только деньги. Чтобы убедиться, что этот Лкетинга стоит твоих страданий, мы пойдем завтра в туристическое агентство и посмотрим, оставил ли он там твои деньги. Если оставил, значит, туризм его не испортил – вот что я имею в виду». Она говорит, что если бы у меня была его фотография, мы бы его нашли. Ютта просто хочет помочь, сделать что-то для меня. Она владеет суахили, знает свое дело и полна энергии. На следующий день мы едем в Момбасу, но не на автобусе. Ютта говорит, что не следует выбрасывать с трудом заработанные деньги на ветер, и сноровисто поднимает большой палец. И вот уже первое частное авто, проезжавшее мимо, останавливается. Это индусы, которые везут нас на паром. Обычно здесь только индусы или белые владеют личными автомобилями. Ютта улыбается: «Видишь, Коринна, ты еще кое-чему научилась!»
После долгих поисков мы находим турагентство. Я очень надеюсь, что деньги все еще здесь спустя почти пять месяцев. На самом деле деньги меня не волнуют, я лишь хочу увериться, что Лкетинга не предал нашу любовь. Кроме того, Ютта будет помогать мне искать его только в том случае, если он не забрал эти деньги. Она, судя по всему, не очень в это верит.
Сердце стучит, когда я открываю дверь и переступаю порог. Мужчина за столом поднимает взгляд, и я сразу узнаю его. Прежде чем я успеваю что-то сказать, он улыбается, протягивая руку: «Приветствую! Давно не виделись. Как вы? А где мужчина масаи? Я его с тех пор не видел». Эти слова как бальзам на душу. После приветствия я объясняю, что с паспортом не выгорело и я вернулась за деньгами. С трудом верится, но мужчина исчезает за занавеской. Я бросаю быстрый взгляд на Ютту. Она лишь пожимает плечами. Сотрудник возвращается с банкнотами. Я, кажется, сейчас расплачусь от счастья. Я знала это, я знала, что Лкетинга не позарится на деньги! Принимая сумму, чувствую, как во мне растет сила. Уверенность вернулась. Я могу стряхнуть с себя налет болтовни и слухов. Я вручаю сотруднику немного денег за честный труд, и мы выходим на улицу. Ютта наконец произносит: «Коринна, ты в самом деле должна найти этого масаи. Теперь я верю во всю эту историю и подозреваю, что к ней приложили руку и другие».
Я радостно ее обнимаю. «Пойдем, – говорю, – поедим как истинные туристы». Во время трапезы мы планируем дальнейшие действия. Для начала Ютта предлагает примерно через неделю отправиться в округ Самбуру. До Маралала, районного центра, где она собирается найти знакомых масаи с побережья, путь неблизкий. Она покажет им фото Лкетинги, и, если повезет, мы отследим его местонахождение. «Там все знают друг друга», – уверяет она. Моя надежда растет с каждой минутой. Мы могли бы пожить у ее друзей, которым она помогает строить дом. Я соглашаюсь со всем, что она предлагает. Наконец-то хоть что-то начинает происходить, и больше не нужно пребывать в мучительном неведении.
Неделя с Юттой оказывается приятной. Я помогаю ей искать клиентов, она рисует шаржи. Выходит неплохо, и притом мы знакомимся с хорошими людьми. Вечера мы проводим в баре Bush Baby – Ютте не чужды музыка и развлечения. Тем не менее нельзя сразу просадить все заработанные деньги, иначе мы еще на месяц застрянем здесь.
Наконец собираем вещи. Примерно половину одежды я беру с собой, остальное оставляю в маленьком домике Присциллы. Она недовольна моим отъездом – говорит, что найти воина масаи практически невозможно. «Они постоянно переезжают с места на место. Пока они неженаты, у них нет дома, и только его мать может знать, где он». Но я не позволю никому отговорить меня от моего плана. Я уверена, что поступаю правильно.
Сначала мы отправляемся на автобусе до Найроби. На этот раз девятичасовая поездка меня совершенно не беспокоит. Мне любопытно узнать, откуда родом мой масаи, и с каждым часом мы приближаемся к цели.
В Найроби у Ютты тоже куча дел, поэтому три дня мы околачиваемся в гостинице для автостопщиков Igbol-Lodging. Автостопщики приезжают сюда со всего света и сильно отличаются от момбасских туристов. В общем, Найроби совсем другой город. Все как-то более беспокойно, и в нем много несчастных и нищих людей. Поскольку мы живем в самом центре, я хорошо вижу, как тут процветает проституция. Вечером бесчисленные бары завлекают музыкой и песнями на суахили. Почти каждая женщина в баре отдается за несколько бутылок пива или за деньги. Основными клиентами в этом районе являются местные жители. Все громко и одновременно как-то увлекательно. Мы, две белые женщины, привлекаем к себе внимание, и каждые пять минут кто-нибудь спрашивает, не ищем ли мы парня. К счастью, Ютта способна нас защитить, так как владеет суахили. По ночному Найроби она ходит только с масайской дубинкой рунгу.
На третий день я наконец умоляю Ютту отправиться дальше. Она соглашается, и в полдень мы садимся на следующий автобус – до Ньяхуруру. Это транспортное средство еще более ветхое, чем то, что в Момбасе, которое тоже нельзя было назвать роскошным. Ютта только смеется: «Подожди, пока мы сядем на следующий автобус. Ты удивишься еще больше! Это нормально». Мы сидим в автобусе целый час и дожидаемся, пока он не заполнится людьми. Впереди шесть часов езды, всегда немного в гору. Время от времени автобус останавливается, выпуская пассажиров и принимая новых. У каждого с собой горы хозяйственных товаров, которые нужно погрузить или разгрузить.
Наконец мы у цели сегодняшнего дня – Ньяхуруру. Мы отправляемся в ближайший отель и снимаем комнату. Перекусив, ложимся спать, потому что я больше не могу сидеть. Я рада, что наконец-то могу размять кости и сразу заснуть.
Нам приходится встать в шесть утра, потому что единственный автобус до Маралала отправляется в семь. Когда мы добираемся до автостанции, он уже почти полон. Я вижу воинов масаи в автобусе и больше не чувствую себя чужой. На нас пристально смотрят, потому что где бы мы ни оказались, мы там единственные белые.
Автобус – настоящая катастрофа. Повсюду из сидений вылезают пружины или выбивается грязный поролон, кое-где в окнах нет стекол. Сплошной хаос. Нужно пробираться через множество ящиков с курами. С другой стороны, это первый автобус, в котором царит позитивная атмосфера. Все много говорят и смеются. Ютта быстро выскакивает, чтобы купить чего-нибудь попить в одном из бесчисленных ларьков. Она возвращается и протягивает мне бутылку колы. «Вот, – говорит она, – пей по чуть-чуть. Этот последний участок пыльный, там грунтовые дороги. До Маралала – сплошной кустарник и пустыня». Автобус отъезжает, и минут через
