— Да… Да, конечно! Я сожалею. Содружество настолько для меня важно, что я забываю об обычаях. Прошу извинить меня за эту неловкость, я смущена…
— Хочу, однако, сказать вам, что, если назначение того, кто придет мне на смену, задержится, вы можете рассчитывать на меня. Я возьму эту ответственность на себя.
— Спасибо, святой отец… В пятницу вечером рыцари виноделия отдадут последний долг отцу Анисе. Не могли бы вы почтить нас своим присутствием?
— Я приду.
Элизабет де Вомор встала в смущении, осознав несвоевременность своего шага.
— Спасибо за ваше понимание. Не буду мешать вам. Я снова приду к вам, когда все уляжется.
Кюш вошел в свой кабинет в туристическом филиале. Надя Маджер приводила в порядок документы.
— Ну как, Старски, допросы что-нибудь дали?
— Блашар подтвердил спор между мэршей и кюре. Похоже, они частенько препирались.
— Ну как тут не вспомнить «Дона Камилло»![13]
— А мадам Барбоза видела какого-то типа, бродившего в тот вечер возле их машины техпомощи.
— Интересно, а конкретнее?
— Она заметила довольно высокого мужчину, что-то около метра восьмидесяти пяти, в каскетке… Все достаточно неопределенно… К тому же эта премилая компания любит слегка преувеличивать.
— Ладно. Возможно, хозяин гаража внесет ясность… Что еще?
— Это все. А у тебя, босс?
— Мадам де Вомор подтвердила, что у Анисе был молитвенник, когда он уходил от нее. На обратном пути я проверил, никакого следа книги.
— Если молитвенника не нашли, значит, его взял убийца.
— Возможно, но зачем? Единственно, в чем я теперь уверен, так это в том, что дело не в ошибке: хотели убить именно священника. И пожалуй, даже два раза, а не один!
— Вот ускорим темп, и тогда все узнаем.
— Я посетил погреб, где они все собирались.
— И что?
— В глубине имеются следы, которые ведут в галерею, но Вомор уверяет, что там никто никогда не ходит. Аптекарь сказал нам, что он поставил бочки на место, она это подтверждает.
— Тогда никаких проблем!
— Напротив, в том-то и проблема: есть два типа следов. Отправь группу, пусть снимут отпечатки.
— О'кей.
— Пока не знаю, но у меня сложилось странное впечатление о Вомор. На вид она слегка чокнутая, но на самом деле хитрее, чем мы думаем, так мне показалось. Только что она принимала у себя какого-то типа, и, судя по всему, ей не хотелось, чтобы я его увидел. — Кюш протянул Маджер целлофановый пакет. — Я получил ее кинжал, отдашь судебному эксперту, я хочу, чтобы он сравнил его с раной Анисе.
В сумерках капитан добрался до дома священника. Он принес бутылку виски и кока-колу. Открыл ему викарий. После церковного поклона и полицейского приветствия, задавших тон вечеру, мужчины направились в гостиную, не преминув пригнуться, проходя мимо балки. Кюш поставил на столик свои приношения.
— Не надо было!
— Вы только что приехали, а я не уверен, что бар вашего предшественника столь же хорош, как его библиотека.
— Про вино ничего сказать не могу. Хотя должно быть для мессы!
Кюш и Клеман рассмеялись.
— Вы любите ростбиф?
— Исключительно в тарелке.
— Мадам Рапо приготовила нам его со стручковой фасолью.
— Великолепно. Королевская роскошь.
— Не будем преувеличивать.
— Если позволите, я задам нескромный вопрос.
— Задавайте! Это ваше ремесло.
— Сколько вам лет?
— Гм… тридцать девять, а вам?
Клеман достал два стакана и поставил их на стол.
— Тоже тридцать девять. Это сближает нас.
Полицейский открыл бутылку виски, предложив выпить за их грядущее сорокалетие.
— Ваше расследование продвигается?
— Да, пока, правда, потихоньку.
Кюш наполнил стаканы. Он не скупился.
— А как в вашей епархии?
— Ничего, спасибо… Дело тоже движется.
— Вы получили кое-какие откровения? Ваше здоровье!
Они чокнулись.
— Пока я занимаюсь в основном организацией похорон. Его преосвященство приедет в пятницу утром, все должно быть безупречно. Как я уже говорил вам, Анисе был одним из близких ему людей. А что касается откровений моей паствы, то это дело Господа Бога, мой дорогой друг.
Они обменялись понимающими улыбками.
— У вас есть арахис?
— Понятия не имею, посмотрите в буфете. Снабжение — это скорее по части мадам Рапо.
Кюш открыл дверцу буфета:
— Вы встречались с мадам де Вомор, вашей прихожанкой?.. Да у вас тут соленые крендельки с тмином… Я могу взять?
— Конечно, угощайтесь… Я познакомился с ней сегодня, она предложила мне заменить в содружестве Анисе.
— Я вижу, Помпадурша не теряет зря времени. Что вы ей ответили?
— Что всему свое время и что данный момент отводится трауру и воспоминаниям. Впрочем, я на этом посту лицо временное!
— Как это?
Кюш протянул крендельки священнику, тот взял их.
— Я викарий монсеньора Леру, и через несколько дней, когда будет назначен новый священник, вернусь в Бордо.
— А что такое викарий?
— Скажем так, викарий — это тот, кто помогает епископу.
— В конечном счете у нас много общего, при каждом расследовании я лицо временное… Преступление, полицейский… Одним словом, затыкаем дыру…
— Прекрасный образ!
— После Анисе будет другое дело, потом еще одно, это в порядке вещей. Кстати, не могли бы вы со своим начальством рассмотреть вопрос о кровле часовни Святой Троицы?
— Почему вы считаете, что я должен ставить этот вопрос? А ну-ка присядьте.
Церковный служитель указал на стул.
— Анисе в течение нескольких лет пытался добиться, чтобы мэрия выделила средства на крышу. Похоже, в вашей второй резиденции начала накрапывать святая вода.
— В НАШЕЙ второй резиденции, вы ведь тоже сын Божий.
— Клеман, не читайте мне проповедей, я активно неверующий. Для меня имеет значение только истина.
— Вы женаты?
— Нет, настоящий холостяк. А вы?
Отец Клеман улыбнулся.
— Значит, церковь — это призвание?
— Да, с десятилетнего возраста. А у вас?
— Ну, я играл в ковбоев и в индейцев и до сих пор, на пороге сорокалетия, все еще играю.
— В отношении Анисе вы полагаете, что его останки можно будет скоро забрать?
— Да, судебно-медицинский эксперт закончил.
Два новых единомышленника отужинали. Было уже четверть двенадцатого. Отец Клеман собрал тарелки:
— Кофе?
— Нет, время бежит, а завтра будет тяжелый день. Последняя сигарета, и я ухожу.
Кюш предложил сигарету и аббату.
— Ладно! Вы вводите меня в искушение.
— Но избави нас от лукавого.
— Аминь… Однако я вижу, что вы хоть и безбожник, а традиции знаете.
— Недолгое пребывание у вас в школьные годы… Ладно, мне пора.
— Я провожу вас.
Мужчины направились к выходу. Нагнувшись, чтобы не наткнуться на балку, Кюш заметил конверт, подсунутый под дверь:
— Смотрите, письмо, наверняка запоздалая исповедь…
Подняв конверт, он протянул его Клеману. Тот повертел конверт в руках:
— Мне кажется, это адресовано вам.
Капитан увидел свое имя, составленное из вырезанных из газеты букв:
— Подождите минутку. — Он достал из кармана носовой платок. — Так будет лучше для расследования.
Мужчины вернулись в столовую. Взяв нож, Кюш вскрыл конверт. Он осторожно взял сложенный вдвое листок и прочитал: «ОТЦА АНИСЕ УБИЛА СЕКТА».
— Только этого не хватало! Вот прочитайте, но не трогайте руками.
Полицейский положил письмо на стол, чтобы священник мог ознакомиться с его содержанием. В ту же минуту зазвонил его телефон. Он машинально бросил взгляд на часы: без двадцати пяти двенадцать. Набрав 123, он вошел в электронную почту: «Это Жаклина Турно, меня пытались убить».
Четверг, 21 июня
— Послушайте, мадемуазель, меня чуть не убили, часть ночи я вела наблюдение, я устала. Вы, кажется, забыли, что жертва — это я.
Задетая мэршей за живое, Надя не растерялась:
— Я просто пытаюсь восстановить факты и узнать, что вы делали на улице одна в двадцать три часа.
— Ночью я уже рассказала об этом капитану.
Последний стоял чуть поодаль, приготовившись слушать показания мэрши. Из-за несовместимости их характеров, отмеченной во время предыдущих бесед, Кюш предпочел поручить Наде вести допрос.
— Мадам, допрашиваю вас я. Если вы чувствуете себя не в состоянии отвечать на мои вопросы, мы можем отложить этот разговор на более позднее время.
— Ах, мне уже все равно, продолжим.
— Прекрасно, давайте начнем все с самого начала.
— Хорошо.
— В таком случае прошу вас назвать свое имя, фамилию, возраст, дату и место рождения, адрес, профессию и семейное положение.
— Турно Жаклина Эме Маргарита, сорок восемь лет, родилась семнадцатого февраля тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года в Бланьяке, департамент Жиронда. Живу я в Сент-Эмильоне, тупик Корделье, дом четырнадцать. Представитель фармацевтической лаборатории, а также исполняю обязанности мэрши этой коммуны.
