селе был усилен полицейский надзор. Недавно приехал новый урядник, при нем вместо одного стояло три стражника.
Урядник, высокий молодой брюнет, был, по-видимому, человек решительный; ходил всегда с револьвером и саблей, в белых перчатках и со шпорами.
Заслышав громкие голоса, урядник вышел на улицу, на секунду остановился, затем решительными шагами пошел навстречу веселой толпе.
Надо сказать, что опытный и осторожный человек не решился бы так резко нарушать веселье разгулявшейся молодежи, да еще с участием шахтеров. Но в данном случае урядник не сообразил этого и вопреки здравому смыслу решил прекратить «безобразие» перед полицейским участком.
Впереди шел Олейников, рядом с ним по правую руку бойкая, веселая девушка Таня Пастушкова; за ними в паре следовали Калугин и чернобровая, с полными формами стана, Соня Павлюкова.
– Что за безобразие? Прекратить! – заорал урядник и, приблизившись, рванул гармонь.
– Зачем рвешь трехрядку, гад? – в исступлении крикнул Олейников.
Урядник отпрянул и схватился за эфес сабли. Таня Пастушкова заслонила своего кавалера:
– Мы же ничего такого не делаем, только веселимся! – громко произнесла она.
Урядник совершил непоправимое и непростительное: на глазах у всех он резко оттолкнул девушку. Такое оскорбление подруги может толкнуть любого на самый отчаянный поступок.
Олейников сорвал гармошку и бросил ее на землю.
– Ваня! – крикнул он Калугину.
Урядник уже обнажил саблю и сделал движение развернуть ее.
– Ах! Зарубит же он его! – с ужасом воскликнула Соня Павлюкова.
Но тут Калугин выступил вперед и вовремя схватил урядника за руку. Между ними завязалась борьба… Олейников с неудержимой решимостью выхватил кинжал, спрятанный под рубахой и, улучив момент, всадил его уряднику в горло.
Со двора выбежали двое стражников и с саблями наголо бросились на шахтеров. Калугин не растерялся, быстро вынул из кобуры убитого урядника наган и почти в упор выстрелил в набежавшего стражника, второй стражник, споткнувшись о тело убитого, упал и тут же получил пулю в затылок.
Толпа затихла в каком-то оцепенении. Третий стражник робко высунул голову из ворот и тут же спрятался.
Со всех сторон бежали люди к месту страшного происшествия. Заголосили женщины, громко и возбужденно заговорили мужчины.
Растерянно смотрели шахтеры на трупы полицейских.
Подошли представители сельской власти: староста, сборщик, волостной писарь и некоторые другие.
– Что ж, хлопцы? Видно не миновать вам каторги? – обратился к шахтерам староста.
В таких случаях бывает, что невольные виновники преступления, опомнившись и оценив обстоятельства, с безнадежным и безучастным чувством отдаются в руки любого представителя власти. Когда Олейников и Калугин стояли в нерешительности и, казалось, готовы были отдаться на волю сельских властей, к ним из толпы подошел не известный в этих местах человек:
– Ребята, – обратился он к шахтерам, – оставьте мысли о подчинении волостным, не думайте о полиции и каторге! Я от Савицкого! Следуйте за мной, и вы будете свободны!
– Братцы! Хватайте разбойника! – закричал староста, но никто не осмелился выполнить его приказание.
Неизвестный шагнул в сторону старосты, опустив руку в карман. Староста и все его сторонники обратились в бегство.
Олейников и Калугин молча сняли шапки, поклонились народу и последовали за незнакомцем.
По дороге к лесу шахтеры расспрашивали своего спутника о предстоящей своей жизни, о людях Савицкого и его личности. Они уже кое-что слышали, но Савицкий был для них загадочным человеком, деятельность и цели которого они плохо себе представляли.
– Подождите, ребята, вот придем на место, а там сами увидите и узнаете! Не бойтесь Савицкого, он защищает тех, кого царская власть угнетает, он стоит за народ, против помещиков, кулаков, полицейских, черносотенцев и всех, кто обижает, грабит трудовой народ! – отвечал незнакомец. – Вот я сам тоже пошел к нему и не жалею! Живем привольно, никому не подчиняемся, никого не боимся… В лесах и болотах есть где схорониться и жить без боязни. Да и народ нам помогает! Мало ли среди крестьянства обездоленных людей? Кого замучили налогами, у кого свели со двора последнюю коровенку то за недоимку, то за потраву, то за то, то за это! Куда податься бедняку? А ведь у многих ни кола ни двора! Батрачит он, грешный, бьется, как рыба об лед, а потом махнет рукой и к нам идет… Вот и вы, братцы, по доброму согласию идете. А почему? Разве имеет право полицейский так надругаться над народом? Разве нельзя человеку в праздник повеселиться на свои же кровные денежки? Что вы не люди? Какой-нибудь чиновник смотрит на тебя, как не скотину, а ты ему кланяйся, ломай шапку… Нет, хлебороб есть первый человек, только ты дай ему землю, дай образование, а не самоуправствуй над ним!
Много еще убедительного и справедливого сказал незнакомец. Шахтеры внимательно слушали его, припоминали многие обиды, которые терпели их отцы и деды от помещиков и стражников. Старики рассказывали о самоуправстве и самодурстве помещика Булгарина во времена еще крепостного права.
– Теперь вот и воля, а нет правды! Где же она?
Только теперь почувствовали они, что есть на свете правда, и сама судьба ведет их к ней.
Когда прошло уже много времени и они прошли верст пятнадцать, Калугин спросил:
– А куда ж мы идем, что-то страшновато?
– Почему? – спросил незнакомец.
– Да ведь это близко же от Синего Камня и Кукина угла! – с некоторым опасением ответили шахтеры.
– Ничего, вы в леших не верьте, человек бывает иногда хуже лешего! А у Синего Камня живем мы теперь, – уверенно произнес незнакомец.
– Ничего себе местечко выбрали, – подумали про себя шахтеры.
В народе жило поверье, что в этих глухих местах пущи у верховьев реки Суров, живет нечистая сила.
Среди непроходимого болота, на возвышенном месте стоит дремучий сосновый бор. В одном месте болото вдается в лес углом, и это место прозвали «Кукин угол». Там живет волшебница Кука; она не раз завлекала случайных путников, и они бесследно исчезали в болотной пучине.
Огромные змеи охраняют эту местность весной и летом, а в другие времена года – совы и филины необыкновенной величины.
Люди избегали этих таинственных мест, и даже охотники редко заглядывали сюда. Малозаметная звериная тропинка пролегала на пути к Синему Камню. Но было время, когда эти места часто посещал один охотник по прозвищу Таран. В народе слыл он ведьмаком, то же что колдуном. Было то давно, и немногие старики помнили Тарана.
В молодости случилось с ним у Синего Камня необыкновенное происшествие.
Не раз слышал он, еще в детстве, рассказы о зарытом под Синим Камнем кладе. Когда Таран вырос и возмужал, мечта найти клад не покидала его; особенно захотелось ему одарить свою невесту. Выходил он не
