- А у вас есть корона? - спрашивал он. - А как вы научились говорить по-английски? А из чего это большое кольцо? А оно дорогое? А почему у вас ногти такого странного цвета? А вы умеете ездить верхом?
Она отвечала на все вопросы - иногда довольно загадочно и с явной оглядкой на Тони. Потом достала крошечный, сильно надушенный платок и показала Джону монограмму.
- Вот моя корона единственная... сейчас, - ответила она. Она рассказала ему, какие у нее были лошади - лоснящиеся, вороные, с изогнутыми шеями, с серебряных мундштуков падает пена, налобники украшены перьями, сбруя в серебряных бляшках, алые чепраки. - А в день рождения муллы...
- Кто такой мулла?
- Очень красивый и очень жестокий человек, - сказала она многозначительно, - в его день рождения все всадники собирались на большой площади, на лошадях были самые красивые попоны, люди надевали лучшие одежды и украшения, а в руках держали длинные сабли. Мулла обычно сидел на троне под огромным алым балдахином.
- А что такое балдахин?
- Вроде навеса, - сказала она уже недовольно и продолжала медовым голосом: - Всадники мчались во весь опор по равнине, вздымая тучи пыли и рассекая воздух саблями, прямо к мулле. У всех перехватывало дыхание, казалось, что всадники наедут на муллу, но уже за несколько шагов, ну вот так, как ты от меня, - они удерживали лошадей поводьями, поднимали их в знак приветствия на дыбы...
- Но так же не положено, - сказал Джон. - Это очень плохая выездка, Бен так говорит.
- Они лучшие всадники в мире. Это всем известно.
- Нет, нет, не может быть, если они так ездят. Это самое последнее дело. А они туземцы?
- Да, конечно.
- А Бен говорит, что туземцы нелюди.
- Ну, он, наверное, имел в виду негров. А эти чисто семитского типа.
- А это что такое?
- То же самое, что евреи.
- А Бен говорит, евреи еще хуже туземцев.
- О господи, мальчик, какой ты строгий. Я тоже когда-то была такая. Жизнь учит терпимости.
- Бена жизнь не научила, - сказал Джон. - А когда мама приезжает? Я думал, она здесь, а то я б лучше картину закончил.
Однако, когда за ним пришла няня, Джон сам, без приглашения, подошел к Дженни и поцеловал ее на прощанье.
- Спокойной ночи, Джонни-лапочка, - сказала она.
- Как вы меня назвали?
- Джонни-лапочка.
- Как чудно вы всех обзываете.
Наверху, мечтательно помешивая ложкой хлеб с молоком, Джон говорил:
- Нянь, а княгиня очень красивая, правда? Няня фыркнула.
- На вкус, на цвет товарищей нет, - сказала она.
- Она красивей мисс Тендрил, правда. По-моему, она красивей всех, кого я видел... Она придет посмотреть, как я купаюсь, как ты думаешь?
Внизу Дженни говорила:
- Какой дивный ребенок. Я обожаю детей. Для меня это была такая трагедия. Мулла впервые показал свое Истинное Лицо, когда узнал, что у меня не может быть детей. Не моя тут вина... дело в том, что у меня смещена матка... Не знаю, почему я вам все это рассказываю, но я чувствую, что вы меня поймете. К чему понапрасну терять время и таиться, если наперед знаешь, что сойдешься с человеком... Мне сразу подсказывает интуиция, кто станет мне подлинным другом...
Полли и Бренда приехали к семи. Бренда сразу же прошла в детскую.
- Ой, мам, - сказал Джон. - У нас внизу такая красивая тетя. Попроси ее, чтоб она пришла сказать мне спокойной ночи. Няня говорит, она не придет.
- А папе она понравилась, как тебе показалось?
- Он почти все время молчал... Она ничего не понимает ни в лошадях, ни в туземцах, но она здорово красивая. Пожалуйста, попроси, пусть она ко мне придет.
Бренда спустилась и нашла Дженни с Полли и Тони в курительной.
- Ты имела бурный успех у Джона Эндрю. Он не хочет ложиться спать, пока тебя не увидит.
Дамы поднялись вместе, Дженни сказала:
- Они оба такие милашки.
- Ну, как ты поладила с Тони? Извини, что я не поспела к твоему приезду.
- Он такой участливый и мягкий... и такой печальный.
Они присели на кроватку Джона в ночной детской. Джон выполз из-под одеяла и прильнул к Дженни.
- Марш под одеяло, - сказала она, - не то я тебя отшлепаю.
- Больно отшлепаете? Пожалуйста, я не против.
- О господи, - сказала Бренда, - ты просто потрясла его воображение. За ним такого никогда не водилось.
Когда они ушли, няня распахнула настежь второе окно.
- Фу, - сказала она, - всю комнату провоняли.
- Неужели тебе не нравится? По-моему, ужасно приятный запах.
Бренда проводила Полли в Лионесс. Это были обширные покои, обставленные мебелью атласного дерева для короля Эдуарда, когда, еще в бытность свою принцем Уэльским, он однажды собирался приехать на охоту в Хеттон, да так и не собрался.
- Ну, как успехи? - спросила она нетерпеливо.
- Рано судить. Но я уверена, все будет в порядке.
- Она не того пленила. В нее по уши влюбился Джон Эндрю... Это уж совсем ни к чему.
- Я бы сказала, что Тони с ходу не расшевелить. Жаль, что она перепутала его имя. Как ты думаешь, сказать ей или нет?
- Нет, оставим как есть.
Когда они одевались к обеду, Тони спросил Бренду:
- Слушай, кто эта дама - такой нарочно не придумаешь.
- Милый, неужели она тебе не понравилась? В голосе ее прозвучало такое неприкрытое разочарование и огорчение, что Тони был тронут.
- Ну, не то чтоб она мне решительно не понравилась. Просто такой нарочно не придумаешь, ты не согласна?
- Разве?.. О господи... у нее, знаешь ли, была такая жуткая жизнь.
- Это она мне дала понять.
- Тони, ну пожалуйста, постарайся быть с ней повнимательней.
- Постараюсь. Она что, еврейка?
- Не знаю. Я как-то об этом не думала. Возможно. Вскоре после обеда Полли объявила, что устала, и попросила Бренду посидеть с ней, пока она будет раздеваться.
- Оставим голубков наедине, - сказала она за дверью.
- Радость моя, по-моему, этот номер не пройдет. Знаешь, у старикана все-таки есть какой-то вкус и чувство юмора.
- За обедом она себя показала не в лучшем свете, правда?
- Если б она могла хоть минуту помолчать... и потом, за семь лет Тони успел ко мне привыкнуть. Контраст слишком разительный.
- Устала?
- Угу. Немного.
- А ты надолго кинула меня в пасть этой Абдул Акбар.
- Знаю. Извини, милый, но Полли так долго копается... Это было ужасно? Жаль, что она тебе так не понравилась.
- Она чудовищна.
- Надо быть снисходительным... у нее такие жуткие шрамы.
- Это она мне успела сообщить. - А я их видела.
- И кроме того, я надеялся хоть немного побыть с тобой
- А.
- Бренда, может, ты еще сердишься за то, что я тогда таь надрался и обрывал тебе телефон?
- Нет, милый, разве похоже, что я сержусь?
- ...Не знаю. Вроде бы да... Как прошла неделя - весело?
- Какое там. Очень много работы. Биметаллизм, сам понимаешь.
- А, конечно... ты, наверное, хочешь спать?
- Угу... так устала. Спокойной ночи, дорогой.
- Спокойной ночи.
- Мам, можно мне пойти поздороваться с княгиней?
- Она, наверное, еще не встала.
- Ну, пожалуйста, мам, разреши. Я только загляну и, если она спит, сразу уйду.
- Я не знаю, в какой она комнате.
- В Галахаде, ваша милость, - сказала Гримшо, которая выкладывала ее платья.
- О господи, почему ее туда поместили?
- Так распорядился мистер Ласт, миледи.
- В таком случае она скорее всего проснулась
Джон выскользнул из комнаты и потрусил по коридору к Галахаду.
- Можно к вам?
- Привет, Джонни-лапочка. Входи. Джон повис на дверной ручке, его то вносило в комнату, то выносило в коридор.
- А вы уже завтракали? Мама сказала, что вы, наверное, еще спите.
- Я уже давно не сплю. Видишь ли, я когда-то чудом осталась жива и после этого стала плохо спать. Теперь даже самые мягкие постели для меня жестки.
- Ого! А как это получилось? Вы в машине разбились?
- Нет, не в машине, Джонни-лапочка, вовсе нет... Но входи же. От двери дует. Смотри, у меня есть виноград. Хочешь? Джон вскарабкался на постель.
- А вы что сегодня будете делать?
- Еще не знаю. Мне не сказали.
- Так я вам скажу. Утром мы пойдем в церковь, потому что мне все равно надо идти, потом пойдем посмотрим Громобоя, и я покажу вам, где мы прыгаем, а потом вы можете посидеть со мной, пока я обедаю, я ведь обедаю рано, а потом мы можем пойти в Брутонский лес, а няню можно не брать, она там только пачкается, вы посмотрите нору, где мы нашли лису, прямо на опушке леса, она еще от нас чуть не сбежала, а потом мы вернемся и будем пить чай в детской, и еще у меня есть граммофончик, мне его дядя Реджи подарил, он играет "Как папа гостиную клеил", а вы знаете эту песню? Бен знает, а еще я вам покажу свои книжки и картину: я нарисовал битву при Марстон-Муре {При Марстон-Муре 2 июля 1644 года состоялась битва между силами роялистов и Кромвеля.}.
- Звучит очень соблазнительно. Но тебе не кажется, что мне надо уделить внимание папе, маме и леди Кокперс?
- Да ну их... И потом это враки, что у леди Кокперс есть хвост. Ну, пожалуйста, побудьте сегодня со мной, ладно?
- Посмотрим.
- Она пошла с ним в церковь. Это хороший признак, верно?
- По правде говоря, Полли, не слишком. Он любит ходить туда один или со мной. Он потом судачит с деревенскими.
