Ахмед сказал что-то, не различимое за воем бури. Корабль швыряло по волнам, которые, хоть и были огромными, все же поддавались человеческому воображению, но впереди, я видел, море снова вздыбилось до облаков. Я обернулся, но больше не увидел ту, что преследовала нас. Рух исчезла; у птицы хватило ума убраться подальше. Если капитан прав насчет природы этого шторма, похоже, мы спаслись от одной напасти, чтобы угодить в другую.
Я снова взглянул на своих спутников и увидел, что капитан внимательно смотрит на меня.
— Птица, похоже, поднялась над облаками, — сказал он, подтверждая мои собственные мысли. — Хотел бы я, чтобы мы могли сделать то же самое.
И тут пошел дождь — сильный, проливной дождь, смешавший небо и море воедино. Я отвернулся, чтобы рот не залило водой. А корабль наш снова двигался, на этот раз вниз, будто человек, который неудержимо скользит с песчаной кручи. А когда мы окажемся в самом низу этой водной впадины, какой высоты будет следующая волна, поджидающая нас?
По мере того как мы опускались, вопли ветра стихали, заглушённые огромными водяными горами, окружавшими нас, так что мы погружались в нечто почти похожее на тишину, словно обрушившийся на нас жуткий ливень утопил звуки, прежде чем приступить к своей истинной задаче и утопить людей.
И вот в этой относительной тишине я услышал два крика.
Первый был воплем птицы, обрушившейся на нас откуда-то сверху вместе с очередным потоком воды. И ответный вопль людей вокруг, когда они поняли, что Рух не исчезла, но каким-то образом оказалась здесь, словно поднялась за облака лишь для того, чтобы уклониться от ветра, чтобы иметь возможность снова летать над нами и падать на нас с небес, и никакая чепуха вроде свирепого шторма не способна остановить ее месть.
Из темных туч и воды над нами появилась еще более темная тень, камнем падающая на крошечных людишек на жалком кораблике.
И тут наш малюсенький корабль начал взбираться на следующую непреодолимую волну.
Пытаясь заслонить глаза от дождя, я снова глянул вверх и заметил, что по мере приближения гигантской тени шторм стал немножко потише. Я понял, что, прежде чем уничтожить нас, громадное тело Рух частично заслоняет нас от бури. Птица стремительно надвигалась, хотя теперь, когда мы взбирались на волну, она, казалось, не успевает зацепить нашу корму.
На мое плечо легла рука капитана.
— Пошли со мной, возьмешь свободное весло. Мы все-таки обгоним это дьявольское отродье!
Я кинулся вперед настолько быстро, насколько у меня хватило смелости на скользкой палубе, и сел на скамью рядом с капитаном.
— Навались, ребята, — крикнул остальным отважный Хутан, — если не хотите стать птичьим кормом. Гребите! Ради собственной жизни!
И я греб и снова ощущал холодный дождь на лице. Я рискнул оглянуться через плечо между двумя взмахами весла и увидел громадный коготь, который тянулся к верхушке корабельной мачты; тянулся, но не достал. Потом мы вскарабкались еще выше по бесконечной волне, и ветер вновь обрушился на нас с такой силой, что мачта в верхней части переломилась, и впередсмотрящий, который все еще находился наверху, с воплем полетел в море.
Но каким бы ужасным ни был ветер для нашего судна, еще хуже он был для гигантской туши Рух. Птица раздосадованно закричала, потому что ее отбросило прочь от корабля и, поскольку буря снова усилилась, кувырком понесло в сторону далекого берега, откуда мы приплыли, беззащитную перед ужасным штормом, будто самый маленький из воробьев. Прошли считаные мгновения, и Рух, которая была столь близка к тому, чтобы раздавить наш корабль своим могучим когтем, превратилась всего лишь в крохотную точку на горизонте, а затем и вовсе исчезла из виду.
Матросы дружно завопили от радости, радуясь, что избавились наконец от одной опасности. И очередная огромная волна перекатилась через нос корабля.
Меня оторвало от скамьи, на которой я сидел. В этот дурацкий миг ликования я забыл о бушующем вокруг шторме и не подыскал ничего, за что можно было бы ухватиться. Вода подняла меня в воздух, и я понял, что лечу за борт.
Снова со всех сторон меня окружало море. Разве что на этот раз я боялся, что уже навсегда. Тот слабый свет, что еще пробивался сквозь бурю, угас, и я погрузился в мир без света и воздуха. Я подумал, что надо бы двигать руками и ногами, чтобы как-то выбраться на поверхность, но кроме того, что я никогда не учился плавать, я понимал, что наверху, среди бушующего шторма, мне легче не будет. Наверное, у меня не было другого выхода, как приготовиться к смерти.
И тут я услышал женский голос:
— Ты вернулся ко мне так скоро.
Лишь открыв глаза, я понял, что они были закрыты. Я увидел яркий белый свет, окружающий зеленую фигуру. Это была морская нимфа, а свет был ее улыбкой.
Ее сильные пальцы коснулись моей шеи.
— Теперь ты можешь дышать.
Весь мой страх исчез при ее прикосновении. Я сделал, как было велено, и вода, заполнившая мои легкие, оказалась сладкой, как весенний воздух.
Через минуту нимфа заговорила снова:
— Хорошо, что ты пришел ко мне.
Ее пальцы легонько скользнули по моим векам.
Я моргнул, и глаза мои, казалось, приспособились к этим морским глубинам точно так же, как мои легкие. Теперь я мог отчетливо видеть деву, каждый дюйм ее нагого зеленого тела, будто ждущего, что я заключу его в свои объятия.
Я чувствовал, что должен, в свою очередь, что-то сказать ей. Я открыл рот, пробуя голос.
— Боюсь, что я пришел не по своей воле, — признался я, слыша себя, хоть и слегка приглушенно. — Наверху ужасный шторм, и я упал за борт.
Нимфа продолжала улыбаться, хотя теперь в ее улыбке появился оттенок печали.
— Я знаю про шторм, — сказала она. — Значит, получается, что это я снова пришла к тебе. Пусть так. Я счастлива, что оказалась тут, чтобы спасти твою жизнь. Ты предназначен для лучшего, чем внезапная гибель. Ты предназначен для меня.
Я глядел на это существо, пусть не человека, но в ней было столько человеческого. Глядел не от страха или изумления, но потому, что не мог оторвать глаз от ее красоты. Ее рука тронула мой локоть, и кожу мою обожгло жаром костра в пустыне в самую холодную из ночей.
— Я пришла искать партнера. Меня влекло к тебе так же, как влечет из моря жеребцов, чтобы спариваться с вашими земными кобылицами. — Ее руки внезапно обвились вокруг меня. — Наши расы вполне совместимы.
Даже здесь, в этом странном новом мире, я ощущал эту совместимость. Особенно хорошо я ее почувствовал, когда взглянул на большие темные губы женщины, потом позволил своему взгляду скользнуть по ее похожим на буйки грудям, ее плоскому животу, ее выпуклым бедрам. Если бы не Фатима…
Но что я знаю про Фатиму? Рука и смех — и ничего более. О, конечно, это были совершенно особенные рука и смех, из тех, которые случается встретить, может, раз в жизни. Но кто знает, удастся ли мне когда-нибудь еще увидеть и услышать что-нибудь, кроме этих изящных пальцев и этого голоса, достойных украшать райские дворцы? И кто знает, как вообще выглядит Фатима в остальном, хотя теперь, когда я подумал об этом, я был вполне уверен, что она должна быть безоговорочно прекрасна!
Здесь же и сейчас передо мной была женщина, которая являла мне себя всю, — полная противоположность неведомой Фатиме! Хотя, если подумать, я вижу изгибы и потайные места на теле этого создания, но насчет того, что она такое, я не очень уверен. И еще у меня есть несколько вопросов насчет того, где я на самом деле сейчас нахожусь, не говоря уже о том, как я ухитрился до сих пор остаться в живых. И все же здесь было это фантастическое существо, которое всеми своими действиями приглашало меня совокупиться с ней и жить с ней вечно в морских глубинах.
Тут мне пришло в голову, что слова «остаться навсегда в морских глубинах» кто-то мог бы использовать вместо слова «утонуть».
— Я вижу, ты еще не вполне готов принять решение, — заметила морская дева с удивительной проницательностью. — Я верну тебя в мир на поверхности. Но сначала надо сделать еще кое-что.
Тут она приблизилась вплотную ко мне и прижалась губами к моим губам.
— Теперь ты снова сможешь дышать воздухом, — сказала она, отпуская меня. В этот миг я сомневался, что смогу когда-нибудь дышать снова. — Когда ты вернешься наверх, все будет так, как было. — Она выставила палец и провела им по моему носу. — Ах, но мы еще встретимся. И в третий раз это будет нечто особенное.
С этими словами она, казалось, начала погружаться в глубину. Сначала я подумал, что она уплывает, но потом понял, что она вообще не двигается, наоборот, это я поднимаюсь. Я снова моргнул, и все вокруг погрузилось во тьму, но наверху я видел свет надводного мира.
Я разглядел также нечто, плавающее на поверхности; нечто, что, как я надеялся, могло стать моим спасением. Снизу это выглядело как странное сооружение из бревен, небрежно связанных воедино канатом. Тем не менее оно казалось достаточно прочным. Наверное, морская нимфа в самом деле спасла меня.
