он опять пытался помочь и звал подмогу. И конечно же, все опять безрезультатно.
— Все ясно, — подвел итог Андрик. — Полный бардак.
— Извини, за это мы ответственность нести не можем, — развел Влад руками. — Ибо…
— Что там за легенды? — не слушая его, спросил хозяин усадьбы у ведьмы.
— Все связано с теми милыми увлечениями Модестика, которые он так живописал в своем дневничке, — деловито сообщила она. — Сначала при жизни он страх наводил, пока девоньки пропадали живыми, а находились мертвыми и изнасилованными. А после его смерти любая смерть молодухи при невыясненных обстоятельствах списывалась на его призрак.
— Фигня, — поставил Андрик диагноз.
— Вроде того, — Елена чуть задумалась. — А когда Модестик богу душу отдал?
— А вот в местной церковке нет об этом ничего, — обрадовала их Гелла с самым таким гадким победным видом.
— Значит, помер не здесь, — рассудил Женька.
— Неверный ответ, — пропела сладенько ведьма. — Помер он здесь. Но… когда неизвестно. Как неизвестно и где. Выражаясь нашим языком, дядя пропал без вести.
— Небось, его местные мужики и порешили в тихую, — предположил многоопытный Алек.
— Скорее всего, — согласилась Елена с лучшим другом. — И так же втихую где-то тут и зарыли. А вот кто после него унаследовал все это хозяйство?
— Ну, теперь моя очередь, — обрадовалась Юля. — Начнем с хозяйства. Лен, у меня к тебе вопрос, как к профессионалу-историку. Если у них есть такая шикарная усадьба, земли немерено, и пять деревень, то почему они мелкопоместные? И почему без титула?
— А сколько за ними числилось душ? — поинтересовалась у нее подруга.
— Каких? — не понял Влад.
— Крепостных, — немного ошарашено ответила Елена. — А ты о чем подумал?
— Не важно, о чем он мог подумать и мог ли вообще, — вернула Юля их внимание. — Душ за Злотниковыми числилось всего ….всего семьсот душ.
— Мало, — вынес Женька решение. — И всего пять деревень. Да по тем временам они балансировали на грани нищеты!
— В общем да, — согласилась с ним хозяйка «Бюро». — Скорее всего, это какая-то загнивающая побочная ветвь когда-то знатного, но мало известного рода. Кто-то из славных предков Модестика оказал какому-нибудь из наших монархов услугу, за что ему и даровали имение. И все. Какие тут титулы? Беднота. Но это не важно. Так что там с наследством?
— Наследство досталось, как и полагается, сыну Модеста, — прочитала Юля теперь уже в своих записях. — Николаю. Он был у нашего дяди один. Прожил долгую и счастливую жизнь до 1878. После имение должно было перейти к его сыну Александру. Но тут и крепостное право отменили, все разорилось… И в общем-то, с потомками Модеста и все.
— Как все? — не понял Влад.
— Погоди! — тут же вмешался и Алек. — Давай подробности! От кого у Модеста сын?
— От законной жены, — удивилась Юля. — Вернее, у нее от него. Хотя тебе этого не понять…
— А что про жену известно? — Елена решила не дать им возможности тут же и поцапаться. — Она все это время жила с Модестиком в имении?
— Нет, — Юля покладисто отвечала. — Она жила в столице губернской, где они тоже имели квартиру, так как Модест там вроде как кем-то служил при губернаторе. И звали ее Пелагея Осиповна.
— И, позвольте заметить, если запись о рождении сына в книгах местных есть, — вмешалась Гелла. — То в местной церкви не отмечены ни даты венчания, ни даты смерти Пелагеи. Но в данном случае это точно говорит лишь о том, что венчались они не здесь, да и умерла она тоже где-то в другом месте.
— Зато в местном архиве при музее есть ее портрет, — сказала Юля. — Она там с сыном. Высокий крупный подросток, склонный к полноте, явно имел проблемы с давлением…
— А еще у него была подагра и сифилис, — закончил за нее Женька.
— С чего ты взял? — удивился наивный Алек.
— Ни с чего, — демонолог пожал плечами. — Я это выдумал. Просто его болезни мне не интересны.
— Мне тоже, — поддержал его Андрик. — Так что там с имением? Где остальные родственники?
— У Николая было четверо детей, — в голосе Юли слышалась легкая обида. — Старший сын — Александр. Потом две дочери — Евдокия и Евфросиния, и младший сын Михаил. После того, как имение разорилось, старший был военным, где-то сгинул.
— Убили, наверное, — не удержался от усмешки Влад. — В неравном бою.
— Вроде того, умный ты наш, — отреагировала штатный медик. — И случилось это через год после смерти его папеньки. Сестры были тогда уже замужем обе. Младшенький… ушел в священники и работал здесь же в местной церкви.
— Ага! — обрадовался Алек. — Наверное, можно предположить, что хотя бы младшенький детей не имел.
— Не имел, наверное, — согласилась Юля. — Но зато сестренки нарожали аж одиннадцать на двоих. А у старшего осталось двое.
— Извини за цинизм, — обратилась Елена к подруге. — Но неужели все из них дожили до дето воспроизводящего возраста?
— В общем счете дожили шестеро, — обрадовала Юля. — Младшая дочь от Александра, двое сыновей от Ефросиньи, дочь и еще двое сыновей от Евдокии.
— Тяжко, — прокомментировал Алек. — И что с ними со всеми было?
— Сейчас тебе совсем плохо станет, — пообещала штатный медик. — Могу сразу валерьянки принести. На всех…
— Не тяни, — распорядился Андрик, который уже почти осоловел от всего этого обилия незнакомых имен и неинтересных ему людей.
— Я без имен, ладно? — Юльку от этих людей уже тоже мутило. — У дочери Александра родились девочка и мальчик. Близнецы. Оба умерли еще в младенчестве. Сама она умерла в 1908 м. Дочь Евдокии родила одного сына, который нормально прожил еще пятьдесят восемь лет. Сама она умерла в 1901 м. Сыновья потомства не оставили. Зато у двух сыновей Евфросинии было на двоих пятеро детей. Из которых трое выжили. Сами все они умерли в годы революции. Кроме старшего сына Евфросинии, который дотянул до 1923го.
— Что мы имеем в сухом остатке? — спросил Женька, держась за голову. — Кстати, валерьянки мне не надо, а вот от пива я не откажусь.
— И я, — Влад направился к холодильнику.
— И мне!
— И мне!
Юлька с Геллой явно мучались от жажды. Алек с Еленой воздержались. Андрик вообще прикинулся глухим.
— В сухом остатке у нас, — Юля вскрыла бутылку и вернулась к своим записям. — Сын по линии Евдокии, внук Евфросинии по одной линии и две внучки по другой. Все они пережили Великую Отечественную. Правда внук Евдокии скончался сразу в 1946 м. А внуки Евфросинии прожили дольше. Так… Павел Яковлевич Казаков скончался в 1960 м, оставив двух сыновей, Анна Павловна Соколова умерла в 1974 м при дочери и сыне, Ольга Ивановна Фролова — в 1983 м при сыне.
— Все плохо, — жалобно отметил Алек. —
