Ники что-то шептала на ухо Кристин и та смущённо улыбалась, отводила взгляд. Они прошли мимо меня — Ники меня теперь в упор не видела, Кристин не видела всегда.
— Да, моё солнышко, — услышал я голос Ники. — Только скажи!
Кристин рассмеялась, прижалась к Ники… о Кристин и Шарлотте что-то говорили, с усмешкой, но я старался не слушать сплетни. То, как рука Ники скользнула по Кристин… что-то здесь кроме дружбы, точно. Ники, что ты задумала на этот раз? Какую гадость для Кристин?
Они ушли вниз по лестнице, и я только сейчас заметил, что в том конце коридора стоит, глядя в пространство, Шарлотта Бреннер. Осунувшаяся, бледная, жалкая тень самой себя. Совсем недавно она могла во всём затмить Ники, если бы её интересовало чьё-то внимание.
Она увидела, что я смотрю на неё, и быстрым шагом вернулась в свою комнату.
Брюс, общежитие, 12 апреля 2010 года, 21:00
Когда тебя не видят в упор люди, с которым только вчера были не разлей вода — очень противно. Я уже не знал, к кому можно за чем подойти. С другой стороны, если из-за судимости отца, настоящей или нет, так начинают ко мне относиться, то настоящие ли то друзья?
Пойду погуляю, решил я. Сидеть в каморке, пропахшей пылью и дезинфекцией, нет никаких сил. Главное, не поддаться на очевидные искушения — например, не напиться.
Я надел плащ, взял с собой бумажник — всё же зайду в кафе, просто посидеть в тепле. И всё.
Не знаю, что меня заставило опуститься на этаж. Может, я хотел вновь заглянуть к Софии. Она одна разговаривала со мной — правда, только если рядом не было Жана или Поля. И тоже стала тенью самой себя — нет решительности, нет мрачной уверенности и язвительных шуток. Серая мышка.
Тихо. За её дверью — тихо. Я не стал вслушиваться — саму Софию за этим не раз ловили и всякий раз она с негодованием заявляла, что не подслушивает, просто не хочет приходить невовремя. И всегда краснела. Ты так мило краснеешь, Софи…
Щелчок. Дверь открылась в конце коридора. Шарлотта, в плаще и с сумкой на плече. Сумка, похоже, тяжёлая.
Она шла, ничего не видя и не слыша. Я мог просто отойти и пропустить её, но что-то снова подтолкнуло меня.
— Шарлотта? Может, помочь?
Она вздрогнула, сумка соскользнула с её плеча и, не поймай я её, упала бы.
— Боже правый, Брюс! Что ты тут делаешь?
Она оглянулась.
— Помоги, если хочешь. И проводи, если нетрудно.
— Уезжаешь? — и я понял — да, уезжает, насовсем.
Она кивнула, и видно — если бы спрашивал не я, расплакалась.
— Идём, — я взял сумку. Тяжела! Что там, книги?
Она помедлила, затем взяла меня за руку. И почти сразу отпустила.
— Идём, Брюс. Зайду в кафе, выпить хочется — сил нет. Составишь компанию?
Брюс, кафе, 12 апреля 2010 года, 21:50
Я пил кофе, Шарлотта — чередовала коньяк и кофе. Она закурила — с сигаретой она выглядела постаревшей, и вовсе не походила на прежнюю надменную красавицу. Многие за ней ухаживали, но все получили от ворот поворот.
— Брюс, — Шарлотта потушила сигарету. — Я знаю, это не моё собачье дело, но у вас было с ней что-нибудь?
Я понял, о ком она.
— Я не помню, чтобы было, — пожал я плечами.
Она покивала, опустив взгляд.
— Тогда почему она всем и каждому треплется, какая ты сволочь?
Я чуть не подавился кофе.
— Понятия не имею, Шарлотта. Мне всё равно, если честно, пусть говорит что хочет.
— Лотти. Терпеть не могу «Шарлотту», — она резко затушила сигарету, табак рассыпался по всей пепельнице. — Ты её любишь?
Я не нашёлся, что сказать.
— Молчи. Терпеть не могу, когда мужики врут. Правды всё равно ведь не скажешь.
Я усмехнулся. Шарлотта подозвала официанта, молча ткнула ногтем в пункт меню.
— У неё никогда не было друзей, — Шарлотта добыла вторую сигарету, попыталась закурить — выронила и сигарету, и зажигалку. — Её всегда дразнили, издевались. Никто не замечал, какая она добрая и необычная, — она выронила и треть сигарету, смахнула пачку с оставшимися на стол.
Я молча смотрел в её глаза.
— Я дарила ей цветы, каждый день. Боже, это было прекрасно. Я никогда не думала, что могу быть так счастлива. Я отговаривала её ехать сюда, но она упрямая. Поехала сама и меня заставила, хотя я всё равно бы поехала.
В кафе почему-то немноголюдно, хотя часам к десяти столик обычно уже не найти. Шарлотта сумела унять дрожь в руках и закурила вновь.
— Слушай, я три года как бросила курить! — Усмехнулась. Потушила сигарету. — Она терпеть не может табака. Что со мной такое? Брюс, я что-то разговорилась, ты прости. Тебе самому сейчас плохо, я же вижу.
— Спасибо, Лотти. Когда-нибудь всё это кончится.
— Не думаю, — она вновь потянула сигарету из пачки, затем неожиданно вручила пачку мне. — Слушай, выброси эту чёртову пачку, я не смогу. Выпьешь со мной?
Я спрятал пачку в карман и сам позвал официанта.
— Я всё равно не брошу её, — Шарлотта вытерла глаза и сразу похорошела. — Эта ведьма поиграет с ней и бросит, она всех бросает. Я поеду за ней, даже если она меня больше на порог не пустит. Поселюсь рядом, чтобы видеть её. Скажи честно, я в своём уме?
— Мы тут все не в своём, — проворчал я. Шарлотта хрипло рассмеялась, привстала, хлопнула меня по плечу.
— Брюс, ты прелесть. Ты не говорил про нас с ней гадости, я знаю. Всё, мне пора, автобус через пять минут.
Я поднялся, взял её сумку. Шарлотта бросила на стол банкноты, пошла к выходу. Выглядела она теперь намного лучше.
Едва мы покинули кафе — снаружи было слякотно и зябко — как Шарлотта повернулась, привлекла меня к себе и поцеловала. У её губ был горький вкус. Она медленно отстранилась.
— Кому-то очень повезёт, — проговорила она. — Я сама, Брюс. Спасибо. Послушай совета, уезжай отсюда поскорее. Она сведёт тебя в могилу.
— Уеду, Лотти. Удачи тебе!
Она сжала мою ладонь и зашагала к остановке. Я вернулся в кафе, присел за столик вновь. Что-то не давало мне покоя. Что-то вызывало всё большую тревогу. Мне почему-то казалось, что я вижу — Шарлотта идёт к остановке, её сапоги скользят в сети листвы и грязи, она доходит до дороги, поскальзывается, и…
Я сорвался с места. Сшиб кого-то с ног, не обратил внимания, выбежал вон, помчался вслед за Шарлоттой.
— Лотти!
Она не обращала внимания, брела у обочины. Пара жёлтых глаз показалась вдалеке — грузовик появился из-за поворота. Я почти видел, как Шарлотта делает ещё десяток шагов, затем левая нога её соскальзывает, и она падает — прямо под колёса. — Лотти, стой! Шарлотта!!
Она не обращала внимания. Я бежал, сам чуть не полетел кубарем. Будущее неумолимо приближалось, и Лотти в нём скоро не станет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
