руку. Она медленно повиновалась. Перчатку сорвало, кожа на руке ободрана. Он поднес кисть ближе к лицу и уставился на пальцы, сгибая их. Так, по кусочку, он пытался собрать себя. С огромным усилием сел. Отстегнул застежку ниже подбородка: красный шлем весь исцарапан, треснул от края до макушки.
Левая нога согнута и распухла в колене.
Натан Ли ощупал ногу. Попытался выпрямить, давя на нее. Но всякий раз боль вынуждала его отступать. В конце концов зажал ногу меж двух камней и потянул. Сустав щелкнул, Натан Ли завопил. Колено встало на место.
Когда он опять открыл глаза, близилась ночь. Густо сыпал снег. Над головой змеились молнии. Натан Ли задремал.
В следующий раз он пробудился от шипения пластика по снегу. Через несколько минут звук повторился — ну точно: так шуршит снег по брезенту палатки. На мгновение ему пришло в голову, что Окс раскаялся и вернулся, спустил его с горы и положил в палатку. Но Натан Ли быстро понял, что по-прежнему лежит на каменной осыпи. Он жутко озяб.
Далеко в стороне в сумерках двигалась призрачная фигура. Вновь зашуршал снег, соприкоснувшись с брезентом. Он подполз ближе. Это был мешок для трупа, все еще частично заполненный воздухом, удерживаемый здесь несколькими унциями снега и готовый вот-вот сорваться и улететь. Натан Ли схватил его.
Преодолевая тошноту, он одеревеневшими пальцами ухватил застежку молнии и расстегнул ее. Из последних сил заполз в мешок, расправив пластик вокруг ног. Застегнул молнию, оставив маленькое отверстие, чтобы дышать.
Он очнулся, хватая ртом воздух, ослепший от темноты. На грудь будто навалился монстр и разрывал ее когтями. Его скрутила паника: никаких воспоминаний, ни малейшего представления, где он и что с ним случилось. Он забился в истерике. Рука нащупала молнию и рывком расстегнула ее. Натан Ли замолотил по белому покрывалу, наполняя легкие воздухом, разгреб снег и сел, опираясь на локти. Моргая и щурясь, увидел себя в загробном мире — на устланном свинцовой белизной склоне. Небо казалось грязным. И не было цвета. Никакого. Куда ни глянь — всюду громоздились горы. Вершины тянулись в никуда. Свет был таким блеклым, что Натан Ли чувствовал себя незрячим. Он отогнул рукав: часовая стрелка напротив единицы. Час пополудни следующего дня.
Так и сидел он, положив руки на разрытый снег. Голова гудела. В глотке саднило. Пальцы на одной руке были толстыми, как сардельки. Он попробовал шевельнуть ногой под снежным покрывалом и от дикой боли завалился навзничь.
Натан Ли отчаялся и перестал что-либо предпринимать. Он лишь оплакивал себя. Вспомнив о снимке Грейс в кармане рубашки, полез за пазуху. Ногти были содраны, и пришлось повозиться. Наконец достал фотографию.
Внезапно мир вокруг обрел краски. Среди желтых подсолнухов стояла Грейс в колготках с красными сердечками. Небо было чистейшей синевы. И все тонуло в солнечном свете.
Он тогда попросил ее улыбнуться. Грейс же, как всегда, была напряжена и угрюма. Ее синевато-серые глаза как будто смотрели на него прямо сквозь оптику. Он знал, что Грейс его любит.
Натан Ли поднес снимок ближе. Смахнул слезы, коснулся ее личика, посмотрел вниз на себя. Вот это он оставит своей дочери в наследство? Частично погребенный, высушенный, как мумия, похожий на игрушку «Джек в коробочке»? И все потому, что он отчаялся?
Он аккуратно возвратил фото в карман и принялся себя откапывать, черпая пригоршнями снег, разъяренный собственной слабостью. Через два часа он выбрался наконец из своей снежной могилы.
Колено раздулось до толщины бедра. Натан Ли пристроил мешок для трупов под искалеченную ногу как салазки и пополз.
Около трех часов дня Натан Ли оказался на местности с более плоским рельефом. Придерживая колено двумя руками и волоча за собой ногу, он смог кое-как передвигаться.
Так он выбрался в лощину, на дне которой была их стоянка, и по ней — к тому месту, откуда была видна выстроенная погонщиками яков каменная стена для защиты от ветра. Вооружившись камнем, он почувствовал, что еще не утратил решимости. Если Окс опять станет угрожать, он перебьет ему ногу. И тогда оба будут на равных — двое калек. Если же и это не остановит Окса, Натан Ли раскроит голову этому ублюдку.
Добравшись до стены, он заглянул на другую сторону.
Голубой палатки не было.
Пять дней он пересекал ледниковое отложение — морену, преодолеваемую обычно за полдня. Натан Ли обнаружил в валунах посох проводника, ставший ему костылем. Его все сильнее изводил голод, пухло колено. Первый сезон дождей заканчивался, и снег таял, даря ему тысячи ручейков для питья. Нити ледниковой воды сплетались вместе, сливаясь в струю, а затем — в небольшой поток.
Бесплодная, голая морена сменилась долиной с полевыми цветами. За три дня он преодолел шесть миль, медленно, но неуклонно спускаясь с горы. Воздух становился все более насыщенным. Среди сосен поблескивали рододендроны. Он пробовал на вкус зеленые листья и волокна сосновой мякоти. Его тошнило. Он обманывал желудок, наполняя его ледниковой водой молочно-белого цвета. Несмотря на сильный голод, Натан Ли чувствовал, что с каждым часом голова становится все более ясной. Он понимал: это дурной знак. Иллюзорная эйфория.
