согласилась она, и тоже достала пачку. — Вспомни. Мы тогда шли от места казни до этой опушки несколько дней. Здесь это заняло чуть меньше часа. И лес там был… — она запнулась, подбирая слово.
— Более нехоженым, — подсказал дорогой друг, угрюмо выдыхая сигаретный дым. — И сами тропы…
— Вот-вот, — Елена позволила себе скупую улыбку. — Ты понял. Просто вот такое здесь похожее местечко. Где-то же оно должно было существовать в этом мире.
— А ты когда поняла? — помолчав, спросил Алек.
— Еще когда Андрик меня только вез сюда, — неспешно объяснила она и наконец-то сдвинулась с места, решив присесть рядом с ним. — Мне хватило пары его фраз, пока он пытался описать город.
— Да уж, — Алек насупился. — Что-то я со всеми этими переживаниями не догоняю.
— Это легко объяснить, — тон Елены стал более дружеским. — Во-первых, это был мой мир, потому мне легко было узнать его даже по самому простому описанию. Сам понимаешь, сложных от Андрика не дождаться. Ты же в этом месте просто был тогда гостем. Во-вторых, как ты правильно заметил, у тебя и своих переживаний хватает. Так что не стоит обращать много внимания на это стечение обязательств. Хотя… — она чуть нахмурилась. — Тут я кардинально не права.
— С тобой такое, разве, бывает? — не удержался Алек от иронии. — Видимо, это и в самом деле необыкновенные обстоятельства.
— Для тебя, милый, более чем, — переняла его тон подруга.
— Это твои миры, — напомнил он с легким беспокойством. — Я здесь причем?
— Дело не в мирах, — Елена опять стала серьезной. — Дело в том, что ты и правда встретил ЕЁ.
— С чего ты взяла? — Алек был поражен и встревожен. Он, конечно, был не против такого счастья, просто он слишком долго его ждал, а если он его дождался, то… боязно как-то теперь.
— Мы с тобой раскурили сейчас трубочку мира как раз на том самом перекресточке, где ты дал мне некую клятву, — осторожно напомнила Елена, прекрасно понимая его состояние. — А утром ты пригнал в это смутно знакомое тебе место половину Бюро только из-за беспокойных намеков из твоего сна, где фигурировала некая дама. И что самое забавное здесь ты повстречал еще одну даму, знакомую с твоими снами. Это все замечательно складывается в одну мозаику.
— То есть ты хочешь сказать, что мне надо было найти этот перекресток, чтобы сделать следующий шаг? — рассуждать было просто спокойнее.
— Ну, — его дорогая подруга усмехнулась. — Я могла бы тебе напомнить одну из философских теорий о том, что жизнь развивается по спирали. Она сделала очередной виток… Сам, я думаю, все понял, да? Или… Еще эту маленькую странность можно было бы считать предзнаменованием.
Елена поднялась. Сделала пару шагов, встав на прежнее место. На миг Алеку опять показалось, что они перешли грань и попали на ту поляну, где он давал ей клятву, когда спас ее с эшафота и провел к границам ее мира.
— Не знаю, насколько тебе необходимо, — Елена улыбнулась. — Но именно здесь и сейчас я могу торжественно, или вернее, ритуально, отпустить тебя. Пусть будет так.
— Если тебе это необходимо, — повторил Алек, так же поднявшись на ноги. — То можешь меня отпускать. Ведь это особенно ничего и не изменит.
Его дорогая подруга рассмеялась. На этот раз искренне.
— Со мной все понятно, — сказал он. — А ты?
— А что я? — Елена тут же отвернулась от него, замкнулась в себе. — Это чисто твоя заморочка. Ой, не надо так на меня смотреть! Понимаешь, милый, пусть это и мои миры, но для меня это все …. Если не умерло, то уже давно пережито и забыто. Если тебя это успокоит, то есть другие места, куда мне возвращаться было бы намного больнее.
— Тем лучше, — Алек позволил себе хитрую улыбку. — Тогда пойдем, посмотрим на монастырь?
Елена досадливо поморщилась.
— Это низко и подло с твоей стороны, дорогой друг, — сообщила она ему, но при этом, двинулась довольно решительно к опушке. — Но… будем считать, что я истинная железная леди и ставлю дело превыше своих негативных эмоций.
Алек предпочел это не комментировать. Естественно, Елене не очень-то хотелось посещать эти чертовы развалины. Он это знал, понимал, чувствовал. И естественно, ей было очень далеко до железной леди. Но Алек был ее лучшим другом и знал Елену лучше, чем она знала саму себя. Он мог бы отговорить ее сейчас от нежелательной прогулки. Но тогда она бы отправилась туда одна. И вот это было бы совсем плохо. Между прочим, не только для нее, но и для окружающих. С ним ей будет легче видеть все это.
Хотя, как оказалось, смотреть там было практически не на что. Так часто бывает, когда люди вторгаются в эдакие странные места, которые наполнены силой, и которые в «Бюро» привыкли называть «границами», волшебство со временем пропадает. Так вот в той чертовой роще, до которой Алек с Еленой добирались под лучами палящего солнца, пропотевшие и почти ослепшие от сияния жадного святила, не было ничего, кроме старых мертвых развалин.
В принципе, с чисто обывательской точки зрения, развалины были крайне живописны. Нечто подобное Елена наблюдала под Псковом. Стены, древние, удивительно толстые, торчат из земли, как корявые гнилые зубы во рту убогого. Кое-где сохранились целые куски бывших зданий. Мертвые и сиротливые. Камень покрывал мох, кое-где в кладке проросли кусты.
— Конечно, в них есть особое очарование старины, — немного разочаровано заметила Елена. — Но поверь, даже я ожидала большего. Серый заросший сором камень, следы человеческой грязи, — она поморщилась, глядя на пакетики из-под чипсов и пустые пивные банки. — И ничего моего. Как же они опустились!
— Дорогая, — ее лучший друг позволил себе иронию. — Ты забыла, что сама недавно вещала мне о том, что это не совсем то место.
— Да! — она окончательно успокоилась. — Можешь считать меня мелочной стервой, но мне все равно радостно, что даже здесь, где все так похоже на мои миры, от моих бывших хозяев не осталось даже следа!
— Хорошо, — рассеяно согласился с ней Алек. — Но зато кто-то очень трепетно хранит память о бывшем хозяине нашей усадьбы.
Елена подошла ближе. Ее дорогой друг присел на корточки рядом с аккуратно вытесанной стеной, похожей на дверь в склеп. Однако, она явно была монолитной и не открывалась. На фоне общего уныния и запустения, это место выглядело слишком чистым и ухоженным. У этого куска стены лежали свежие цветы. А на могиле были вырезаны в камне слова памяти их неуловимому негодяю Модесту. Там же числился год рождения и первые две цифры в годе смерти: 18..
— Трогательно, — в
