– Не думала, что это будет так трудно, – сказала она.
– Давай поступим так, как ты предлагаешь, – сказал я. – Я оставлю тебя завтра в Сен-Рафаэле, а сам отправлюсь дальше вдоль побережья. Если мы не пересечемся в течение недели, я вернусь в Англию один.
– Это не займет неделю, – сказала она. – Три дня или даже меньше.
– Как у тебя с деньгами?
– А что с деньгами?
– Ты же на мели. Как ты будешь без денег?
– Мне они не нужны.
– Ты хочешь сказать, что сможешь одолжить у Найалла?
– Если потребуется.
– Ты готова одолжить у него и не хочешь взять у меня?! Неужели ты не понимаешь, что это дает ему дополнительную власть?
Она покачала головой. Я добавил:
– Впрочем, помнится, ты говорила, что у него никогда нет денег.
– Я говорила, что у него никогда нет работы. А в наличности он недостатка не испытывает.
– И где же он достает деньги? Ворует?
– Пожалуйста, Ричард, оставь это. Для Найалла деньги ничего не значат. Я смогу получить все, что мне нужно.
Это неожиданное заявление заставило меня увидеть их связь в новом свете. Она ехала к нему с намерением оставить навсегда и не сомневалась, что после всего этого он одолжит ей денег. Нет, за три дня она явно ничего не решит. Что бы Сью ни говорила, они с этим Найаллом были странной парой.
Я натянул брюки и тенниску и, оставив ее лежать в постели, выскочил из номера, со стуком захлопнув дверь. Спустившись бегом по ступенькам на четыре пролета, я очутился на тротуаре. Ночь была теплой. Я направился в бар на углу, но он оказался закрыт. Повернув за угол, я двинулся дальше по улице. Это был запущенный, плохо освещенный район: старые дома, в трещинах и с облупившейся штукатуркой, жались один к другому, светились редкие окна. Впереди, за перекрестком, я увидел оживленную магистраль, по которой сплошным потоком неслись машины. Дойдя до нее, я остановился. Я понял, что был не прав, что после трех-четырех дней знакомства не имею ровно никаких оснований распоряжаться ее жизнью, что я, пусть по-своему, так же пытаюсь управлять ею, как и Найалл. До сих пор меня это не смущало, я подозревал Сью в худшем, полагая, что ей свойственно вести себя с мужчинами подобным образом: завлекать их, руководствуясь одной ей ведомыми причинами, возможно, даже не понимая толком, зачем ей это надо. Я пытался сообразить, во что вляпался. Ничего подобного я не искал. Всего неделю назад я понятия не имел о ее существовании, теперь же она завладела мною целиком. Никогда прежде я не испытывал столь сильного желания обладать женщиной. Я был влюблен в нее по уши.
Моя скоропалительная злоба улетучилась. Сейчас я проклинал себя. Она тоже вляпалась, думал я, и тут же выяснилось, что я давлю на нее, требую, чтобы она немедленно изменила всю свою жизнь. Я настаивал, вынуждал ее сделать окончательный выбор, принять однозначное решение, и она оказалась в безвыходной ситуации. Она знала Найалла гораздо лучше, чем меня, я же не знал его вовсе. Я был на грани отчаяния, еще чуть-чуть – и я потеряю ее навсегда.
Я поспешил обратно в отель, будучи уверен, что все уже разрушил. Бегом поднявшись по лестнице, я стремительно ворвался в номер, ожидая, что не застану ее. Но она не исчезла: лежала в постели в прежней позе, повернувшись спиной к двери. Ее худенькое тело прикрывала только тонкая простыня.
Когда я вошел, она не шелохнулась.
– Ты спишь? – спросил я.
Она повернулась и посмотрела на меня. Ее лицо было мокрым от слез, глаза покраснели.
– Где ты был?
Я стянул с себя одежду и забрался к ней в постель. Мы обнялись и принялись целоваться, нежно сжимая друг друга в объятиях. Она снова плакала и всхлипывала у меня на груди. Я гладил ее волосы, касался губами век и только теперь наконец произнес те слова, которые так долго носил в себе, не решаясь сказать вслух. Слишком, слишком поздно – но ясно отдавая себе отчет в том, что говорю. В ответ она невнятно пробормотала сквозь слезы:
– Да-да. И я люблю тебя тоже. Мне казалось, ты это понял.
6
Утро мы провели в молчании, но я был, в общем, доволен. Перед сном мы составили подробный план и обо всем договорились. Теперь Сью знала мой маршрут на ближайшие дни, было точно намечено место и время встречи на каждый день.
В центре Ниццы мы сели в автобус и поехали вдоль побережья в западном направлении. Сью держала меня за руку и прижималась ко мне. Автобус шел через Антиб, Жуан-ле-Пен и Канны. Пассажиры входили и выходили на каждой стоянке. После Канн за окнами замелькали лучшие пейзажи, виденные мной во Франции: поросшие лесом горы, живописные долины, круто спускавшиеся к воде, и, конечно же, изумительные виды самого моря, один другого краше. Кипарисы и оливковые деревья росли возле самой дороги, дикие цветы покрывали сплошным ковром каждый необработанный клочок земли. Через открытые люки в автобус проникали дивные ароматы цветущих растений. Правда, время от времени к ним примешивался, все перебивая, густой запах бензина и солярки. Побережье было густо населено. Мы проезжали мимо бесчисленных строений – частных домов и многоквартирных корпусов. Иные располагались высоко на склонах, другие – на самом берегу среди деревьев. Порою они изрядно портили пейзаж, но не больше, чем сама дорога.
Мы увидели дорожный знак и поняли, что до Сен-Рафаэля осталось четыре километра. Тогда мы прижались друг к другу, крепко обнялись и поцеловались. Мне хотелось продлить прощание и одновременно побыстрее с ним покончить. В любом случае все слова были сказаны.
Однако Сью все-таки нашла что сказать напоследок. Когда автобус остановился в центре Сен-Рафаэля, на небольшой площади с видом на крохотную гавань, она склонилась к моему уху и тихонько шепнула:
– Есть хорошая новость.
– Какая же?
– Нынче утром у меня начались месячные.
Она сжала мне руку и, поцеловав в щеку, двинулась по центральному проходу вместе с другими пассажирами. На маленькой площади толпилось множество отдыхающих. Я смотрел на них, сидя у окна, и думал, нет ли среди них Найалла. Сью подошла к моему окну и смотрела на меня снизу вверх, улыбаясь. Мне захотелось, чтобы автобус поскорее тронулся. Наконец мы поехали.
7
Оставшись один, я начал постепенно приходить в себя. Добравшись до Сен-Тропеза, я сразу нашел, жилье и отправился осматривать город. Местечко мне понравилось. Необъяснимым образом здесь меня радовало и привлекало именно то, что недавно так раздражало в Ницце. Такие же люди наводняли город, то же бьющее в глаза благополучие, тот же дух роскоши и гедонизма во всем. Здесь явственно ощущался запах денег. Однако в отличие от Ниццы местечко было небольшим, с домами в традиционном местном стиле. Приезжая публика тоже отличалась несколько большим разнообразием и демократичностью. Целыми днями по улицам сновали толпы молодежи, обосновавшейся, судя по всему, в палаточных лагерях за чертой города, нередко попадались люди с рюкзаками, многие, видимо, спали прямо на пляжах. В общем, вполне можно было поверить, что с окончанием сезона этот городок снова обретает собственные неповторимые черты, возвращается к покою и безвестности, которыми наслаждался, пока его в пятидесятых годах не облюбовали кинозвезды и прожигатели жизни.
Теперь, когда со мной не было Сью, задача, перед которой она меня поставила, уже не требовала скорейшего решения, столь непрерывных раздумий. Хотя я по-прежнему испытывал любовь и нежность к этой женщине, сейчас, оставшись один, я довольно быстро восстановил былую уверенность в себе. Я вспомнил, что до встречи с ней намеревался провести свой отпуск в одиночестве. Я мечтал порвать на время со всем, что меня окружало в Лондоне: ни работы, ни подружек, ни телефонных звонков.
Как бы ни была сильна моя ревность к Найаллу, она тоже угасла значительно быстрее, чем казалось еще накануне. Я постарался по возможности выбросить из головы все, что было связано со Сью, с моим любовным приключением, и стал строить планы приятного времяпрепровождения на ближайшие Дни для себя одного.
Первое, что я сделал по приезде в Сен-Тропез, это позвонил в местный офис прокатного агентства «Герц». Я хотел взять машину для продолжения путешествия. Хотя я собирался ехать не раньше чем через три дня, оказалось, что побеспокоиться об аренде заранее было правильно, потому что у них оставался всего один свободный автомобиль. Я подписал необходимые бумаги и внес залог. Служащая агентства – Даниель, судя по значку на блузке, – несмотря на ощутимый французский акцент, свободно говорила на американском английском. Она сообщила, что два года проработала в новоорлеанском отделении «Герца».
Со Сью мы договорились, что каждый день в шесть вечера я буду ждать ее в «Сенекье» – большом открытом кафе с видом на внутреннюю гавань. В первый вечер я просто прошел мимо в назначенное время. Ее не было, но я и не ожидал, что она появится так скоро.
