из соседней деревни Семеновка, действительно был недалеко и, заслышав шум у постоялого двора, сам поспешил туда. К нему кинулись разом несколько человек. Они наперебой рассказывали, что стражники везут студента из Хотимска в тюрьму, бьют мужиков ни за что ни про что.
Василевский уже узнал у сидельца, что какого-то арестованного везли недавно урядник и двое стражников.
Теперь, услышав, что это студент из Хотимска, он соображал: неужели Семена Могилевцева? С ним он ранее не встречался и знал о нем со слов того же сидельца, который недавно переехал из Хотимска в Родню.
Урядник, увидев скопление народа у постоялого двора, заторопился.
Сани подъехали к крыльцу, стражники оттесняли народ.
Василевский поднялся на крыльцо, и тут открылась дверь: впереди выходил из нее студент, за ним урядник. Василевский пропустил студента, опустил правую руку в карман зимней куртки и загородил путь уряднику.
– Господин урядник, ни шагу!
Могилевцев исчез в толпе.
Стражники попробовали перехватить его, но крестьяне грозно подступили, схватили за уздечки лошадей.
– Попробуй только кинуться, тут вам и клямка будет! – кричали вокруг.
– Постой! Дай ты мне до него добраться, – протискивался узнавший стражника крестьянин в черной бараньей шапке. Стражника потащили с лошади.
На крыльцо вскочили с десяток крестьян. Толстенький, малого роста урядник побелел, как снег.
– Ишь, крыса, знать, опознала, чье сало украла, – саркастически рассмеялись мужики.
– Гадюка это! – с омерзением заметил рослый сосед. Урядник молча повернулся, быстро пробежал по коридору и юркнул в дверь.
Спустя некоторое время люди разошлись, смешались с народом на базарной площади. Побитые стражники отмывали кровь на лицах.
Кучер вошел в переднюю комнату погреться. Оправившись от испуга, урядник открыл дверь, огляделся.
– Куда ж теперь поедем, ваше благородие? – с широкой улыбкой спросил Василий Декабрун.
– Будет сказано, не твое дело! – с сердцем захлопнул дверь урядник.
Семен Могилевцев переночевал у Василевского и уехал в Москву.
В ближайшем номере «Могилевских Губ. Ведомостей», в отделе происшествий, извещалось, что 7-го января 1906 г. в с. Родня вооруженная толпа отняла у урядника и 2-х стражников главного руководителя Хотимского погрома.
* * *
На масляной неделе в село Родня со станции Рославль прибыл эскадрон уланов с тремя офицерами.
На площади дымили походные кухни; уланы поили лошадей у колодцев, чистили их, выводили на прогулку. В местности было объявлено военное положение.
Деревни и села, казалось, опустели; жители старались не показываться на улицах. Даже дети и те как-то притихли, а если иной малыш расшалится, мать цыкнет на него:
– Гляди, неслух, а то каратели почуют, придут!
Это слово стало пугалом для старых и малых.
Утром, в один из морозных февральских дней, в хате Василевских, как и по всей деревне Семеновка, топилась печь. Старая мать Лазаря – Авдотья Фоминична пекла пшеничные оладьи. Пышные, румяные, они так и сыпались со сковородок в решето, стоявшее на слонце у печки. Чепела, как челнок, сновала в руках бабушки. Сверху, с высокого надчелесника, свесилась русая головка шестилетнего внука Васи. Голубые глазки неотрывно следили за движениями чепелы, сковородками, оладьями, сыпавшимися в решето. Но бабушка тут же покрывала решето чистым полотенцем. Вася облизывался, вздыхал, старался как-нибудь дать понять бабушке, что ему невтерпеж ждать, когда все сядут за стол.
Бабушка была строгим воспитателем и особых поблажек внуку не давала. Васе не раз приходила на ум мысль слезть с печки, незаметно подобраться и ухватить оладью из решета, но тут же он оставлял эту мысль, почесывая поясницу. На слонце, рядом с решетом, лежал передник бабушки, и свешивались предательские матузы – завязки передника, сшитые в виде жгутов из сурового полотна, что были ничем не хуже двух хороших кнутов. Бабушка искусно действовала в необходимых случаях своими матузами, беря в руку передник. Достаточно было ей сказать: «Где мои матузы?» – как Вася без оглядки кидался наутек.
– Бабушка, дай ладку, – наконец не выдержал внук.
– На, отвяжись! – смилостивилась бабушка. В избу вошел дядя Лазарь.
– Ты бы, Лазарь, сходил, поглядел Лысуху, вот-вот отелиться должна! – сказала ему мать.
– Ладно, мама, погреюсь только! – ответил сын, прикуривая от уголька на загнетке.
– Опять о Савицком заговорили, начинает действовать в нашем уезде! – раскуривая папиросу, сообщил Лазарь.
– Скажи, дядя, Савицкий – это все равно, что Дубровский? – раздался голосок сверху.
– А, Васек! – рассмеялся Лазарь, а за ним и бабушка.
– Дубровский жил давно, а теперь у нас Савицкий, я же тебе объяснял, – продолжал улыбаться дядя. – Вот будешь учиться, все узнаешь!
– И откуда они набираются? – качала головой бабушка. – Надысь ты тут говорил со своими хлопцами, вот наслухался он и перенял.
– Ты, сынок, книжки бы свои унес; не дай бог, наедут каратели, да еще найдут, беда горькая будет! Не ховай только во дворе, а то найдут – двор спалят, да и вся деревня сгорит!
Бабушка, опершись на чепелу, сокрушенно смотрела на сына.
– Я, мама, припрятал все и в надежном месте, не беспокойся! – спокойно сказал Лазарь, выходя из хаты.
– А ты, слухач, молчи коли што, – строго поглядела бабушка на внука.
Когда Лазарь вернулся со двора, сели завтракать. Говорили мало, сын и внук похваливали бабушкины оладьи, которые со сметаной сами, что называется, лезли в рот. – Ешь, ешь, Вася, скоро пост! – добродушно шутил дядя Лазарь.
– А мне бабушка и в пост молока даст, – уверенно заявил Вася.
– Теперь ты большой, будешь и ты поститься, – пообещала бабушка.
– Нет, бабушка, ты его уж не обижай, он ведь у нас сирота! – погладил дядя по головке Васю.
– Да больно он шустер, сладу с ним нету, хоть бы ты его коли-нибудь выдрал!
– Ты сама, мама, его немало мутузишь, – с легким укором сказал дядя.
Мать Васи умерла, когда ему было всего шесть месяцев от роду. Отец – старший брат Лазаря – погиб в бою под Мукденом. Не раз соседки сокрушенно судачили:
– Не, не будет, не будет сиротка!
Это означало, что не выживет Вася, не вырастет без матери. Но Вася рос и крепнул наперекор всем невзгодам, бабушка выходила, вынянчила внука. Когда Вася подрос, бабушка об этом лишь сокрушалась:
– Ну, что не девочка? Вот бы радость и помощь на старость лет, а то буян какой-то растет!
Но бабушка любила внука, поила и кормила его не только с усердием, но и с толком. И на этот раз она предупредила Васю на десятой оладье:
– Досыть тебе – лопнешь!
После завтрака Лазарь ушел по своим делам. Бабушка сажала в печь хлебы. Вася достал коробок спичек, разыскал большой нож и занялся своим делом. В щель между досками он втыкал спички в виде частокола. Натыкав
