Я попыталась как-то угнездиться на постели, чтобы не придавить и не отключить случайно мониторы, приняла какую-то совершенно нелепую позу закорючки, прослушала очередное «оп-оп-оп-у-уффф!» и вроде заснула.
Проснулась, как всегда, от кошачьего мява, но и еще какая-то тревога заставила меня открыть глаза и посмотреть на часы. Было 3.30 утра. Но мой горластый монитор молчал, хотя именно в это время должен был пыхтеть.
Пришлось встать, включить свет и вытащить его из чехла. Хорошо, что доктор проконсультировал меня на такой случай. Я провела необходимые манипуляции, и монитор вновь лихорадочно заморгал голубым глазом, спеша заняться выполнением своих пропущенных обязанностей. Но уснуть уже не получилось. Попробовала почитать, но как-то не могла внимательно вчитаться в текст. Время тянулось медленно, я отправилась на кухню готовить завтрак – хоть что-то полезное сделать! Так хотелось влезть под душ и смыть с себя эти присоски и провода. Тело под ними начало чесаться, видимо, от клея на присосках. Я буквально считала минуты до того момента, когда можно будет идти в поликлинику и снять эту сбрую.
Но и плохое когда-нибудь кончается. Наконец я освободилась от аппаратуры и отправилась в поликлинику, где мне вчера пообещали дать направление в Боткинскую. Просидев час под кабинетом терапевта, я все-таки получила заветную бумагу и пошла ставить на нее печать.
По дороге на первый этаж меня посетила очередная гениальная мысль: сейчас еще 15 минут принимает эндокринолог. Как бы к ней просочиться и узнать, не придется ли и по ее части сдавать какие-нибудь анализы. Так хоть направления взять, чтобы потом уже прийти к ней с готовым результатом. Я поставила печать на направление и вернулась на второй этаж к кабинету эндокринолога. Я тихонько постучалась и вошла. Эндокринолог оказалась новенькой, очень симпатичной и совсем молодой девушкой. Она еще не научилась выставлять из кабинета пациентов, явившихся без записи, поэтому я спросила у нее, не нужно ли мне сдать анализ на гормоны, хотя никаких вопросов по этой части у мен к ней нет. Она просмотрела карту и неожиданно для меня, сказала:
– Как это нет никаких вопросов? У Вас тут гипотериоз зафиксирован. И лечение назначено.
– Как интересно! – искренне удивилась я. – Оказывается, и болезнь есть, и лечение назначено, только мне об этом сообщить забыли!
– То есть как – забыли? – теперь уже удивилась доктор.
– Да, бывает у нас такое! Придешь в кабинет, двух слов не скажешь, а врач сразу что-то в карте писать начинает. Пишет и пишет, ничего не спрашивает и не объясняет. А потом случайно узнаешь, что у тебя, оказывается не все в порядке со здоровьем, тебе обследование назначили, но – только на бумаге. Когда я как-то спросила у хирурга, почему она назначила мне УЗИ сосудов нижних конечностей, а направление на него не дала, она сердито отрезала:
– Нечего в карту нос совать. Я для себя пишу, а не для Вас!
Так вот почему в регистратуре нам карты на руки не дают! Стоят насмерть, прижав нашу карту к груди и потом 20 минут несут ее до соседнего кабинета, а твоя очередь уже прошла. Два раза!
Чудны дела твои, Господи!
Короче, дала она мне направление на гормоны кровь сдавать, выдала номерок аж на 4 сентября, и мы душевно распрощались. На обратном пути у лестницы я встретила своего терапевта со свежими результатами анализов, которые я сдавала 10 дней назад. Я их у нее конфисковала – нужно ксерокопии сделать, а то вдруг опять карту потеряют со всеми внутренностями! Я теперь им только копии оставляю. На всякий случай у меня дома своя папка имеется – настоящий дубликат медицинской карты, только без фантастических записей специалистов. Так что, если карту потеряют, хоть все анализы и результаты обследований в подлинниках останутся.
И вот, переделав столько дел, с маленькими победами я поспешила домой, кормить своих домочадцев. Вечером еще 2 часа погуляли с внучкой на новом детском комплексе, где мне пришлось побыть Роби Злобным из любимого детьми и ненавидимого мною мультика «Лентяево», после чего, нагрузившись фруктами в овощной палатке, попавшейся по пути, мы усталые, но довольные приползли домой. Вернее, приползла я, а Анюта всю дорогу твердила, что еще совсем не набегалась и не напрыгалась.
Да-а! Есть все-таки разница между шестью годами и шестьюдесятью!
И еще какая!
22 августа 2013 года
День сегодня начался вполне обычно и не предвещал никаких катаклизмов. Если не считать одного-двух раскатов грома, от которых задрожали стекла в нашей сталинской восьмиэтажке, и густого проливного дождя, больше похожего на сахарный сироп, переливающийся через край какой-то огромной посудины в небесной кухне, – все было просто отлично! Но погодные шутки быстро закончилось. Тучи унеслись вместе с ветром и дождем, и наступил теплый желтеющий день конца августа.
Разбуженная своей пушистой любимицей около пяти часов утра, я обреченно села за компьютер – хоть почитать что-то у своих избранных. Столько интересных людей на «Прозе» столько замечательных работ, интереснейших литературных произведений, мыслей, рецензий на произведения, которые я читаю с не меньшим интересом и удовольствием, чем сами произведения.
Но времени на это катастрофически не хватает. Если внучка у нас, то с ней вообще ничего не успеваю делать. По 10 раз надо повторять одну и ту же просьбу, пока она решит, что все-таки ее надо выполнить – уж очень она у нас увлекающаяся натура: если чем увлечена – никого не слышит. Гулять идем – 2 часа еще пропало. Если дом или поезд начнет сроить из диванных подушек, стульев, кухонных табуреток – потом полчаса расставляем все по местам. Рассадит всех зверей на них, и начинается… конец света с музыкальным сопровождением. Или цирк начнет показывать – все звери в лицах весь вечер на арене. Или концерт с танцами народов мира организует. И не смей никуда уходить до конца представления – занимай места согласно выданным билетам и изображай бурные аплодисменты, переходящие в овации. Видимо, в ней зреет будущий режиссер– постановщик – только пока не знаю – чего. Но организаторские способности явно налицо.
Ну, и домашние дела никто с меня не снимал, и за компьютером хоть немного посидеть хочется, если вдруг какая литературная идея осенила и не ушла, не застав никого дома. С восьми утра решила попробовать заказать талон к неврологу в Боткинскую через интернет. Заполнила предложенную форму и, благополучно ее отправив, стала ждать результата.
Ждала до 10 часов утра. Потом попыталась дозвониться в регистратуру. Безуспешно: занято не было, но трубку никто не брал. К 12-ти часам решила ехать в Боткинскую сама. Но вовремя вспомнила, что вчера на радостях, получив. Наконец, направление, забыла взять выписку из истории болезни, без которой меня там могут и не принять: этот документ указан в списке необходимых.
Я понеслась в районную поликлинику за выпиской.
Вот тут и началась опять концертная программа.
Невролог, замещающая нашу на время отпуска, категорически отказалась дать мне выписку, нагородив мне с десяток причин, почему она не может этого сделать вообще и именно сегодня – в частности. Не буду перечислять их. Но кончилось все тем, что мне вручили талон на завтра на 12 часов, и обещали уделить мне все свое внимание – в пределах разумного, конечно.
Ехать в Боткинскую было уже и поздно и бессмысленно: без направления тащиться в такую даль, чтобы меня тут же отправили обратно, не хотелось. Тем более, что у меня, на нервной почве, наверное, очень разболелась спина, и хотелось только домой и сесть, а лучше – лечь и не шевелиться. Что я и сделала. Естественно, по пути заглянула в пару магазинов, набрала два пакета продуктов, а третий был с моими медицинскими бумагами, где только карта весит больше килограмма, – и со всем этим грузом еле приползла домой и плюхнулась на диван.
Тут же ко мне прибежала Анюта:
– Бабушка! Ты теперь уже освободилась? Пойдем гулять! – защебетала она. – Посмотри, какой я дом в комнате сделала!
– Только в обморок не падай! – тихонько шепнул мне муж.
Я вошла в комнату. То, что я там увидела, повергло меня в легкий шок. Еще час назад убранная мною комната представляла собой зрелище под названием «Землетрясение в Спитаке» или «Взрыв на мебельной фабрике».
Все, что могло быть сдвинуто с места и использовано в виде строительного материала – было задействовано в процессе строительства: стулья, диванные подушки и валики, ночник, скатерти и простыни, книжки, игрушки, и… всего не перечислишь. Но зрелище было потрясающее. Анюта гордо смотрела то на меня, то на деда, то на свое произведение, ожидая выражения уж если не восторга, то, по крайней мере, искренней похвалы. Ведь это стоило ей немалых трудов.
Учитывая состояние, в котором я вернулась домой и, представив размер разрухи и время, необходимое для восстановления «разрушенного хозяйства», я готова была разреветься. Но муж на меня «выразительно» посмотрел, и я расплылась в улыбке и рассыпалась в комплиментах и дому, и строителям. Позже Анюта с дедом, проникшись ко мне сочувствием, сами разобрали свое творение и навели порядок.
