Реми Оттон
ДЕЯНИЯ АПОСТОЛОВ, рассказанные Ремом, сыном Сидония-галла.
(В переводе со старофранцузского Бориса Романова, с собственным Post Scriptum)
Предисловие
Большие художественные произведения о событиях евангельских времён появляются весьма редко. Можно вспомнить разве что «Камо грядеши» (“Quo Vadis”) Генриха Сенкевича, «Серебряная чаша» Томаса Костейна, «Варавва» М. Корелли, «Иуда» Т. Гедберга или «Комиссия по делу Христа» О. Мандино.
К таким книгам, скажу без ложной скромности :) можно отнести и мою «Повесть об апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге». Эта книга – увлекательно изложенная и расширенная автором версия канонической книги Нового Завета «Деяния святых апостолов».
Напомним читателю, что каноническая книга Нового Завета «Деяния святых Апостолов» (лат. Actus Apostolorum или Acta Apostolorum) повествует о событиях, происходивших вслед за евангельскими. Традиционно считается, что её автором является евангелист Лука, автор третьего Евангелия. Деяния начинаются с описания Вознесения, которым заканчивается Евангелие от Луки. Деяния – единственная книга Нового Завета, которая имеет характер исторической хроники. Среди других новозаветных книг она выделяется также необычайно широкой географией действия – от Иерусалима до Рима и большим количеством действующих лиц, многие из которых безусловно историчны и упоминаются в других исторических источниках.
«Повесть об апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге» – это рассказ о тех же событиях молодого римлянина Реми Оттона, ставшего волею случая свидетелем и участником многих событий тех времён, происходивших в Иерусалиме. Если канонические «Деяния святых Апостолов» занимают объём около 40 страниц, то в “Повести об Апостолах…” почти 200 страниц (более трёсот в формате eBook на Amazon.com). Все события «Деяний святых Апостолов» изложены в моей книге гораздо более подробно, и, как положено в беллетристике, с увлекательными детективными сюжетами, которые при этом, как я полагаю, нисколько не противоречат книге Нового Завета – и при этом делают более понятными некоторые загадочные места канонической книги св. Луки.
В книге немало страниц посвящены не только христианской тематике, но и зороастризму, ессеям, и, отчасти, буддизму. Сюжет книги связан также со «спецслужбами» Понтия Пилата в Иудее: одно из главных действующих лиц на протяжении всего сюжете – офицер службы Афрания (того самого, который описан в «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова).
Впервые моя книга «Повесть об апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге» была опубликована в издательстве «Искусство СПб» в 1999 году небольшим тиражом, и с тех пор не переиздавалась. Книга, я думаю, может быть интересна всем, кто интересуется христианством, зороастризмом, буддизмом, иудаизмом, а также всем любителям приключенческого жанра.
На обложке – картина Дюрера «Четыре апостола» (Durer Albrecht. "Four Apostles"). Слева направо: апостолы Иоанн и Пётр, евангелист Лука и апостол Павел.
Теперь, после этого предисловия, предлагаю вниманию читателя повесть Реми Оттона.
Глава 1. Чудо Вознесения.
Прошло сорок дней с тех пор, как из гробницы на краю Гефсиманского сада исчезло тело распятого на кресте Иисуса из Назарета, которого Его ученики называли Иисусом Христом и Спасителем, Мессией. В первые дни после загадочного исчезновения в Иерусалиме было много шума, – ведь все знали, что по просьбе первосвященника иудейского синедриона Каиафы гробница охранялась римскими легионерами. К вечеру третьего дня после казни, во второе воскресенье апреля, всему городу стало известно, что заграждавший вход в гробницу огромный камень с утра был кем-то отвален, а гробница в скале оказалась пуста, – лишь один лоскут от погребальных пелен нашли там легионеры каппадокийской когорты и не могли ничего объяснить. Хотя главные враги Назарянина саддукеи и говорили, что тело выкрадено учениками, но им никто не верил: все знали что именно саддукеи глаз не спускали с этой гробницы.
Однако не верили и ученикам Иисуса, которые утверждали, что Он воскрес на третий день после распятия на Голгофе: если даже их Учитель и воскресил из мертвых за месяц до своей казни Лазаря из пригорода, и многие были тому свидетели, то как человек может воскресить сам себя? Если Он являлся своим ученикам после смерти, то пусть они в это и верят, – так в конце концов рассудило большинство, и через месяц после казни в огромном Иерусалиме вряд ли было больше нескольких сотен людей, которые ещё обсуждали эту загадку. Каких только пророков и чудес не видел Иерусалим! Сотни лет стекались сюда чародеи и маги не только из Палестины, но и из Сирии, из Египта, других дальних стран! Иногда, бывало, и умирали здесь, или бывали убиты, но никто не воскрешал сам себя, это уж факт. Может быть Назарянин был самым великим из всех, кто проповедовал и совершал чудеса, но человек не может воскресить сам себя. Его ученики либо лгут, либо тронулись умом, – так думало большинство, кто слышал рассказы об этом. Так думал и я почти до того сорокового дня после загадочного происшествия в Гефсиманском саду.
За два дня до этого, – до того, как я стал свидетелем чуда, – мои родители, знакомые с некоторыми учениками Распятого, говорили меж собою, что те по-прежнему утверждают свое, – что воскресший из мертвых Иисус Христос несколько раз являлся им в теле, что Он жив и вновь учит их. И ещё – ученики якобы ожидают нового чуда: по закону Моисееву, что как первенцы в иудейских семьях должны быть принесены на сороковой день по рождении в храм Иерусалимский, так и первенец из мертвых всего рода человеческого должен явиться на сороковой день по Воскресении в небесный храм перед лицом Сущего, – так сказал один из учеников. Уже забытые было подробности последних дней и проповедей Распятого, и казни вновь и вновь обсуждались тем вечером, пожалуй впервые в моем присутствии.
Не знаю почему, но эти рассказы сильно взволновали меня. С мыслью о чуде я заснул и с этой же мыслью проснулся утром, и решил узнать подробности, и где это чудо должно произойти.
Родители говорили об учениках Назарянина и вчера и ранее сочувственно, но скорее жалея их, чем веря. Я в свои пятнадцать лет не очень-то умел сочувствовать, но в чудеса я верил и конечно же хотел их видеть! Я слышал рассказы о воскрешении Лазаря, – как этот спеленатый с головы до ног труп, четыре дня пролежавший в гробнице-пещёре в Вифании, на глазах у сотен людей по громкому слову Иисуса вышёл из пещёры живой, а ещё минуту до этого трупный запах шёл из нее… Я считал личным упущением, что не видел чудо воскресения Лазаря, чудо воскресения самого Иисуса, и мне хотелось верить, что оно было, что Он жив! Теперь у меня в запасе было время и я хотел увидеть, как Воскресший общается со своими учениками и как Он уйдет на небо…
Найти учеников оказалось не так просто, родители не знали где они обитают теперь, они не показывались на людях с тех самых безумных для Иерусалима дней. К тому же, хотя мы уже десять лет как прибыли из Галлии в миссию прокуратора Иудеи, и родители обжились в Иерусалиме основательно, но барьер между нами и иудеями был по прежнему высок. Среди последних семидесяти учеников Иисуса было несколько не иудеев, но ни одного галла среди них не было, мы все здесь друг друга знали. На поиски, как я понял, у меня оставалось два дня: на сороковой день после того воскресения (16 Нисана по их счету) ожидалось чудо. За эти два дня я обегал все пригороды Иерусалима, поговорил со всеми своими знакомыми сверстниками, и только к вечеру накануне назначенного дня я узнал, что некоторых из учеников видели пару раз за Кедроном и Иосафатской долиной, на Елеоне, на северном холме этой горы.
Наступала пятница, по их счету это было 26-го Ияра, а я считал дни по древнему жреческому календарю, которому научили меня родители. По этому календарю год начинался со дня весеннего равноденствия, и отдельно считались солнечные и лунные месяцы, и дни этих месяцев. Теперь шёл второй месяц, и солнечный и лунный, и дни совпадали, оба были 27-е дни, дни небесных тайн, и это укрепляло мою уверенность в том, что небывалое совершится.
Вскоре после восхода солнца я был уже на северном холме, и поудобней устроился недалеко от широкой тропы в Вифанию, среди невысоких кустов, рядом с одной из диких маслин, которых росло здесь немало. День наступал ясный, с холма хорошо был виден Иерусалим, тропа в Вифанию была пуста. Я приготовился ждать долго, и взял с собой из дома узелок с козьим сыром, белыми лепешками и молоком. Через час из Вифании в город по дороге далеко внизу холма прошли несколько крестьян, а моя тропа была по-прежнему пуста в обе стороны, – по ней вообще редко ходили, были в Иерусалим дороги покороче. Ближе к полудню я слегка подкрепился, лег в тень маслины и заснул. Заснул спокойно и почему-то был уверен, что не прозеваю чудо и что оно произойдет именно здесь, на северном холме масличной горы. Спал я долго, и мне снилась лестница на небо, по которой в свете дня легко и бесшумно поднимались и спускались как будто бестелесные люди в белых одеждах, наверное ангелы иудейских пророческих книг, о которых рассказывали родители после встреч с ессеем Садоком, о котором я ещё расскажу.
